Теперь горели все три манекена, и Эрика, бегая от одного к другому, тыкала в них головёшкой.

Teодор зубами выдернул пробку из флакона и наклонил его над костром. Одна капля, вторая, третья… Пламя загудело и столбом взмыло вверх. По лицу Teодора текли слёзы, едкий аромат разъедал его ноздри. Оставался лишь единственный элемент, который нужно было добавить в пламя, – спёкшийся остаток со дна тарелки. Взяв его левой рукой, Теодор кинул его между двумя горящими поленьями. Затем он встал на ноги и увидел, что Эрика в беде. Она потеряла головёшку. Призрак обвил руки вокруг её горла и медленно поднимался ввысь. Рот Эрики был открыт, но она не могла издать ни звука.

– Да пребудет со мною сила слова Гекаты! – крикнул Teодор прямо в ревущий огонь.

Затем эти слова сами стали слетать с его языка:

Пройди сквозь пламя, отсылаю тебя!

По узкой тропе отсылаю тебя!

В мир иной отсылаю тебя!

Сквозь темноту веков отсылаю тебя!

За грань я опять отсылаю тебя!

Тело Эрики дёргалось во все стороны.

Не медли, уйди, отсылаю тебя!

Ноги Эрики беспомощно болтались в воздухе.

<<Вот так же погибла Келли>>, – подумал Teодор.

И тут он выкрикнул слова, которых никогда не слышал раньше:

Во имя силы Земли, Воздуха и Воды!

Во имя силы Огня и этой ночи Гекаты!

Во имя силы моей, силы сына Элиуса!

Не медли, уйди, отсылаю тебя!

Teодор не имел понятия, откуда взялись эти слова. Но спустя миг дух Сурана Бланше отпустил Эрику и она упала на землю. Дух ринулся к Teодору, но вдруг остановился, будто натолкнулся на прозрачную стену. Он парил над пламенем. Он был в ловушке. Вверх поднимались голубые языки огня. Дух принял облик мужчины, вернее, молоденького парня.

Он был только немного старше Teодора.

Короткие волосы обрамляли его бледное лицо с большими грустными глазами. Он приоткрыл рот, словно что-то хотел сказать.

– Суран… – прошептал Teодор, протянув к нему руки.

Парень тоже протянул к Teодору свои бледные руки, но огонь взметнулся вверх и скрыл его.

Дух Сурана сверкнул, будто молния в небе, и исчез. Сквозь темноту веков, в мир иной.

Костёр ещё раз вспыхнул голубым огнём. Затем всё стихло, над углями заплясали привычные жёлтые язычки. В самом центре костра, там, куда Тeодор кинул остаток из тарелки, появилась лепёшка из мягкой и чёрной массы.

Рядом с ней лежала прядь коротких светлых волос, которые уже начали тлеть. Протянув руку, Теодор схватил волосы. Он шустро свернул их в спираль и скрепил ещё горячей лепёшкой. Всё это было проделано второпях и не сильно ловко. Блейк сделал бы всё аккуратней. Но цель была достигнута: волосы были скреплены. Теодор поднял с земли деревянную печать, на которой каббалистическими символами было выведено имя Сурана, и вдавил печать в мягкую массу.

Теперь всё было завершено: оберег восстановлен, Суран опять отослан в иной мир.

Он будет пребывать там, пока кто-то неосмотрительно не выпустит его. Теодор кинул оберег в рюкзак и побежал к месту, где лежала Эрика. Её лицо было странного серого оттенка.

<<Она должна быть жива! Теперь, когда весь этот ужас позади, она должна быть жива! Не может быть, чтобы она…>>

Эрика пошевелилась.

— Эрика, у нас всё вышло. Мы отослали его за грань. У нас всё вышло…

Она улыбнулась.

Теодор услышал её сильно охрипший голос:

— Тогда не надо рыдать.

Он и не ощущал, что рыдает. Эрика села. Её лицо было покрыто грязью и сажей, волосы спутались, но она казалась Теодору самой красивой девушкой на земле.

— У нас вышло, — опять прошептал он, пытаясь распутать её волосы.

Она посмотрела на костёр, затем опять на Теодора:

— Знаешь, я ненавидела тебя за то, что мне пришлось сказать ему всё это. Я хочу сказать, что неважно, каким бы плохим он ни являлся… — Она погладила Теодора по лицу. — Ты как? Я думала, у тебя останутся синяки.

— У меня? У кого уж синяки, так это у тебя, — улыбнулся он и осторожно провёл пальцами по чёрным полосам по её шее. — Я понимаю тебя. Мне тоже было его очень жаль.

