Оноре отпёр и её, но сделал это быстро, словно выполнял эти действия уже тысячу раз. Возможно, так оно и было. Эта крыса достаточно долго жила в канализациях. Я глянула на Джозефину. Она следила за руками своего отца.

Она запоминала, как обращаться с замками.

Возможно, она уже это знала. Наши взгляды встретились на кратчайшее мгновение, и мне так хотелось бы знать, о чём она думает.

Дверь отворилась. Если данное помещение было местом, где Развлечения обретали вечный покой, то куда же мы проходили теперь?

Оноре толкнул меня вперёд, и мы вошли во вторую комнату, оказавшуюся намного глубже и темнее предыдущей.

Войдя в помещение, мадам Буше, похоже, забыла о нашем присутствии. Но там оказалось пусто. В дальней стороне имелась огромная приподнятая платформа, очень похожая на сцену из камня, но там ничего не было, кроме нескольких колонн.

Джозефина зажгла факел от лампы, затем обошла комнату, зажигая остальные. Свет вовсе не раскрыл секретов комнаты. Здесь ничего не было.

К платформе вёл наклонный помост, и Буше подошла к нему. Она убрала расшатанный камень из боковой части этого склона, затем потянулась внутрь. Под платформой что-то зарокотало.

Я ахнула, когда то, что казалось пустым пространством, изогнулось и сверкнуло. Зеркала, огромные зеркала образовывали волшебную завесу, которая отражала стену позади нас и создавала иллюзию, будто за платформой находилась стена. Я никогда не видела столь огромного и убедительного обмана зрения. То, что казалось пустотой, превратилось в движущуюся стеклянную завесу, которая отъезжала в сторону, чтобы открыть нашему взору чудовищную конструкцию.

Машина, спрятанная за завесой зеркал, была размером с дом — гладкое металлическое здание с округлой бронированной орудийной башней наверху. Огромные лезвия торчали спереди. Каждое было четыре-шесть метров в диаметре. Все они крепились к конструкциям, похожим на шестерёнки, и это напомнило мне лезвия решётки в нашей клетке. Находясь в движении, они будут вращаться как клешни гигантского механического краба, затягивавшего всё в свои лезвия.

Вся машина стояла на гигантских колёсах, и её гусеницы были утыканы острыми металлическими шипами.

Этот механизм выглядел способным раздавить и порубить на куски целую армию. И его никак не остановить. Ни мушкет, ни пушка не пробьют броню. Это сама смерть в механическом обличье.

— Очаровательно, не так ли? — сказала Буше, поднявшись по склону и похлопав одно из ужасных колёс так, словно машина была её любимой лошадкой.

— Нет, — сказала я. — Весьма посредственно, вообще-то. Кустарный дизайн, которому недостаёт изящества. Если это лучшее, что смог создать Хэддок, то неудивительно, что влияние вашей семьи ослабело.

Буше промаршировала обратно ко мне и схватила меня за горло. Papa вскрикнул и попытался пихнуть её плечом, но Оноре ему не позволил.

Я смотрела Буше в глаза, не моргая, хоть и не могла дышать.

— Отпусти её, — потребовал Papa.

— Дерзости тебе не занимать, — сказала Буше. — Брось их в лабиринт, пока я не подготовлю бойлер.

Оноре потащил нас в сторону. Спотыкаясь, мы прошли через дверной проём обратно в первое помещение, заполненное механическими монстрами. Оноре завёл нас в огромный альков главного помещения. Альков был заполнен зеркальными панелями, очень похожими на те, что скрывали джаггернаут. Зеркала были внушительными, метра три в высоту или даже больше.

Оноре завёл нас в коридор, где зеркала были идеально выстроены в ряд, чтобы образовывать длинный проход с крепко запечатанной многоугольной комнатой в конце.

Зеркала отражали наш небольшой отряд, пока мы проходили мимо них. Наши силуэты казались дымчатыми из-за пыли, которая осела на стекле. Оноре снял кандалы с наших рук и толкнул в комнату в конце длинного коридора.

Я больно упала на металлический пол, изборождённый глубокими каналами и впадинами. Край такой впадинки впился в мою ладонь, когда я упёрлась ею в пол, чтобы подняться на ноги.

