Гильбур обещал. "Влиятельное лицо" облегченно вздохнуло и, сославшись на занятость, распрощалось.

"Эх, дубина, дубина! - ругал себя Гильбур.- Не надо было упоминать о ночном посетителе. Для слабонервных это не годится".

Поэтому, явившись ко второму "влиятельному лицу" и рассказав, в чем дело, Гильбур не упомянул о ночном посетителе. Второе "влиятельное лицо" отнеслось так же благосклонно к его делу. При Гильбуре было продиктовано стенографистке несколько писем к сенаторам с просьбой о помощи фермерам. Гильбур воспрянул духом.

В это время позвонил телефон. "Влиятельное лицо" выслушало внимательно невидимого собеседника, затем бережно положило трубку, будто она была стеклянная, сжало губы и, сложив вчетверо подписанные письма к сенаторам, разорвало их на мелкие клочки.

- Вы лжец, Гильбур, и вам не удастся втянуть меня в аферу! Еще есть бог и правда! Уходите, пока я не передал вас полиции!

- В чем дело? - возмутился Гильбур.

- Вы хотите знать, в чем дело? - закричало "влиятельное лицо".- Вы жулик и обманщик! Все! Оставьте сию секунду кабинет!

- Я протестую! - закричал Гильбур.- Это все штучки Пирсона!

- Как вы смеете отзываться так о самом уважаемом человеке? Знаете ли вы, сколько он стоит? Почему вы сразу не сказали, что он против!

Гильбур ушел, хлопнув дверью.

После этого он обратился к знаменитому адвокату, не боявшемуся сложных дел. Адвокат встретил Гильбура приветливо, расспросил о деле и узнал все, включая визит представителя лобби Пирсона.

- Сколько вы ассигнуете на это дело?

- Пятьдесят и даже сто тысяч долларов! - гордо заявил Гильбур.

Адвокат рассмеялся и, дружески похлопав Гильбура по плечу, сказал:

- Мой вам совет: поезжайте-ка домой и не затевайте ссоры. Пирсон канцлер мировой империи.

- Нас больше, мы сильнее! На нашей стороне ряд влиятельных лиц, а они низкие люди - трестовики.

Адвокат поморщился, чувствуя, что надо объяснять простейшие истины.

- Борются деньги,- сказал он,- а за деньгами стоят люди. Вы слабее. И помните: я с вас денег не взял, а честно предупредил, что ничего не выйдет. А другой обещает помочь и деньги возьмет - разорит вас и продаст. Не попадитесь в руки агентов лобби Пирсона!

Но Вильям Гильбур не сдавался. На четвертый день он попал на прием к известному своей неподкупностью сенатору. Седовласый, спокойный человек выслушал его внимательно и сказал:

- Я сделаю все, что могу. Существует старинный закон Шермана против трестов, против монополий. Этот закон, правда, сдан в архив. Но я не первый год веду борьбу с Мак-Манти и его королями. Месяц назад лобби Пирсон провалил прогрессивный законопроект. Он организовал присылку членам конгресса телеграмм и писем якобы от шестисот тысяч избирателей, протестующих против этого демократического закона. И почти все газеты подняли бешеную кампанию в пользу Пирсона. Он кое-кого подкупил, кое-кого припугнул, и закон был провален. Но в вашем деле можно добиться успеха... Мы, хоть нас и очень небольшая группа,- мы добьемся этого!

- Но когда же, когда? - спросил Гильбур, сжимая кулаки.

- Я думаю, что уже через год-два...

- Поздно, очень поздно! - простонал Гильбур.

- Постараюсь раньше, но очень трудно.

- А вы скажите этим акулам, что мы, Кооперативное объединение фермеров, тем, что продаем дешевые продукты потребителям, спасаем их, трестовиков, от "красной опасности". Ведь ни они, ни мы не хотим революции. А вы знаете настроения безработных... особенно тех, которые побывали на войне?

- Попробую, но раньше чем через шесть месяцев и не рассчитывайте.

Гильбур ушел опечаленный. Он долго ходил по улицам города. Зашел в ресторан, потребовал обед. Сначала он жевал лениво, но потом почувствовал аппетит и прилив энергии.

После обеда он зашел в контору Пирсона и неожиданно был принят. Пирсон усадил его и предложил виски.

- Чего вы хотите от меня? - прямо спросил Гильбур.

- Согласитесь на условия Дрэйка, иначе мы сотрем вас в порошок.

- Уничтожив нас, вы взрываете сами себя,- сказал Гильбур, опять вытащив свой "козырь".- Мы предохраняем вас от революции, потому что простые люди верят, что даже при вашем режиме можно добиться объединения в кооператив. Народ вступится за нас.

- Вы - средние и крупные фермеры - еще не народ. Сколько у вас рабочих? Я был почти социалистом и хорошо знаю американский народ. Он ненавидит и нас, крупных акул, и вас - мелких акул. Вы тоже эксплуатируете его. Ведь тарифы защищают высокие цены на продукты, они выгодны вам, а не потребителю. В данном случае крупная акула ест мелкую. Народу все равно! И где бы это ни случилось - в Америке ли, в Англии или в Аргентине,- народ не вступится за вас. Вы буржуа.

- Но зачем вам есть нас?

- Существует один закон: расширяйся за счет других, а не то тебя съедят. Впрочем, я знаю, что Луи Дрэйк хотел оставить вашей организации ее название, а вас - ее руководителем. Предложение выгодное, подумайте!

Пирсон встал.

5

После разговора с Пирсоном Гильбур убедился, что дела его очень плохи. Он вернулся в гостиницу и постарался отдать себе отчет, в чем именно он "сплоховал".

Больше всего его угнетала история с падением курса консервных акций. Отец при жизни всегда предостерегал его от покупки акций и от игры на бирже. Консервные акции так упали в цене, что, продав их, он понес огромные убытки. Хоть в пору получить в банке ссуду под залог фермы! Нет, нет, это только ускорит конец... Надо достать денег, раздобыть деньги под любой процент, чтобы удержаться хоть сейчас, а там он выпутается.

Вот тут-то Гильбур и вспомнил об Аллене Стронге, своем племяннике. Стронг теперь разбогател и мог бы его выручить. Одно только поручительство Аллена может дать в банке миллион. Вильям Гильбур ночью же заказал по телефону билет на самолет. Свой автомобиль он оставил в гараже гостиницы.

Перед вечером Гильбур уже ехал на такси с аэропорта. Он пришел в хорошее настроение, когда шофер, услышав имя профессора Стронга, даже не спросив адреса, повез его. "По-видимому, у мальчика золотая голова, если при всей его непрактичности его так высоко вознесли".