Павловский и Чернышев приехали в США в июне 1991 года для участия в восьмой международной конференции по импульсной мощности, проводимой в г. Сан-Диего, штате Калифорния. На той конференции советские участники стали инициаторами обсуждений возможного сотрудничества. Среди участников обсуждений сотрудничества были академик Г.А. Месяц, Г.А. Швецов, Дж. Дегнан и Дж. Кьютту из лаборатории Филипс (в настоящее время – научно-исследовательская лаборатория ВВС), М. ДиКапуа из национальной лаборатории Лоуренса Ливермора, а также И. Линдемут и Р. Рейновски.
На конференции в Сан-Диего Чернышев сделал доклад о достижениях ВНИИЭФ в области технологий управляемого термоядерного синтеза, а Рейновски сообщил о проводимом LANL начальном изучении полезности ДВМГ, об изучении, которое было подсказано публикациями ВНИИЭФ на конференции Мегагаусс-5. Из доклада Чернышева международное сообщество впервые узнало о том, что советский подход к решению проблемы термоядерного синтеза называется МАГО («магнитное обжатие», русский вариант словосочетания «magnetic compression»). И хотя в статье Чернышева не обсуждались детали физики синтеза, статья прояснила, что и изначально холодное, незамагниченное, и предварительно нагретое (и, следовательно, замагниченное) топливо рассматривалось в контексте МАГО.
После конференции по импульсной мощности Павловский, Чернышев и Швецов посетили лабораторию Филипс, а в Лос-Аламосе руководителем визита был Фаулер. В ходе последующих обсуждений управляемый термоядерный синтез стал темой, представляющей взаимный интерес, так как по своей природе эта тема является сложной научной проблемой, и, так как она давала возможность адекватного открытого применения знаний, накопленных в рамках программ по разработке ядерного оружия в двух странах. В июле 1991 года LANL придумала название «термоядерный синтез с замагниченной мишенью» (английское название «magnetized target fusion (MTF)» ) для того, чтобы отличать замагниченный вариант МАГО и смежные концепции от двух более традиционных и лучше известных подходов, т.е. термоядерного синтеза с магнитным удержанием и термоядерного синтеза с инерционным удержанием.
Предложение о сотрудничестве Чернышева/Мохова
До сентября 1991 года все обсуждения о сотрудничестве проходили на уровне ученых. И хотя участники конференции в Сан-Диего поднимали вопрос о возможности обсуждения сотрудничества на предстоящей российско-американской президентской встрече, власти США не знали, насколько серьезно следует воспринимать советские инициативы. Однако в сентябре, когда Линдемут возвращался через Москву со второй международной молодежной школы по физике плазмы и управляемому синтезу, проводившейся в Сочи, Чернышев, Мохов и их коллеги (Н.П. Бидыло, С.Ф. Гаранин, А.А. Петрухин, Е.И. Паневкина) приехали в Москву, чтобы передать официальное письменное предложение о сотрудничестве «в области: достижения порога зажигания (научного зажигания) при помощи импульсной термоядерной системы МАГО со схлопыванием магнитных мишеней под воздействием магнитных полей». Предложение ВНИИЭФ, переданное Линдемуту, было подписано директором ВНИИЭФ В. Белугиным и было обсуждено с высокопоставленными представителями советского министерства по атомной энергии (МИНАТОМ) и другими советскими правительственными организациями.
Линдемут и его жена, сопровождавшая его в поездке в Сочи, совершенно не ожидали такого поворота событий. Линдемут сразу же понял, что ВНИИЭФ и Россия подняли обсуждения о сотрудничестве на более высокий уровень. В то время он мог только догадываться, сколько героических усилий пришлось предпринять Чернышеву и Мохову и как рисковать, чтобы получить официальное разрешение на представление такого предложения.
Линдемут вернулся в Лос-Аламос с беспрецедентным предложением Чернышева и Мохова. В Лос-Аламосе предложение было быстро переведено и передано руководителям LANL и в правительство США. Однако глобальные события, последовавшие сразу же за распадом Советского Союза, не позволили Лос-Аламосу официально ответить на предложение ВНИИЭФ.
