немного боялась того, что мужчина собирался сказать, но все же решила насладиться этим

вечером, совершенно отличающимся от её обычных.

Девушка только надеялась, что Даниэль не предложит ей денег за другие «услуги».

Это да, уничтожило бы все добрые воспоминания о проведённых вместе моментах, и

привело бы насильственное катапультирование к убогости реальной жизни. Помимо этого, она была действительно счастлива, оказаться вновь рядом с ним.

Лорен внимательно на него смотрела, и Даниэль позволил ей это с небольшим

самодовольством. Он всегда был прекрасен: в ярких голубых глазах сверкал новый блеск

радости, который она никогда раньше не видела. Лорен надеялась, что это не был свет

похоти.

Правда, при ближайшем рассмотрении, под беспощадным углом искусственного

света, она заметила глубокие признаки усталости вокруг его глаз, и щёки стали более впалые, чем помнила их всего несколько дней назад.

— Ты в порядке, Даниэль? Тебя что-то беспокоит?

— Да, но если ты не против, давай поговорим после обеда. Теперь я хочу насладиться

твоей компанией, ни о чём не думая. А потом я скажу тебе и мотив, почему попросил

встретиться.

Закончив предложение, он взял руку Лорен, поднес к губам и слегка поцеловал, а

затем положил на глаза, выпуская вздох.

Лорен заставляла себя не вырываться из этой хватки. Руки у неё были испорчены

работой и домашними делами, и она испытывала стыд, как в первый раз, когда он увидел её

обнажённой.

— Я скучала по тебе, — призналась она, потому что знала, — это именно то, что ему

приятнее всего было услышать. И потому, что в конце концов, это было правдой, несмотря на

все приложенные усилия, чтобы не потворствовать этому чувству.

Лорен погладила его брови, разгладила морщинки у век снаружи, и тонкие посередине

лба. С закрытыми глазами Даниэль позволил ей сделать это, словно большой усталый кот, ищущий ласку. Затем подушечками пальцев Лорен обвела его губы, тонкие и упругие на

зубах. Даниэль приоткрыл их, приглашая её исследовать рот и пощекотал пальчики языком.

Лорен провела между зубами указательным пальцем, окуная его в слюну, аромат которой

помнила очень хорошо.

Даниэль ухватил девушку за запястье и отодвинул его.

— Ужин готов, маленькая колдунья. Ты должна поесть, или скоро исчезнешь.

— Прости меня…

— Не извиняйся, Лорен, если держу тебя в отдалении, это не потому, что не желаю

тебя, а потому, что сегодня вечером не хочу путать свое желание тебя, с другими вещами, которые должен сказать.

Лорен больше ничего не спросила и позволила ему вести разговор о чём он

предпочитал, уверенная, что Даниэль скоро приведёт её к тому, что было у него на сердце.

— Лорен, — наконец, решил спросить он прямо, — я тебе нравлюсь? Не смотри на

меня так, я имею в виду, нравлюсь ли тебе как мужчина, а не как успешный персонаж?

Помимо секса, что ты думаешь обо мне как о человеке?

Девушка замешкалась, не уверенная, стоит ли ей дать лестный ответ или начинать

сбрасывать карты правды. Затем вздохнув, она решила быть искренней до конца.

— Даниэль, на самом деле я не знаю, что и думать. Я видела самовлюблённого актёра

во время отвратительной вечеринки в его доме, ради всего святого не говори Аиде, что я так

сказала! Я видела, как ты напивался, принимал наркотики и делал... вещи... ну, вещи, которые

я никогда не хотела знать. Потом я встретила мужчину, который купил меня, который умел

быть как страстным и деликатным, так и унижающим садистом. После этого мы провели

великолепные выходные, ты был очень нежным любовником, и я не могла себе представить

ничего более прекрасного для моего первого раза. Поэтому, Даниэль, поверь мне, я

действительно не знаю, кто ты. Кто из этих многих, с кем я познакомилась настоящий ты?

Может быть, все они, но некоторые аспекты привлекают меня, другие пугают до смерти, а

некоторые, прости, — мне противны.

