Тебя повесят за них! – на моё счастье Реваз решил нам подыграть и перехватил Тольяра с другого фланга, чтобы добавить правдоподобности сценке. – Да уймись же!
Пустите меня! Поубиваю! – ожесточенно выкручивался одноглазый. Парни оторопело переглянулись. Один из них побледнел. – Пусть вешают! Я их всех сейчас порежу!
В лице молодого Тольяра умер актер театральных подмостков. Играл так убедительно, что, глядя в налившееся кровью лицо, я даже чуть не поверил.
Тебя и так ищут, – уговаривал я. Тольяр рванул особенно резко и задел мою больную руку. К его разъяренным ревам добавился мой вопль и последующие проклятия. Скоро уже народ собираться начнет.
Висящий на плечах Тольяра Реваз прокряхтел:
Мужики мы его долго не удержим! Бегите отсюда!
Мужики еще раз переглянулись. Краем глаза я видел, как один из них тискает спрятанную за пазухой рукоять ножа. Встревожено кудахтали разбредшиеся по двору куры.
Он нас обманул, – хмуро проворчал один из них. По виду самый здравомыслящий. – Деньги...
Поубиваю шавок!!!
Поубивает! – натужно подтвердил я, про себя матерясь на неуклюжую сволочь. Добавил в голос истеричных ноток. – Какие деньги... он же сейчас невменяемый! С ума сошел совсем! Да бегите же!
Так должен же...
Пусти!!!
Быстрее!!!
Знаю, что в другое время они бы, скорее всего не испугались бы угроз и сами полезли в драку. Но неожиданность вкупе с видом двух мужиков изо всех сил сдерживающих бешено орущего и вращающего глазами безумца. Да еще и вооруженного мечом, против их ножей.
Парни медленно попятились, не сводя глаз с жестокой борьбы. И так же медленно отступили с поля боя.
Не так уж много времени у нас, – быстро заявил я. – Либо местные оправятся от шока и бросятся снова нас искать, либо заявят местным же стражам порядка. А закон в Триградье мало кто знает, и поэтому соблюдают его особенно строго. В любом случае надо бы поскорее ретироваться.
Как же желание спокойно пробыть здесь еще хотя бы день? – пропыхтел, держась за бок Тольяр.
Почтительней, – буркнул Реваз, пряча меч в ножны. – Ты говоришь с Великим Драконом.
Пробудешь тут. Мне бы только побриться спокойно, а дальше видно будет.
Цирюлен в Кобыляках было аж две. Уж, не знаю прихоть ли судьбы или личные пристрастия честных кобылятцев были тому причиной. Мне повезло оказаться в двухэтажном здании под многообещающей вывеской «Щетина». Вдоль стен тянулись деревянные панели, сплошь в светлых прожилках, а в воздухе витали густые запахи плавленого воска, розмарина и эфирных масел. Усевшись в мягкое кресло, я с интересом оглядел стоящие на столике принадлежности – таз с водой для ополаскивания, полотенца, флаконы.
Наверное, здесь хороший цирюльник. У меня вдруг защемило сердце при воспоминании о том, что еще совсем недавно я мог позволять себе пользоваться услугами самых лучших брадобреев. Да что там – брить меня считалось необычайной честью.
Хороший день для бритья, господине, – радостно поприветствовал клиента наряженный в почти белый фартук цирюльник. – Хороший чтобы порадовать себя и всех вокруг свежестью лица!
Ловко набросив на меня покрывало, улыбчивый тонкий голубоглазый мужчина взялся за флаконы.
Смажем кожу, чтобы облегчить процесс. Вот так.
И многие ли к тебе приходят за свежестью лица, цирюльник? – спросил я для поддержания разговора. Краем глаза заметил, как дернулся горбатый породистый нос на лице брадобрея:
Увы. Увы, не все еще в здешней глухомани привержены культурным традициям, пришедшим к нам из замечательного Эрца и развитой Республики Балбараш! Чаще обращаются за кровопусканием... Дикость в прогрессивных взглядах смущает меня, но отнюдь не пугает. Трудности пугают только слабых духом! Я же добьюсь окультуривания этого края!
Легкая серебряная бритва бабочкой заплясали в худых умелых руках борца за культуру. М-да совсем неплохо. Совсем. Я едва ощущал мазки вдоль своего лица, снимающие проклятую щетину. Цирюльник был виртуозом.
Интересно, отчего именно балбарашцы взяли на себя ответственность за просвещение Триградья? – откинув голову назад, пробормотал я, чувствуя, как скользит по горлу отточенное лезвие.
