Вместо ответа Неверов достал из кармана куртки ключ и отомкнул изрядно надоевшие браслеты. Данзас отшвырнул наручники куда-то вбок. Они тихо звякнули, ударившись о стену.
- Как ты выбрался оттуда, мать твою? - обильно сплюнув на лежащее под ногами тело, спросил Евгений.
- Твоя школа. - коротко ответил Генрих.
- Их много. Долго не продержимся. Надо уходить в лес. - пробормотал Неверов.
− Где ребенок?
− В комнате. Спит.
− Спит?! При такой канонаде?
− Екатерина дала ему успокоительное. Он мог бы только помешать. А то и под пули попасть. - безапелляционно заявил Неверов.
Пока Евгений перезаряжал свое оружие, Данзас поднял мальчишку и понес его к выходу из гостиной. Он спустился вниз, в гараж, завернул подростка в найденный там брезент и положил все еще не пришедшего в сознание мальчика на заднее сиденье "Скорой". Затем Генрих покинул гараж и побежал наверх, на помощь Неверову и поработать, как подобает, как давно-давно не работал, вспомнить старые навыки, и боевую выучку; хотел было уже приступить... И не добежал.
Человек свалился прямо на Генриха. Он плотно придавил Данзаса к полу. Генрих быстро спихнул с себя тело, вскочил на ноги, огляделся в поисках оружия, подобрал "АКС-74У" и только тогда взглянул на того, кто упал на него. Это был Червяков. Он был уже мертв. Одна из пуль пробила ему переносицу, ушла в мозг и оторвала часть затылочной кости. Данзас нахмурился и отвернулся. Много лет прошло с тех пор, как он почти каждый день видел такие раны. Открыв глаза, Генрих метнулся к стене и, прижимаясь к ней, добрался до разбитого выстрелами окна.
Автоматная очередь прошила стену напротив окна - враги стреляли, не особенно целясь.
Данзас почувствовал, как пот заливает ему глаза. Он смахнул влагу со лба и протер глаза. Он вообще вытер насухо все лицо - руками и рукавом кофты.
В подобных стрессовых ситуациях Генрих умел мыслить трезво, легко и очень быстро. Ему пришла в голову мысль провести вместе с Евгением какой-нибудь нехитрый отвлекающий маневр - например, с помощью автомобиля в гараже: поджечь "Скорую", бросить в нее побольше патронов и выпустить ее на всех газах из гаража в сторону врагов. Вот потеха будет. А в создавшейся неразберихе самим уходить по направлению к роще неподалеку − густые заросли надежно их спрячут.
Генрих улыбнулся своей смекалке... и тотчас насторожился. Поскольку услышал у себя над головой чьи-то шаги.
Твою мать, они уже добрались до чердака, подумал Данзас. Подняв автомат к потолку, он почти бесшумно двинулся вслед за шагами. Палить в потолок сейчас было бы бессмысленно. Насквозь пробить невозможно - слишком много дерева. Но если... если этот гаденыш ступит на люк, через который из коридора второго этажа можно попасть на чердак, он будет уязвим. Люк по виду довольно хлипкий.
Генрих стал считать шаги. Раз-два-три-четыре-пять, еще, еще и еще. Есть! Ступил! Данзас тут же выстрелил в люк короткой очередью. Человек на чердаке вскрикнул отчаянно, и Данзас услышал, как незваный гость упал, стукнувшись об пол, головой наверное.
Но и теперь Генриху не суждено было прийти на помощь к Евгению и Екатерине. Кто-то разбил окно в комнате напротив. По звуку − человек. Да, за дверью комнаты там находился человек. В доказательство скрипнул пол под его ногами. Раз, второй. Человек двигался осторожно. Но старый пол все равно скрипел. Гость не умел двигаться по скрипучему полу. Он не был профессионалом. Но этот человек наверняка был с оружием. Непрофессионал с оружием менее, конечно, опасен, чем профессионал, но оно может уравнять его с ним - вспомнил старую мудрость Данзас.
Человек подошел к двери и замер. Затих. И начал через секунду−другую потихоньку открывать дверь. Давай, дружочек, открывай. Я хочу полюбоваться выражением твоих красивых глазок, когда ты увидишь черное дуло, дружелюбно шлющее тебе приветы из ада, злорадно ухмыльнулся Генрих.
Внезапно раздался выстрел через дверь − неужели человек за дверью ощутил присутствие Данзаса через стенку? Генрих нажал на курок, пытаясь выстрелить в ответ, но оказалось, что патронник уже опустошен. Тогда Данзас очень натурально зарычал-застонал и кулем повалился на пол, затих.
Только теперь стрелявший открыл дверь. Генрих леопардом прыгнул на него и схватил бойца за автомат, находившийся у опешившего врага в руках, тут же отвел ствол в сторону и дернул автомат на себя. Оппонент держал оружие крепко и от этого рывка подался вместе с ним.
Генрих врубил бойцу локтем со всей силы в челюсть, одновременно подсекая боевику ноги. Соперник грохнулся, его оружие перекочевало к Данзасу. Генрих легко мог застрелить упавшего боевика из его же автомата, но он рефлекторно опустился на колено, профессионально схватил боевика за голову и резким движением свернул ему шейные позвонки.Отвратительно хрустнуло у бойца под затылком, и он перестал дышать.
Генрих встал с колена и шепотом выругался. Стоило, конечно, просто застрелить его, блин, а не устраивать показуху! Возможно, сработал, рефлекс - экономия патронов, как в десантных вылазках. Во время второй Чеченской Данзас неоднократно таким способом убивал людей. И его руки в этот момент сработали автоматически. Они банально опередили голову. Тем не менее ему стало противно. Генрих снова выдал матерную тираду.
Он взял "АКС74-У", вынув, проверил обойму и, порывшись в карманах убитого, достал запасной рожок и положил его в свой карман. Только потом он двинулся дальше.
Уже почти спустившись, Данзас заставил себя отрешиться от того, что произошло только что, наверху, и старался концентрироваться только на том, что ждет его впереди. Он считал, что в боевой ситуации нужно надеяться в первую очередь только на обостренные инстинкты, а отнюдь не размышлять. Инстинкт выживания должен был ему помочь. Интуиция должна была показать ему дорогу. Словно на войне. В горах он выжил именно благодаря инстинкту, а не подчинялся пресловутой логике. В эти минуты он снова находился на войне. Он упивался боем...
- Слинять хотел? - настороженно спросила Екатерина, наводя оружие.
- Хотел бы - слинял. - сухо бросил Данзас.