— Но, прошу, не начинай вновь рыдать, ты же мужчина. Не могу смотреть на плачущих мужчин, — прошептала она и обняла его.

Они сидели на земле и целовались как чокнутые. Целовались и смеялись. Teодор ощущал вкус своих слёз на её губах. Спустя некоторое время тишину нарушил какой-то шум.

Повернувшись на звук, Эрика вздрогнула:

– Teодор, мы не одни.

Teодор тоже поднял голову. Вокруг валуна стояло много машин. Видать, они прибыли сюда довольно давно, в самый разгар битвы с Сураном, поэтому Teодор и Эрика не услышали шума моторов. Все стояли и глядели на них: дедушка Харман, опёршись на плечо дяди Ура, Риса в своём рабочем халате, Отец Кибел, держащийся за плечо Арадия, Старушка Бренда, Нуран Буруку. Тут был почти весь Внутренний Круг.

Глава 16

Теодор думал лишь о том, как ему спасти Эрику.

Ей надо было бежать, но он понимал, что Эрика никогда этого не сделает. В глубине собственной души и сам хотел, чтобы она находилась рядом. Они поднялись вместе, держась за руки, и предстали перед Внутренним Кругом.

— Т-а-ак, — сказал Отец Кибел и часто заморгал. — Арадий привёл сюда нас, думая, что вам понадобится помощь. Но вы справились со всем самостоятельно. Мы видели лишь финал. Впечатляет.

— Я тоже видел это, — сказал Арадий. Его лицо озарилось ласковой улыбкой. — Теодор Харман, ты хорошо поработал. Ты настоящий Хранитель Очага.

— Да, но откуда взялись последние слова заклинания? — спросил дедушка. — Никогда в жизни не слышал, чтобы кого-то отсылали во имя силы сына Элиуса. — Его тон был довольно ворчливым, но у Теодора появилось странное ощущение, что дедушка гордился им.

— Не имею понятия, откуда взялись эти слова, — ответил Теодор, не выпуская ладонь Эрики. — Они просто…они сами пришли в мою голову.

— А кто ты? Как тебя зовут, девушка? — спросил дедушка.

— Эрика Росс. — Она говорила спокойно и уважительно, без страха.

Дедушка переводил взор с Теодора на Эрику и назад.

— Выходит, вы сделали это вместе с моим внуком?

— Она ничего не знает… — начал Теодор, но эти слова прозвучали неубедительно.

— Я знаю, что люблю Теодора, — перебила его Эрика. — И он любит меня. А если по вашим правилам мы не можем быть вместе, получается, эти правила глупы.

Это был решительный шаг. Теодор сильно сжал ей ладонь. В этот миг он в первый раз ощутил, как сильно обжёг правую руку, когда готовил костёр для заклинания.

— Дедушка, умоляю, отпусти её, — прошептал он.

Дедушка молчал.

— Умоляю… Я больше никогда не увижу её, а она никому ничего не сообщит. Её вина лишь в том, что она хотела помочь мне, пыталась спасти людские жизни. Пожалуйста, не наказывайте её. Во всём виноват лишь я один.

Из его глаз потекли горячие слёзы.

— Она пыталась исполнить Закон, — внезапно сказал Арадий. — Я так считаю.

Теодору показалось, что он ослышался. Похоже, дедушка тоже не понял слов Арадия.

— Как это?! — воскликнул он.

— Элиус говорит, что колдунам запрещено убивать людей, так ведь? — спросил Арадий. — А этот дух являлся колдуном, который уже убил одного смертного и намеревался убивать и дальше. Эта девушка помогла отправить его за грань. Она помогла Теодору в его колдовстве и тем самым предотвратила новое нарушение Закона колдунов.

— Отлично изложено, — пробормотала Риса, но Теодор не мог понять, сказала она это одобрительно или нет.

Фыркнув, дедушка шагнул вперёд, чтобы получше рассмотреть Эрику:

— И что же ты сделала, чтобы помочь моему внуку?

— Беспонятия, помогла ли я ему, — спокойно ответила Эрика. — Я просто старалась, чтобы призрак не прикончил меня…

— Когда ты зажгла факел под манекенами? — спросил Теодор.

Она скосила глаза на него и ухмыльнулась одним краешком губ:

— Ровно в девять.

— Хотя меня тут не было, — сказал Теодор. Его голос с каждым словом звучал всё громче. — Ты знала, что Суран явится и попытается прикончить тебя. И у тебя не было магических сил для противостояния ему. Так почему ты зажгла костры?