А кому еще господин? Кому как не нам просвещать этот край? Не дергайтесь, а то порежу... Кому еще нести свет знаний? Только нам. Хрупким, но разумным.
И очень предприимчивым. Деньги они везде деньги. Но ты прав в одном. Именно вы балбарашцы – цирюльники, алхимики, лекари, торговцы – лучше всех несете свет знаний. Вы везде и всюду держите глаза и уши открытыми. Поэтому и ценитесь так сильно. Вот и я кроме бритья хочу порадовать себя еще одним. Знаниями.
Чирк. Лезвие филигранно сняло самый верхний слой кожи. Даже крови не выступило. Цирюльник, показавшись в поле зрения, виновато улыбнулся:
Извините. Рука дрогнула.
Подобная дрожь может стоить очень дорого. Оплетала не любит когда у его подмастерьев дрожат руки. Где он, кстати?
Лицо цирюльника изменилось вмиг. Пропала игривость и шутливость.
Ааааа... так это вы. О вас говорил Призрак. Простите, не узнал вас. Особенно это, – он кивнул на мою руку. – Может быть, я мог с ней чем-то помочь? Мазь?
Маг. Маг смог бы помочь.
Цирюльник отступил на шаг назад, печально склонив голову.
Вы не знаете. Маги. С ними последнее время очень большие проблемы. Какое-то массовое безумие. Не знаю уж, что делается в Царстве или Эрце, но здесь маги резко ополоумели. Вроде как лишились способностей к чародейству.
Об этом ты тоже расскажешь. Но сначала Оплетала. Где он? И закончи, наконец, бритье!
Цирюльник занялся делом, рассказывая в своей манере торопливо, но вполне разумно и ясно:
Мастер выехал из Кобыляк недели полторы назад. У нас произошло расширение, и он переехал в городок Роврэн, что к югу от Хёргэ. Дело-то процветает. Я здесь вроде управляющего.
Хорошо. Я надеюсь за все мои последующие ответы уже оплачено?
Призрак был очень щедр, – подтвердил цирюльник.
Тогда я хотел бы узнать больше о поразившем магов недуге. Как он себя проявляет. Что говорят сами маги. Мысли. Мнения.
Ну... я не занимался этим вопросом специально. Но держать нос по ветру необходимо, в такое неспокойное время. Знаю, что не так давно все волшебники в окрестностях – и Черные маги, и деревенские колдуны, и даже захожие друиды, потеряли свои способности. Резко. Одновременно. Даже больше, слухи, приносимые на вороньих хвостах, свидетельствуют, что по всему Триградью случился такой неприятный казус. Откуда его причина никто не знает. По крайней мере, пока что. Касательно других краёв я не в курсе, но слышал, что у проходившего неподалеку четыре дня назад отряда царских дружинников в составе было несколько волхвов. Они вроде бы тоже. Того-этого.
Ну и что теперь? После казуса?
А что? – пожал плечами цирюльник. – Времени-то мало прошло. Народ, пожалуй, пока даже не заметил. Волшебники ведут себя по-разному, некоторые затворяются в домах и стихают. Иные наоборот орут про свои проблемы. Кое-кто даже умишком от неожиданности тронулся. А люди волнуются. Эх, господин... не знаю как там с магами, но я б на их месте не кричал так громко. У людей ведь всегда обида на магиков была – кому-то потраву сделали, кого-то уморили. Да и высокомерные они почти все. Ежели вдруг что – может большая беда случится. Одной искры хватит. Пожалуй здесь мастер Оплетала знает больше моего.
Этого довольно. Теперь касательно Хёргэ. Как там обстановка?
Это не превратившийся в кипящий котел Грейбрис. Если туда отправился Оплетала, значит все там происходящее известно доподлинно.
Власть над городом временно взял Лис. Само Хёргэ живет в нервном ожидании. Дело в том, что недавно на берегах высадились северные варвары. Много, значительно больше двух тысяч. Где-то в пределах трех с половиной. И они, приглашенные Великим Драконом в поход на юг, готовые к грабежам Царства, теряют терпения. Нет обещанной поддержки, а воины конунгов уже настроились. Вроде бы не прочь пограбить хоть где-то. Хёргэ вполне им подходит – к счастью они не знают о неприятности с магами. Поэтому медлят, опасаясь волшебства. Ведут переговоры с Лисом, требуя появления Великого Дракона. Пока что разговоры заходят в тупик – я не знаю, что там случилось в Дасунь-Крепости, но, судя по молчанию Лиса, Великий Дракон не считает нужным обращать внимание на назревающую бучу. Или сильно занят. Или...
