Искусство бросило меня с презрением. Но я смогу вернуть его, откажусь от роскоши и
уверенности, позволю сомнениям разорвать себя на куски, признаю ошибки, старость. Буду
молить снова стать любимым.
Лорен...»
Имя девушки наполнило его нежностью. У него ещё оставалось что-то хорошее для
завершения, когда вернётся.
Даниэль вышел на веранду шале и устроился напротив леса, который отбрасывал
муаровую полутень, защищая от прямого полуденного солнца. Мужчина задавался вопросом, как же давно он не мог позволить себе роскошь ничего не делать, не выполнять никаких
задач. Даниэль опустошил разум, как научился делать в театральной школе перед важным
спектаклем. Оставил мысли бродить бесцельно, прищурил глаза, расслабил мышцы.
Словно во сне до него донёсся шум автомобиля. Услышал, как тот невдалеке
остановился, хлопнула дверь и приближающиеся решительные шаги. Он не открыл глаза, чтобы не расстраиваться из-за очередной галлюцинации. Они могли произойти ещё в течение
многих дней.
— Даниэль, ты там? Тебе хорошо?
Голос опять принадлежал Бетт. Он решил не отвечать, если только не лёгким кивком, его веки оставались опущены. Возможно, она сразу исчезнет, как прошлой ночью.
— Я решила заглянуть и посмотреть, как ты устроился. И принесла тебе горячий обед.
На этот раз Джей Кей не сдвинулся, оставляя на границе сознания назойливое
прерывание его медитации.
Его сотрясла жесткая пощёчина, заставив широко раскрыть глаза.
— Твою мать, ты жив? Ты напугал меня до чёртиков. Так рано, а ты уже перебрал?
Перед ним стояла сегодняшняя Бетт: светлые волосы уложены в дерзкое каре, элегантные брюки и лёгкий пуловер, голос с хрипотцой от единственного порока — курения.
— Если ты галлюцинация, уходи, я думаю.
Вторая пощёчина (ещё более сильная), убедила его, что эта версия подруги перед ним
не плод воображения.
Продолжая испытывать неверие, Даниэль встал и крепко обнял её.
— Это действительно ты, я не могу поверить, как приятно тебя видеть! Ты
действительно проделала весь этот путь, только чтобы навестить меня?
Он прикоснулся к губам Бетт мягким поцелуем, от которого она не сбежала.
— Какой ты идиот, ты меня напугал... твои обычные театральные шутки!
— Извини, я не играл, это... со мной происходит странное, мозг меня обманывает...
Она отклонилась, не отпуская объятий, посмотрела на него с обеспокоенным
выражением.
— Как давно это происходит? Ты разговаривал с доктором?
— Нет, о чём ты говоришь... Это из-за того, что пытаюсь обойтись без всего того
дерьма, от которого кайфовал, и немного не в фазе...
— Слыша такие рассуждения, я начинаю волноваться ещё больше, ты уверен, что не
нужен доктор?
Даниэль от души рассмеялся, поднял её на руки и покружился.
— Никогда не чувствовал себя лучше, поверь мне! Разве ты не упомянула про горячий
обед?
Тушеное мясо с овощами было таким же вкусным, каким он помнил, хотя Даниэлю
удалось проглотить только пару кусочков, его тело продолжало стараться избавиться от ядов.
Бетт опьянила его бесполезной болтовнёй, как умела делать только она. Её рассказы о
последних юридических шоу сопровождались сверкающим и выразительным взглядом.
После обеда они сидели на ступеньках, ведущих к зелёной лужайке, и курили в
молчании, глядя между верхушками двух деревьев на дольку озера. Именно она нарушила
тишину, зажав его ладонь между своих, чтобы поцеловать.
— Я скучаю по тебе, ты знаешь? Я скучаю по тому парню.
Даниэль грустно улыбнулся и, обхватив её одной рукой за плечи, притянул к себе.
— Ты хочешь сказать, что не доверяешь мне? И я никогда не смогу излечится от моих
пристрастий?
Бетт вздохнула у него на груди.