Даниэль тяжело кивнул, играя со стаканом минеральной воды, которой они утоляли

жажду за ужином.

— Лорен, я бы сказал, что ты нарисовала реалистичную картину ситуации. Во мне

сосуществуют много разных образов. В последние годы, без сомнения, преобладали худшие.

Я позволил им восторжествовать. Но пару месяцев назад я натолкнулся одновременно на все

знаки, которые убедили меня в радикальном повороте. Ты часть того, что заставляет меня

измениться, чтобы спастись. Ты видела, как я принимаю кокаин и алкоголь, но так же, как и

сейчас я держусь подальше от обоих. Это одно из решений, которые заставляю себя

соблюдать: избавиться от пристрастий, трезво соображать и быть хозяином своих решений.

Ты видела, как я занимался самым грязным и беспорядочным сексом и относился к людям

как к объектам, просто чтобы отвлечься от пустоты, которую ощущаю внутри. Но я хочу

быть таким, каким ты видела меня в Мексике. Счастливым, спокойным, сопротивляющимся

наркотикам. Очистить себя от алкоголя, жить в маленьком доме, снова найти свой талант как

актёра.

Он взял паузу, возможно ради эффекта, возможно боясь подавить Лорен весом своих

признаний, затем снова заговорил от первого лица, что Даниэлю удавалось всегда лучше

всего.

— В этом направлении я сделал много шагов, но понял, что ты необходима мне для

продолжения. Я скучаю по тебе… твоё присутствие обнадёживает, оно удерживает страх и

плохие мысли, ты даёшь мне силы верить в лучшее будущее. Не знаю, как всё это можно

назвать, какое влияние на меня оказываешь, но о том, какое влияние имею на тебя я, ты уже

сказала мне раньше...

Лорен сохраняла молчание с широко раскрытыми глазами. Мозг девушки изо всех сил

пытался переварить его слова, испытывая постоянный страх не понять косвенного послания, которое Даниэль пытался ей передать.

— Короче говоря, я… знаешь, мне нужна твоя помощь в этом, если смогла бы дать её

мне, если не будет для тебя слишком тяжело, если бы смогла думать обо мне только как о

мужчине, который провёл с тобой выходные в Мексике, а не о том, кого видела ранее.

Потому что я возьму на себя обязательство всегда быть таким, чтобы превалировать

существующее во мне добро. Если ты мне поможешь.

— Даниэль, прости, я в замешательстве. Помоги понять, чем я могу быть тебе

полезна, но, пожалуйста, скажи ясно, потому как не могу полностью тебя понять.

Он сглотнул, взял обе руки Лорен в свои ладони и пристально посмотрел ей в глаза, дестабилизируя. А она задавалась вопросом, была ли такая выразительность результатом

чувств или непревзойдённым профессиональным мастерством.

— Лорен, я спрашиваю тебя, не согласишься ли ты встретиться снова и провести

время вместе. Это было бы важно для меня по всем причинам, которые я пытался тебе

объяснить, но прежде всего потому, что в моей жизни ты стала важной.

У Лорен перехватило в горле. Она не была готова к такой просьбе. Она уже должна

заботиться о себе, своём прошлом, Кларке, его болезни и выздоровлении, его увлечением

Аидой; она должна работать, поддерживать себя, а потом... потом в ней жил грёбаный страх.

Быть использованной и выброшенной как мусор.

Чтобы снова почувствовать себя уязвимой и беззащитной, отдать своё сердце в руки

тому, кто меняет подруг каждые несколько месяцев, вместе пройти путь детоксикации (что

ненавидела), и ещё хуже — чувствовать себя ответственной за это. Нет, это не признание в

любви, и ничего сентиментального тут нет. Это была просьба взять на себя ответственность.

Даниэль нуждался в ней, или хотел убедить себя в этом. Но она? Что она получит взамен?

— Не уверена, смогу ли я. Как ты всё представил, тебе скорее понадобится медсестра, ассистент, нянечка. Я не знаю, смогу ли помочь тебе с этим изменением, и не знаю, хочу ли я