Павел подошел к Генриху и, взяв того за связанные ноги, помог Егору шмякнуть его на каталку.
- Вот и все. Ну, что ты, Егор, застыл! Повезли же его быстрее!
- А с этим что? - кивнул на недвижимого Ольховского патлатый боец.
- Пусть валяется, - нетерпеливо бросил Павел. - потом заберем.
Они вдвоем быстро толкали перед собой каталку с телом Данзаса по тускло освещенному подземному коридору, выложенному белой кафельной плиткой, источавшей холод сырого погреба.
- Куда мы едем? - тихо спросил Генрих шедшего слева Павла.
- В преисподнюю, братан. Только там скорее холодно, чем жарко.
Данзас догадался: они направлялись в морг.
***
Когда Семен вышел на больничный двор и огляделся, он сразу увидел, как на втором этаже корпуса, в котором находилась операционная, зажегся свет. Свет был стандартного бело-голубого оттенка. На всякий случай он решил обежать взглядом остальные корпуса: а вдруг еще где-нибудь горит?
Проходя совсем недалеко от приемного покоя, Семен вдруг услышал выстрел. Он бросился назад и подбежав к окну и метнулся в сторону, увидев в кабинете незнакомых ему людей. Он не мог слышать, о чем говорят в кабинете: плотно закрытые рамы пропускали только общий речевой фон, отдельных слов нельзя было понять.
Осторожно заглянув сбоку в окно, Семен увидел, как уже освобожденный пришедшими свирепый эскулап говорил что-то с усмешкой Данзасу, лежавшему на полу. Рядом стоял тот самый человек, который сидел за столом дежурного в холле. В правой руке он держал пистолет. Спиной к Семену, нагнувшись к полу, суетился еще один амбал, чем-то напомнивший стандартного грузчика с мясокомбината.
Солдат также увидел ноги лежащего на полу человека. На них были военные ботинки. "Они убили Сергея!" - подумал Семен, машинально хватаясь рукой за лацкан пиджака журналиста. Но времени на эмоции у него сейчас не было.
Елецкий осторожно достал оружие и снова заглянул в окно. Один или два выстрела ему ничего не давали, поскольку боевики стояли уже вне поля зрения. Была, конечно, возможность умереть в неравном бою, но Семен решил по иному освободить Данзаса и попытаться спасти того самого неведомого пациента.
Оглядываясь по сторонам и пригибаясь к полу, словно он находился в открытом поле под огнем вражеских батарей, Семен пробрался к лестнице и, перепрыгивая через две ступени, взлетел на второй этаж. По его расчетам выходило, что дверь в операционную, в которой горел свет, должна находиться где-то в середине коридора, как раз там, где был оборудован пост дежурного.
Внезапно из помещения, на которое он нацелился, вышел человек в белом халате и в докторской шапочке, спокойный и усталый. Он не спеша двинулся по коридору, удаляясь от Семена.
Уже открылись и закрылись двери лифта, уже ухнули двери внизу и стихли неторопливые шаги незнакомца, а Семен все стоял в туалете за приоткрытой дверью, бессильно сжимая пистолет и кусая губы.
"Неужели я струсил? Я должен был только выскочить и, сунув ствол ему в брюхо, все узнать. Он бы непременно струсил, этот доктор, и под прикрытием заложника я мог бы попытаться их освободить.. . Только и всего... Но струсил не он, а я, - горько думал Семен. - А может быть, есть другой способ?"
- Ты мне еще должен рассказать много интересного, прежде чем я расстанусь с тобой, братан - с улыбкой сказал Павел, до горла застегнувший свою куртку, когда они вошли в одно из помещений морга, на кафельных столах которого лежало четверо покойников, накрытых простынями, из-под коих выглядывали желтые пятки и задумчиво шевелящиеся на сквозняке шевелюры.
Генрих промолчал. Он искал шансы, хотя понимал, что дело его "дохлое".
- В СБУ знают все о содержимом диска. Надеюсь, у них хватит ума возбудить дело. А ведь груз сопровождаешь ты, верно? - он попытался "зацепить" боевика, но безуспешно.
Двери в морг открылись, и Павел с Егором втолкнули туда каталку с Данзасом.
- Ну, вот мы и добрались до финала, - устало сказал Павел. -Егор, - обратился он к помощнику, - закрой врата. Мы на месте.
Патлатый боевик поспешно затворил тяжелую металлическую дверь.
Павел поднялся и вышел в соседнее помещение, откуда исходил ослепительный белый свет. Через некоторое время оттуда выглянул врач, лицо которого было скрыто стерильной повязкой. Поверх повязки поблескивали очки в роговой оправе. Руки его в хирургических перчатках были подняты вверх. Данзас все же узнал его: это был Виталий Терпугов.
Через открытые двери Генрих еще увидел операционный стол с многочисленной медицинской аппаратурой вокруг и хирургическим инструментарием, нестерпимым холодом блиставшим на соседнем столике. Там же находился Михаил Львович уже с повязкой на лице. Он возился со шприцем у изголовья пациента, которого, вероятно, должны были сейчас оперировать. Данзас видел только курчавую скомканную шевелюру. Шевелюра принадлежала, похоже подростку.
Сознавая, что через пару минут все будет кончено, Данзас резко рванулся и качнулся в направлении врача, но Павел, обдав его жаркой кислятиной пота, сдавил своим могучим предплечьем ему горло так, что у Генриха перехватило дыхание и потемнело в глазах.
- Лежи, братан, не спеши, - прошипел ему на ухо бандит.
- Что вы с ним возитесь? - недовольно спросил Терпугов кого-то, вероятнее всего Павла, в операционной. -Потрошите скорее. Михаил Львович потом оформит его как невостребованного... Давайте же! Там что, столов свободных нет?
Ремни на руках и ногах крепко держали Генриха.
- Да уж, такой апофеоз нашей операции, - продолжал Терпугов, вновь появляясь перед Данзасом. - Вот вы и примете участие в ритуале, объект здесь - он указал рукой на тело на столе - тишайший и стерильнейший, словно агнец перед закланием. Кровь ягненка прольется на жертвенник и напитает нашего бога. Да-да, нашего дорогого Бумеранга. Мы дорожим нашим командиром. Он нужен нам живой и здоровый, ибо он - золотой ключ к потайной двери, за которой вечное блаженство среди богов! - Павел продолжал держать Данзаса, но уже не так сильно. - Этот невинный агнец, -Терпугов, глаза которого лихорадочно блестели, словно он загнал себе в вену пару кубиков того же "Зет-7", почти кричал, - сейчас, здесь, прольет свою кровь за нашего бога. Он отдаст ему все, что сможет, и умрет. Но прежде умрете вы, почти сорвавший нам все планы...