— Идите в центр, не то выстрелю, — предупредил он, грозя пистолетом.

Papa взял меня за руку и повёл в небольшую комнатку зеркал. Оноре отступил обратно в коридор, не переставая целиться из пистолета. Отойдя от зеркал, он дёрнул рычаг, торчавший из пола.

Я бросилась вперёд, решительно настроившись побежать обратно по зеркальному коридору. Пол подо мной задрожал. Стекло вокруг завибрировало. Дребезжащий звук лязгом перекрыл резкий скрежет старых шестерёнок, которые начали вращаться, и внезапно все стены сдвинулись.

— Мег, отойди назад, — предостерёг меня Papa, когда две панели сомкнулись прямо передо мной. Уйди я хоть на полметра вперёд, меня бы раздавило двумя массивными зеркалами.

Я отпрянула обратно в маленькую многоугольную комнату, споткнулась о подол и очутилась лицом к лицу с собственным отражением в пыльном стекле. Длинные ряды моих отражений тянулись до бесконечности, пока углы зеркал продолжали раз за разом отражать мой силуэт.

Papa встал и взял меня за руку.

— Стой в центре и по возможности смотри вниз. Тут зеркала не движутся.

— Что? — к моему ужасу панели зеркал, образовывавших углы и повороты этого ужасающего лабиринта, сместились, двигаясь по бороздкам в полу, чтобы перестроиться новым образом. Там, где я созерцала одну сторону себя, я внезапно увидела своё тело уже с другого угла. Тысячи моих отражений то появлялись, то пропадали, танцуя как балерины, синхронизируясь и гипнотизируя.

— Мы здесь в ловушке, пока они не решат нас выпустить. Нельзя проскочить между панелями так, чтобы тебя не раздавило, — сказал Papa.

— Как отсюда выбраться? — спросила я, изо всех сил стараясь сосредоточиться только на нём. Так странно было видеть, как мои собственные отражения появляются и исчезают по мере вращения зеркал вокруг нас. Они создавали узоры, затем снова рушили их, смещаясь в очередной раз.

— Боюсь, это невозможно. Отсюда нет выхода, пока зеркала движутся. И пробыв в лабиринте зеркал совсем недолго, можно совершенно сойти с ума, — ответил он.

Глава 28

— Я вижу выход, — сказала я, показывая на место слева от себя. Через каждые несколько секунд тьма за пределами этого ужасного лабиринта дразнила меня, когда между вращающимися и движущимися панелями появлялись просветы. — Нам просто нужно пробраться в пространстве между зеркалами, пока они движутся.

Papa покачал головой.

— Это не сработает. Этот лабиринт очень хорошо продуман. Если ты уйдёшь с центра и пойдёшь между вращающихся стёкол, то пути, которые перед тобой откроются, всегда в итоге приведут тебя обратно сюда. Отсюда никак не выбраться, если кто-нибудь не активирует основной коридор.

— Кто создал эту ужасную штуковину? — спросила я, пока Papa смотрел на зеркала.

Он ответил печальной улыбкой.

— Это не лучшая из моих идей.

— Ты изобрёл это? — я развернулась, чувствуя, что моя голова начинает кружиться. — Ты совсем с ума сошёл?

Он покачал головой.

— Возможно, — он переключил внимание обратно на меня. — Но я выиграл пари.

— Милостивый Боже, что это было за пари?

Papa вскинул руки так, как делает человек, который не знает, что ещё сделать.

— Мне бросили вызов — создать лабиринт, из которого невозможно сбежать. И я это сделал. Оглядываясь назад, дразнить пленника проблесками свободы — немного жестоко, но поверь мне, это всё иллюзия. Ни один мужчина не может протиснуться сквозь эти просветы, — он сделал шаг вперёд и выглянул наружу, но панель внезапно сместилась и повернулась, заставив его посмотреть в лицо своему отражению. — Больше половины Ордена пыталась сбежать из этого лабиринта. На кону стояли солидные ставки. И ни одному это не удалось. Мы в ловушке до тех пор, пока Буше нас не выпустит.

Я наблюдала за зеркалами; некоторые из них двигались с поразительной быстротой. Если мужчина окажется между ними, его раздавит.