***
И хотя LANL не дала официального ответа на предложение ВНИИЭФ, Чернышев пригласил Киркпатрика, Линдемута, Рейновски, Терстона и С.М. Янгера, назначенного ответственным от LANL за область сотрудничества с Россией, принять участие в третьих Забабахинских чтениях, проводимых в Кыштыме, в России в январе 1992 года и организованных аналогичной ВНИИЭФ лабораторией – Всероссийским научно-исследовательским институтом технической физики (ВНИИТФ).
Кроме приглашения приехать на Забабахинские чтения, ученые из LANL также получили приглашение Чернышева посетить ВНИИЭФ в Сарове (в то время Арзамасе-16) после конференции. Так как до этого только трем западным делегациям было дано разрешение на въезд в Саров, такое приглашение было достаточно удивительным. Из-за опасений, вызванных быстро меняющейся обстановкой в мире в то время, руководство LANL решило направить только Линдемута и Рейновски.
Когда Советский Союз распался в конце 1991 года, судьба российского комплекса ядерного оружия стала для США проблемой национальной безопасности. Лаборатории США искали пути, чтобы связаться с учеными российских оружейных лабораторий через Совет национальной безопасности США. К счастью, приглашение Чернышева позволило LANL быстро отреагировать на обеспокоенность правительства США.
Директор LANL Зиг Хекер попросил Линдемута и Рейновски перед их отъездом из США передать от его имени приглашение директорам ВНИИТФ и ВНИИЭФ приехать в США для обсуждения открытых ядерных тем, представлявших взаимный интерес. По прибытии на Забабахинские чтения Линдемут и Рейновски сразу же постарались связаться с руководством ВНИИТФ. Директор ВНИИТФ В. Нечай и руководитель исследовательских работ ВНИИТФ Е. Аврорин встретились с американскими учеными во время недели проведения чтений. Гости также встретились с Павловским и Чернышевым, которые тоже были участниками чтений. Павловский, в свою очередь, связался с руководством ВНИИЭФ, поэтому, когда Линдемут и Рейновски прибыли в Саров 22 января 1992 года, руководство ВНИИЭФ было готово услышать приглашение.
Руководители российских лабораторий приняли приглашение Хекера и приехали в LANL и национальную лабораторию Лоуренса Ливермора (LLNL) в феврале 1992 года. Две недели спустя Хекер и директор LLNL возглавили делегацию США в поездке во ВНИИЭФ и ВНИИТФ. Во время тех февральских визитов LANL и ВНИИЭФ действительно обнаружили много общего и определили много тем, подходящих для сотрудничества.
После проведения межправительственной встречи на высшем уровне в Москве в мае 1992 года (в ней участвовал С. Янгер) Фаулер, Линдемут, Рейновски и Янгер приехали во ВНИИЭФ в июне 1992 года, где их принимали Павловский и Чернышев. Г.А. Швецов сопровождал делегацию LANL в поездке из Москвы и оказал огромную помощь во время недели интенсивных обсуждений. Были определены темы, пригодные для начального межлабораторного сотрудничества, и согласованы действия, которые необходимо было предпринять обоим институтам. Практически все темы уже обсуждались на конференциях Мегагаусс.
Во время июньского визита делегация LANL присутствовала при проведении эксперимента с МК-1 с сильным магнитным полем на экспериментальной площадке Павловского. Павловский попросил Фаулера нажать кнопку, приводящую эксперимент в действие, и подарил Фаулеру бутылку водки в качестве вознаграждения за помощь. Сотрудничество между американскими и российскими лабораториями, разрабатывающими ядерное оружие, быстро становилось реальностью.
Большая делегация ученых ВНИИЭФ участвовала в конференции Мегагаусс-6, проводимой в Альбукерке в ноябре 1992 года. В своем обращении на открытии конференции Дж. Пейс Ван Девендер из Сандийской национальной лаборатории отметил, что американо-российское сотрудничество по темам конференций Мегагаусс стало реальной возможностью, в частности, он подчеркнул, что «российские технологии могут создать новую дисциплину на границе между магнитным и инерционным термоядерным синтезом». Ван Девендер имел в виду, конечно же, МАГО/MTF.
