- Теперь нашим людоедам уже не удастся практиковать "НБ-4001",- сказал Эрл.- И люди в зале спасены?
- Спасены,- ответил Поль.
- Теперь на очереди секрет "БЧ" и "Эффект Стронга". Очень важно, чтобы Джиму Лендоку удалось выяснить и обезопасить "Эффект Стронга". От него нет известий? - И Эрл включил радиоаппарат.
Тем временем Робин Стилл медленно ехал с митинга в известном читателю такси оранжевого цвета и говорил в микрофон: "Всем, всем, всем!"
Эрл поймал эту радиопередачу.
- "Поджигателям войны уже мало своих газет, журналов, книг, радио и кино, запугивающих и оглупляющих народ. Поджигатели войны уже применяют против своего же народа атомную бомбу замедленного действия. "Негритянская болезнь" - не что иное, как распад красных кровяных шариков, вызванный медленным атомным распадом в аппарате "НБ-4001". Этот аппарат применяется в виде большой электролампы, включенной в обычную сеть. Поджигатели войны начали применять ее для уничтожения самых активных членов нации..."
На этом сообщение оборвалось. Эрл долго ждал у радиоаппарата продолжения передачи и не дождался.
- Продолжим разоблачение поджигателей войны,- сказал Эрл.- Нам предстоит облетывать наш новый гидросамолет ночью. Вот мы и полетим теперь же.
Ночью над американскими городами летал гидроплан. Эрл, пользуясь мощной радиостанцией на самолете, разоблачал секрет "негритянской болезни".
Множество американцев узнало секрет "негритянской болезни". Но радио и газеты, столь падкие до сенсации, ни одним словом не упомянули об этом.
На другой день Эрл узнал о печальной судьбе трех борцов за правду. Их машину захватили куклуксклановцы.
***
В тот же день Пирсон и Два Пи дали указание временно воздержаться от применения "НБ-4001", как разоблаченного средства массового уничтожения неугодных.
- Зато они будут бояться собираться на митинги! - сказал Два Пи.
Однако митинги продолжались, хотя владельцы залов и стадионов снова отказывались сдавать внаем свои помещения "красным", а губернаторы штатов сулили кару за нарушение закона, запрещавшего митинги в городах под открытым небом.
Пирсон угрюмо сидел за своим столом и не обращал внимания на ползущие под стеклом ленты. "Почему же так получается? - думал он.- Имея на каждые десять американцев одного шпиона, мы не можем выловить и уничтожить тех, кто недоволен американским образом жизни и политикой. Если их нельзя ни купить, ни запугать - их надо рукой голода поставить на колени или уничтожить". Пирсон отдал ряд срочных приказаний.
Глава IX
Аллен Стронг счастлив
1
Если в Западном полушарии и был воистину счастливый человек, то это профессор Аллен Стронг. Ведь счастье - это полное развитие творческих сил человека. Человек вполне счастлив только тогда, когда применение этих сил дает ему полное удовлетворение, как достижение определенной цели в жизни, цели, выработанной воспитанием и, в частности, влиянием окружающей среды.
Аллен Стронг уже в юношеские годы сформировался как крупный ученый. Раньше Лифкен заставлял его работать только по темам, "окупавшим себя" у местных магнатов, не давая ни цента на разработку теоретических проблем. Теперь Аллен Стронг мог делать что хотел, как хотел и где хотел.
Аллен Стронг познал усовершенствованные условия работы. Он мог не писать пером на бумаге, а диктовать стенографистке, но ее настороженный взгляд торопил его, нарушая привычный ход мыслей. Это нервировало Стронга, и он отказался от стенографистки. Парлографы и диктофоны стояли во всех помещениях, где задерживался Аллен Стронг. Это было приятно - нажать кнопку, продиктовать; а надо подумать - снова нажал кнопку, и машина ждет, не бросая нетерпеливых взглядов. Аллену Стронгу достаточно было сказать несколько слов, и услужливые ученые разрабатывали его мысль. Но система и стиль работы, выработанный всей предыдущей жизнью, мешали Стронгу широко пользоваться новыми для него условиями работы. В гонце концов он снова начал писать пером на бумаге, а не диктовать.
Чтобы сберечь время для работы, Стронг спешил есть, меньше спал, работал изо всех сил, тая в глубине души страх, что вдруг все эти блестящие возможности исчезнут или он умрет, не завершив начатых опытов. Он стал еще более жаден к работе и первые шесть дней только забегал домой перекусить; спал же в рабочем кабинете института на диване. В эти дни Аллен Стронг вставал не в 7 часов 15 минут, как обычно, а в 6 часов утра.
На седьмые сутки в институт явилась Дебора и увела мужа домой.
- Все говорят, что ты ведешь адскую жизнь. Я не хочу, чтобы ты был несчастен,- сказала она.
- Во-первых, выключи радио,- потребовал Стронг,- я ненавижу этот рекламный визг! Во-вторых, убери эти газеты. Отец всегда презирал желтую прессу!
За обедом Дебора сделала, как ей казалось, совершенно последовательный вывод:
- Наконец-то мы богаты! Теперь мы можем позволить себе жить по-человечески. Как только вернется бедная девочка - а судя по ее вчерашней телеграмме, она вернется на днях,- мы уедем отсюда в Палм-Бич, на берег океана. Там мы будем шикарно одеваться, принимать гостей, бывать в театрах, ресторанах и вести приличествующий нам образ жизни!
- Мы никуда не уедем. Никаких баров, обществ и ресторанов. Можешь одеваться, как хочешь, но я не хочу, чтобы гости отнимали у меня время. Лучше ты ходи к ним сама или с Бекки. Я надеялся,- продолжал Стронг,- что деньги помогут мне сберечь время для научной работы. А теперь на обед у меня уходит на семнадцать минут больше, чем раньше. К чему эта смена блюд, эти подогретые тарелки, эта торжественность и две прислуги?
- Но обед из восьми блюд!
- И за что ты меня мучаешь! Я очень спешу, меня ждет президент академии с докладом о плане научной работы.
Аллен Стронг быстро ел, с тоской думая о том, что приходится отрываться от работы только для того, чтобы ввести через рот внутрь организма необходимую для жизни энергию, заключающуюся в углеводах, белках и жирах пищевых продуктов. Когда же изобретут питательные таблетки, чтобы этот процесс занимал одну-две секунды и не мешал работе мозга! Всякий отрыв от работы Аллен Стронг считал вынужденным прогулом, была ли это еда, отдых или сон, отнимающий у человека почти треть его сознательной жизни. Он поморщился, увидев, что несут еще новое блюдо, и категорически отказался от него, чем возмутил Дебору:
