— Шесть месяцев; и туда ты отправишься один.

Даниэль побелел.

— Ты правильно понял. Пункт назначения к делу не относится. Для тебя это будет

похоже на отсечение от мира.

— Хочешь отправить меня в одно из этих мест для сумасшедших, полных денег и рок-

звезд наркоманов?

— Именно. Вижу, ты восстановил интеллектуальные способности.

— Я не хочу туда, и даже не могу позволить себе их услуги. Я звезда, которая идёт

полным ходом по аллее заката, разве тебе не сказали?

— Об этом пишут каждый день в газетах Лос-Анджелеса, было бы странно, если бы я

не узнала. Ты поедешь туда, когда услышишь, кто платит за проживание. Курт Джеймсон.

— Что? Старый Курт с золотым сердцем? И зачем ему это делать, он уже

предупреждал меня: если опять облажаюсь, то вылечу из шоу-бизнеса навсегда.

— Должно быть, он любить тебя, я не знаю почему. Я только что разговаривала с ним.

Он обещает тебе контракт, как только ты выйдешь. Но только в том случае, если

исправишься и пройдешь программу детоксикации. Ты не рок-звезда, но тебе пора

признаться самому себе — ты наркоман.

— Он обещает мне контракт? И какого рода?

— Ты не в положении примы и не можешь диктовать условия, так что на твоём месте, я бы согласилась на чёрный ящик. Я займусь юридическими аспектами; прослежу, чтобы ты

не скатился до роли в фильмах в тогах и гладиаторов.

— У меня нет выбора, правда?

— Даниэль, тебе, как обычно, повезло пора это осознать. Такой возможности у тебя

больше не будет. Если откажешься, всё, что останется, это продать виллу и выбросить

вырученные деньги на кокс или заняться окучиванием кукурузы в Техасе. И в следующий

раз, когда застану тебя в коме, я без проблем отвернусь.

Даниэль долго молчал, глядя в окно.

— Это будет трудно, да?

Взгляд Бетт смягчился, когда она почувствовала смятение в его голосе.

— Сложнее, чем всё, что ты когда-либо испытывал. Но насколько я тебя знаю, ты

справишься. Просто дай знать, если согласен, иначе я должна позвонить Курту и сказать, что

ничего не поделаешь, и лучше подготовить для тебя некролог.

«А Лорен? Если я исчезну из мира на всё это время, она забудет обо мне навсегда».

— Я смогу видеть Лорен?

— Думаю, что нет. Ты будешь защищён от всего, что может тебя расстроить: новости, газеты, люди из твоего прошлого. Если она любит тебя, то дождётся. А ты тем временем

будешь знать, что работаешь над тем, чтобы стать мужчиной, которого она заслуживает.

При этих словах Даниэль вздрогнул. Это было то самое выражение, которое он

использовал, чтобы избавиться от неё. Да, это могло стать целью, достойной всех

ожидающих его страданий. Но Бетт, казалось, умела читать его мысли, как бывало часто.

— Если позволишь добавить последнее, Даниэль, я не думаю, что ты должен войти в

рехаб для неё. Ты должен сделать это для самого себя. Только это — если ты убеждён до

конца, — может быть достаточно важной целью, чтобы пройти такой трудный путь. Только

если ты сделаешь это ради самого себя, если убедишься, что и ты заслуживаешь другой

жизни.

Даниэль молчал, полностью поглощённый размышлениями, но Бетт не собиралась

уходить несмотря на то, что он казался далёким, на расстоянии тысячи миль. Она оставила

ему время на решение, но выйти собиралась, только получив ответ.

— Хорошо, друг мой. Начнём когда хочешь. Я должен попросить тебя о последней

услуге, для очень дорогого мне человека. Проведи деликатное расследование в отношении

родственников Лорен. Есть старое нераскрытое дело, нужно будет покопаться в её прошлом, найти факты, которые, я надеюсь, помогут ей примириться со своими кошмарами. Я хочу, чтобы отчёт был передан ей как можно скорее и от моего имени. Даже если мы, возможно, будем навсегда далеки.

