— Я давно хотела выразить вам обоим свои соболезнования, — наконец решилась она, — смерть Лори нас всех потрясла. Сожалею, что мы не присутствовали на похоронах. Твоя мать, Рик, потом прислала мне гневное письмо… Но, собственно, я не об этом хотела поговорить. Похищение Джудит — это не менее ужасное происшествие. Как вы держитесь? Может быть, хоть и запоздало, но мы с Шейном можем чем-то помочь?
Услышанное заставило его гневно сжать губы, а еще лучше немедленно встать и выйти, хотя он осознавал, что имеет в виду Андреа и что она не пытается сказать ему что-то плохое. Никто не понимал тогда, да и сейчас, что он пережил, да и до сих пор переживает. Лори была для него целой вселенной, его счастьем и личной сказкой. Нелепые обстоятельства отняли ее резко и безжалостно, а то единственное, что осталось после жены — Джудит — словно никогда не существовала. Он должен был, нет, обязан, вернуть ее. Он был так виноват! Перед Лори, Карлом, Доун, Джудит… И все исправить мог только он.
Глубоко вдохнув, Рик произнес:
— Спасибо за сочувствие, но мы в порядке. Мы…
— Ничего подобного! — внезапно раздался голос Карла. — Папа словно помешался, вообще был не в себе все это время, пока не пришел Дэрил. Он сказал, что поможет найти мою сестру, но Доун в это не верит. И я не верю. Папе на все наплевать было. Но мы приехали сюда и здесь замечательно! У меня есть Рон, Дуэйн, Джесси и Кэрол, они все хорошие! И даже Дэрил, он не как с малышом со мной, а как со взрослым. Ну и Доун тоже. Она даже дом нам нашла, у меня теперь есть комната, где можно играть, и я в школу пойду! Дуэйн говорит, что попросит учителя, чтобы мы за одной партой сидели. Кадуэлл — самый лучший в мире город!
После страстной речи мальчика они все словно онемели. Шейн смотрел в свою тарелку и быстро дышал, очевидно, пытаясь справиться с обуревавшими его эмоциями. Рик, некрасиво приоткрыв рот, смотрел на сына, а Андреа силилась не заплакать. Лицо Карла выражало раскаяние и решимость одновременно, и он явно не понимал, какой эффект на них троих, взрослых, произвели его слова. Точнее, правда, звеневшая в каждом слове ребенка, тогда как они не могли разобраться даже в самих себе. Каково было Карлу все это время, она не могла даже представить.
— Надеюсь, вы оставили мне хотя бы десерт? — веселый голос Мишонн разрезал напряженную тишину, и они словно очнулись.
— Мы тебе оставили даже немного божественного салата и порцию мяса. Миш, если я не был бы женат, я бы встал на колени и просил твоей руки. Это объедение! — Шейн вскочил. — Я принесу еще вина.
— Привет, познакомься, это Рик и Карл, наши старые друзья из Атланты, — торопливо заговорила Андреа, — а это Мишонн, мы учились вместе…
— И жили в одной комнате в студенческом общежитии. Это был чистый ужас. Как вспомню Барри Прайса и его носки… — Мишонн рассмеялась и сморщила нос.
— Они воняли, да? — спросил Карл, завороженно глядя на ножны с катаной, висящие за спиной женщины.
— Еще как! Он решил, что влюблен в Энди и частенько захаживал к нам. После приходилось проветривать по три часа кряду! — кивнула Мишонн.
Переглянувшись с Андреа, они искренне и неудержимо расхохотались. Даже Рик улыбнулся без напряжения, почти искренне. Отсмеявшись, Мишонн изящно устроилась на стуле рядом с Риком и взяла вилку.
— Сенатор, позвольте выразить свое восхищение, несмотря на то, что вы уже не занимаете пост, ваши законопроекты работают и всегда вызывали мое восхищение. Я голосовала за вас оба раза. А речь в палате общин была как разорвавшаяся бомба, и она всех расшевелила. Скажите, а как вам пришло в голову, что…
Слушая негромкий и ровный голос женщины, он вдруг расслабился. И сам не заметил, как принялся отвечать на ее вопросы, иногда отпивая вино из бокала и не заметив, как Андреа тихо вышла, поманив за собой Карла, а Шейн так и не вернулся на кухню. Ему было спокойно и радостно, так, словно он снова вернулся домой. Он выбросил из головы Слай, поиски, боль и просто наслаждался моментом. Мишонн была идеальным собеседником.
