– Кто это тут с тобой, Реджина? Очередной женишок? – он ухмыльнулся, выразительно осмотрел моего недобро хмурящегося спутника и явно признал его пригодным. В пищу. – Мелковат.
– Ты просто не всё у него видел.
– Разумеется, это она про мой могучий интеллект и огромную харизму, – бесстрастно пояснил Олли, достал из кармана комм и поднялся из-за стола. – Джинни, я вернусь через пару минут.
– Скажи Сэре, что я вовсе ни капельки не скучаю по её трескотне!
– Ха, ну конечно.
Многозначительно посмотрев на меня – мол, если что, я неподалёку, – он скрылся в холле. Лэнс же задумчиво хмыкнул и противным голосом передразнил:
– Джи-инни! Не припомню, чтобы ты позволяла все эти кошачьи клички кому-то кроме родителей. А, и Хоте, куда уж без него, – тут он состроил кислую физиономию. – Забудешь про него, так он напомнит. Надо ж было таким доставучим говнюком уродиться!
Я невольно улыбнулась. Да уж, от кроткого ягнёночка в моём Хоте всегда были одни лишь кудряшки.
– Полагаю, у него всё в порядке?
– Да что с ним будет-то? Цветёт, с-сука, и пахнет, – буркнул Лэнс. Выглядел он при этом обманутым в лучших чувствах, точно ожидал, что я при одном упоминании предателя-бывшего начну заламывать руки, рыдать и бить не бесплатную, между прочим, посуду. Вот ещё не хватало. – Меняет баб каждый день да через день, а о тебе и словом ни разу не обмолвился.
Вот ни разу же не сомневалась… И почему же тогда от этих слов так больно, что нет сил даже сделать вдох? Ненормально это, Джинни. Нет, мать твою кису. Парень оказался мудаком, с кем не бывает? Пять лет прошло, давно уж пора простить и отпустить.
Но вот прямо сейчас с этим проблемы, да.
Благо чистокровные зазнайки из Магистерии научили меня не только плести магическую нить, но и держать лицо. Я – Реджина Маграт, мастер-заклинатель, ткачиха Изнанки и магиня Платинового резерва Антеарры, а не какая-то глупая школьница. Вот и нечего тут убиваться из-за блудливого комка шерсти.
– Иного ожидать и не приходилось, – улыбнулась как могла легкомысленно и принялась большими глотками пить глинтвейн. От такой сомнительной компании охота поскорее отвязаться. – Ты впрямь хочешь говорить о нашем кузене, будь он неладен?
Лэнс хотел отнюдь не этого – вон как глазами засверкал. Ну серьёзно, не день, а трындец какой-то.
– И правда. Давай лучше поговорим о нас, – он многозначительно улыбнулся, придвинулся ещё ближе. Тяжёлая ручища вдруг легла по-хозяйски на моё голое бедро. – А можем не тратить время на разговоры и сразу подняться ко мне.
Нет, он что думал, я с радостным визгом катапультируюсь из трусиков и улечу в его комнатёнку, пробив потолок? Воистину, люди не меняются.
Грустная правда в том, что какая-то часть меня очень хотела согласиться. Чтобы выгнать, вытравить из себя всю эту боль, тоску и ощущение пустоты между рёбрами. Чтобы перестать чувствовать себя неисправным прибором, заевшей пластинкой. Да и вообще… мне может не нравиться сам Лэнс, но внешность у него вполне привлекательная, а густой мускусный аромат самца-альфы пробуждает во мне, альфа-женщине, самые низменные инстинкты…
Боги, отсутствие регулярного секса толкает на страшные вещи. Перепихнуться с Лэнсом гро Роггином, это ж надо придумать! Нет уж, я не настолько отчаялась.
И не настолько хочу насолить Хоте гро Маграту. Плевать, что он там себе думает.
– Не в этой жизни, Лэнс, – наконец заявила я, отстранив от себя чересчур прыткого кузена, и поднялась из-за стола. – Не знаю, что вам всем наболтал про меня Хота, но я не даю каждому встречному-поперечному. Извини, мне пора спать.
Лэнс так не думал. Миг – и я оказалась притиснута к столешнице, а Лэнс прижался вплотную, обвил мощные ручищи вокруг моей талии; провёл носом вдоль шеи, жадно дыша. Совсем сдурел, что ли?!