— Ты никак не можешь обойтись без мелодрам? Спустись с небес на землю, ты не

идёшь на эшафот, напротив, поступаешь так, чтобы прожить подольше. И если твоя

красавица действительно тебя любит, сможешь её вернуть, когда у тебя в руках появятся

карты получше.

— Бетт, напомни, почему я не женился на тебе много лет назад?

— Потому что был придурком, ни больше, ни меньше, чем сейчас. Но успокойся, в

любом случае это не сработало бы.

— Обними меня, дурочка...

Они обменялись крепкими долгими объятиями без всякого формализма, полными

привязанности и искренности.

Когда они отпустили друг друга, Даниэль внимательно посмотрел на Бетт, словно

впервые за столь долгое время увидел её по-настоящему.

— Знаешь, ты стареешь изысканно! Ты красивее, чем, когда мы были подростками.

Как Виктория? Она тебя не ревнует? Всё ещё позволяет тебе работать?

Железная Бетт покраснела, как маленькая девочка, пальцы машинально потянулись к

кольцу на безымянном пальце. Не к очень дорогому, из бриллиантов, которое она носила на

правой, а к простому обручальному кольцу из платины на левой руке, плоскому и

блестящему. Она улыбнулась при мысли о спутнице.

— Ревнует всегда и только к тебе, она думает...

— У неё свои веские причины, тебе не кажется?

Они одновременно безмятежно рассмеялись, радуясь решению самой серьёзной

проблемы, с которой когда-либо сталкивались на их общем пути.

Оставшись в одиночестве, Даниэль вернулся мыслями в те дни, которые провёл в

шале. Тогда ему казалось, — все проблемы решаются, и он справляется самостоятельно. Это

было иллюзией. У некоторых болезней глубокие корни; теперь он чувствовал себя готовым

пойти за ними, чтобы победить раз и навсегда. Самое важное, он был готов получить

помощь, довериться и полагаться, как любой другой больной. Если жизнь хотела преподать

ему урок смирения, то показала бы ему, что он, Даниэль Мак Аллистер, всё ещё способен

учиться и становиться сильнее и легендарнее. Он поднимется и в этот раз, даже если

предстоит самая важная и сложная битва, с которой он когда-либо сталкивался.

Потом он подумал о Лорен. Как она была красива, когда приходила в клинику! Сияла

как солнечный луч, и он, дурак, даже не мог сказать ей об этом. При всём обаянии и деньгах

не сумел удержать рядом женщину, которую любил. Сколько всего плохого сделал с ней, каким был эгоистичным и грубым! Почему он всегда уничтожал то, что любил больше всего?

Однако он научится и укротит гордость, которая делала его слепым и злым.

С помощью огня он выкует самую светлую часть в своей душе, а затем однажды

подарит ей. Он не был уверен, что Лорен захочет его снова, и будет не поздно вернуть её; но

Даниэль понимал — стоит попробовать, эти эмоции правильные. Страх перед будущим, неуверенность, боязнь провала. Чувства человеческие, понятные, которыми можно

управлять, а не отрицать. Не для того, чтобы изгонять позёрством и безрассудной бравадой.

Неужели отныне его спутником должен стать страх? Хорошо, он обнимет его, примет, сделает своей половинкой. Любая жертва стоила того, если была способна сделать его

лучшим мужчиной. Мужчиной, которого ни он, ни Лорен больше никогда не будут

стыдиться.

Глава 29

Дни катились, превращаясь в недели. Горечь испарившегося в руках сна — вот и всё, что осталось у Лорен от встречи с Даниэлем. Выглядеть суровой и решительной, пока

смотрела ему в глаза, отрицая свою любовь, стало испытанием пугающим, но необходимым; жизненно необходимой жертвой для защиты принципа жизни, из которого состояла её плоть.

Даниэль умолял дождаться его, сопровождая эту мольбу отчаянным взглядом, который

до недавнего времени заставил бы Лорен мгновенно капитулировать. Однако виды на

будущее изменились, и в первую очередь она думала о ребёнке. Очень осторожно Лорен

погладила живот, чтобы не заметил Кларк. Брат сидел перед ноутбуком, который освещал его