— Шейн? — тихо позвала Андреа, выйдя из дома.
Карл прилег на диван в гостиной, с головой погрузившись в телевизор, по которому отважный Питер Паркер спасал мир, надевая маску. Мужа же нигде не было, и она поняла, что он в саду. Уолш стоял возле живой изгороди и с преувеличенным вниманием разглядывал закрывшиеся на ночь розовые бутоны.
— Шейн, уже холодно. Ты замерзнешь, — Андреа тронула его за плечо.
— Как мы дошли до такого, а? — шепнул он, и его голос дрогнул. — Карл прав. Только… только дело не только в Рике, а еще и в нас. Во мне.
— Иди сюда, — она распахнула ему объятия, и он покорно прижался к ней.
— Все будет хорошо, милый, — Андреа погладила его по волосам, а он уткнулся ей в шею, как обиженный ребенок.
========== Глава 24. Ты за все заплатишь ==========
— Я дома! — громко сообщил Филипп Блейк, разуваясь и тщательно запирая входную дверь на оба замка. Беспечная Лилли иногда забывала о безопасности, смеясь, и говоря, что в Кадуэлле все свои и никто не залезет в их дом, разве что расшалившиеся мальчишки. Ему не очень хотелось напоминать ей о том, что Меган была похищена, пусть не из дома, но все же! Лилли решила, что это был чужой человек, внезапно испытавший раскаяние и вернувший ей дочь. Этот человек был не местным и тут же уехал, больше они о нем или, скорее, о ней не услышат. Он понимал, что самообман помогает жене справиться с потрясением и обрести подобие нормальной жизни, чего желал и он, но все же… Да, человек, укравший Меган, больше не заберет ее. Но он жил в Кадуэлле и уезжать не собирался. До тех пор, пока не отомстит той самой женщине, что вернула им девочку. Филипп не знал, кто она, да и не спрашивал. Отголоски той истории заставляли его испытывать обжигающий стыд — за то, что поддался порыву, за то, что согласился на условия преступника. А больше всего за то, что он нагло врал Лилли и не в силах был во всем признаться.
И за Генри Пейтона. Андреа даже не подозревала, что спаслась из липкого кошмара, в который он угодил с головой, выгнав ее из издательства. Спустя несколько месяцев после исчезновения Джудит Граймс газета переживала не лучшие времена. Роуан справлялась плохо, несколько штатных журналистов и заместитель главного редактора, то есть его собственный заместитель, ушли, презрительно сообщив, что он болван и не видит ничего дальше собственного носа. Высшее руководство велело немедленно «заняться делом», и Филипп погрузился в большую статью о похищении детей по всей Америке. Она имела небывалый успех, но публика хотела больше подробностей, поэтому он поехал в провинциальный уголок Джорджии за очередной сенсацией. Материалы Андреа по Генри Пейтону были хороши, о Джудит Граймс он уже выяснил все, что мог, оставалась мать-одиночка Лилли Чамблер и ее пропавшая дочь Меган.
— Вы собираетесь писать о моей девочке? Думаете, это поможет ее найти? — спросила молодая и необычайно привлекательная женщина, вручив ему чашку с чаем и глядя пронзительным, полным надежды, взглядом.
— Я надеюсь, что это привлечет внимание к пропаже детей в целом, — осторожно ответил Филипп, любуясь ее миловидным лицом и пышными волосами, которые она нервно перебирала тонкими пальчиками, — и напомнит преступнику, что Меган еще ищут. И никто не сдастся, пока она не вернется домой. Вернется к вам.
— О, если бы вы знали, мистер Блейк, как я молюсь об этом каждый день! — горячо прошептала Лилли. — Я расскажу все, что вам потребуется. Лишь бы моя малышка нашлась. Я верю, что с ней все в порядке. Я знаю это!
Статья возымела эффект разорвавшейся бомбы — сотни звонков с указанием возможного преступника или преступников, описания детей, похожих на Меган, Генри и Джудит и, конечно же, благодарность Лилли Чамблер, которую он соблазнил, не устояв перед ее очарованием. Филипп впервые в жизни был влюблен и не представлял, как раньше жил. До нее. И, кажется, Лилли отвечала ему взаимностью, приняв его предложение пожениться без колебаний. Они обвенчались в небольшой церкви городка Кадуэлл, а после церемонии к нему подошел приятный с виду парень, представившийся другом и подопечным отца Габриэля.