— Не достаточно просто запереться в хижине. Ты уже много лет нюхаешь и пьёшь, а
Бог знает что ещё. Ты должен лечь в специализированный центр и…
Но Даниэль не дал ей договорить, он резко откинулся и скрестил на груди руки, словно для того, чтобы отгородиться от неё и от тех слов, которые с их неудобной правдой
вызывали больше боли, чем он пережил за предыдущую ночь.
— То есть ты не веришь в меня, — постановил он, даже не взглянув на Бетт.
— Ты, как всегда — обычный мачо. У всех нас есть зависимости, от которых нелегко
освободиться. У меня никотин.
Даниэль повернулся к Бетт, приподняв бровь, чтобы подчеркнуть абсурдность её слов.
— Кокаин и алкоголь опережают никотин десять к одному.
Бетт фыркнула и откинула прядь волос, упавшую на лоб.
— Хорошо, я пыталась поколотить тебя. Ты знаешь, что я хочу тебе сказать, нет
ничего плохого в том, чтобы просить о помощи, — подчеркнула она, закуривая две сигареты
и одну протягивая ему.
— Мне не нужна помощь. Я пережил ужасную ночь, уже три дня не прикасаюсь к
кокаину и больше сорока восьми часов не пью. Я справлюсь, Бетт. — Он улыбнулся ей, взял
за руку и прикоснулся звонким поцелуем. — Вот увидишь, ты будешь мной гордиться.
Она улыбнулась ему в ответ, заразившись хорошим настроением.
— Я всегда гордилась тобой.
Вдали от суеты Лос-Анджелеса дни проходили лениво, но пришло время вернуться в
своё окружение, с новыми силами и новыми приоритетами. Сражения пока не закончились, но обновлённый Даниэль был готов к борьбе.
Он снова собрал чемоданы, удивляясь тому, что в итоге использовал гораздо меньше
вещей, чем привёз с собой. Размышлял — как мало нам необходимо на самом деле.
Нетронутые пакетики с кокаином он опустошил в канализацию, смеясь при мысли о
том, как отреагируют рыбы в озере и, следовательно, рыбаки и их жёны, которые будут их
готовить. Бутылку джина он оставил в кладовой, пожелав ей удачи со следующими гостями
шале.
Перед отъездом он с благодарностью огляделся вокруг, чтобы навсегда запомнить
каждую деталь этого замечательного отдыха.
Даниэль сел в машину и без спешки отправился в путь.
Бальзам, который Бетт пролила на его сердце, всё ещё наполнял его безмятежностью и
надеждой на будущее.
Глава 13
Дни после встречи в мотеле, Лорен проводила словно завёрнутая в кокон. Она
чувствовала лёгкость, и всё больше осознавала своё тело, внимательно к нему
прислушиваясь. То, что игнорировала долгие годы, теперь стало властно выходить на
поверхность. Девушка чаще смотрелась в зеркало, пытаясь уловить, что видел он, касалась
себя, чтобы почувствовать, что ласкал он.
Он, он, он. Безликий мужчина с голосом способным её подчинить, расплавить внутри, пробудить в ней тёмные желания. Закрыв глаза, она нежно проводила по изгибам тела, в
тщетной надежде воскресить в воображении то безумное возбуждение, в которое её
погружали эти встречи. Но её прикосновение не имело ничего общего с тем нежным
касанием и твёрдой одержимостью, которые похищали Лорен в направлении новых и
гипнотических эмоций.
Лорен поразили те резкие и презрительные слова, которые мужчина адресовал ей, едва
они остались одни в номере мотеля. В темноте слова казались угрожающими, как шальные
пули. Она не понимала, почему он озверел, чем вызвано внезапное изменение поведения по
сравнению с предыдущей встречей, характеризуемой мягкостью и терпением. Мужчина
дёрнул её за волосы, заставил встать перед ним на колени, унизил, а потом снова изменил
своё отношение.
Перемена произошла внезапно, но была настолько мощной, что Лорен почувствовала, как она распространяется по воздуху, подобно волнам энергии. Он спешно освободил её от
стягивающей причёски, раздел и вымыл ей лицо. Он вновь поклонялся ей и доставлял
удовольствие. Но даже на этот раз оставил нетронутой, хотя она умирала от желания отдаться
ему полностью. Своей фантазией Лорен придумала ему лицо и тело; глубокий