– Сказал же – Хота о тебе и словом не обмолвился. Ни хорошим, ни плохим, – выдохнул он насмешливо и как-то уж очень понимающе. – Ай, да кому интересно это ничтожество, неспособное удержать ни член в штанах, ни девицу при себе? Я гораздо лучше! Ну же, Джинни, ты ведь знаешь, как сильно нравишься мне…
– Кстати о членах, – усмехнулась я, с трудом подавив гневный рык. Пусть Хота и подлый изменщик, но это не значит, что кому-то кроме меня позволено говорить о нём в таком тоне. – Хочешь фокус покажу? Вжух – и Лэнс-младший уже за два километра от тебя. Обратно только целители приколдуют, и то не факт.
Между прочим, в теории я правда могу такое провернуть. Пространственная магия восхитительна.
Ну а парни все как один не любят угроз своим драгоценным причиндалам: вот и этот болезненно поморщился. Но затем одарил меня очередной наглой ухмылочкой.
– Ну-ну, злючка, пригладь шёрстку. Ты ведь тоже хочешь, я ж чую…
Если я чего и хочу, то без лишнего шума отвязаться от озабоченного кретина. Но вот беда – меташокер остался в комнате, а вырубить здоровенного альфача без подручных средств я просто не сумею. Вот блин. Надо было угробить детство в боксёрской секции, а не в балетной школе!
– Оставь её в покое, мишутка, – знакомый голос, раздавшийся за спиной Лэнса, принёс одновременно облегчение и беспокойство. – Не то будешь иметь дело со мной.
– О, я весь трепещу! – издевательски пропел мой придурочный родич, даже не потрудившись убрать лапы и оглянуться. – Шёл бы ты погулять, малыш…
– Шёл бы ты погулять.
И ведь Лэнс действительно пошёл. Дёрнулся, отпрянул от меня, точно получив по лицу наотмашь, и принялся медленно пятиться.
– Что ты, блин, такое? – тихо прошипел он. Ужас и ярость смешались на его лице, заставляя меня злорадно улыбнуться. Видит Хаос, мой Оливер – самый лучший друг на свете.
– Дай боги тебе никогда не узнать, – холодно проговорил он, сверкнув глазами не хуже любого оборотня. – Ведь до утра ты в таком случае не доживёшь. Клянусь Тьмой.
Это был вызов, который Лэнс определённо хотел принять. Хотел. Но побоялся. Буркнув что-то про клятых колдунов с их балаганными трюками, он напоследок одарил меня многообещающим взглядом – мол, мы с тобой не закончили, дорогуша, – но затем всё-таки избавил нас от своего общества.
– Спасибо, – пробормотала я, легонько стиснув плечо друга, – но не стоило так, Олли… Мало, что ли, про магов дурных историй гуляет? Случись с придурком что, на тебя первым и подумают.
– Может, даже и угадают. Неужели все альфы такие ублюдки? – Олли продолжал хмуро смотреть на дверной проём. – Кроме твоего отца, конечно. Он отличный мужик.
– Других таких, как мой папа, в природе не существует, – фыркнула я убеждённо. – И да, они почти все вот такие… Это одна из причин, по которым я не сильно рвалась обратно в Греймор.
– Ну, полагаю, поворачивать назад уже немного поздно, – он вздохнул и чуть неловко заправил мне за ухо прядь волос. – И вообще – поздно. Иди спать, Джинни, ты наверняка ужасно устала.
– А ты?
– А я весь день бездельничал. Немного прогуляюсь и приду.
Стремление друга к ночным прогулкам мне не внове: сама я далеко не жаворонок, но он та ещё полуночная сова. Прямо как моя мама. Каждый раз, когда Олли приезжал к нам на каникулы, они с ней непременно засиживались допоздна, а поутру ненавидели весь мир и особенно папу – тот нещадно изводил их дурацкими шуточками и жалобами. Мол, только придремлешь на каких-то десять часиков, а всякие молодые нахалы уже норовят увести любимую жену…
Однако же я успела вдоволь наполоскаться в ванной, чуток всплакнуть в подушку и даже уснуть, прежде чем возвращение друга разбудило меня.
– Скольк’ вр-мя? – кое-как промямлила, приподнявшись ему навстречу. Однако меня тут же заботливо уложили обратно.
– Начало четвёртого. Прости, мне что-то совсем не спалось.
– Небось опять носился по темноте со своей любимой игрушкой?
– И сделал много отличных фотографий! – горячо заверили меня. – Ладно, я в душ и спать. Как насчёт подняться пораньше и убраться прочь от твоего прелестного родича?
– Сугубо положительно!
