трахаться, если понадобится, чтобы ясно мыслить и освободится от группы придворных

паразитов.

Ещё неделя, чтобы уладить срочные дела, и он исчезнет в одиночестве, по крайней

мере, на месяц. Найдёт себя и очистит всё то дерьмо и ржавчину, которые голливудские

холмы за последние годы на него наслоили.

Прежде всего, он даст от ворот поворот Роуз, шлюхе, худшей из всех. Она трахалась с

Роном тайно и в открытую перед ним. Если подумать, ведь именно Рон предложил ему Роуз, когда они решили, что нужна молодая и красивая девушка, с кем можно пройти по красной

дорожке. Мелькнувшая на экране, но недостаточно знаменитая, чтобы не отбрасывать на

Джей Кея тень. С гибким менталитетом, готовая закрыть глаз или оба, учитывая развратные

привычки актёра. Эти двое были в сговоре, кто знает, как долго. Рон держался очень близко, ведь Джей Кей его курица, несущая золотые яйца! А Роуз тем временем выступала хозяйкой

в его доме, сияя в отражённом свете и надеясь, что её рейтинг в актёрском составе повысится

только потому, что в журналах теперь называли «подругой Джо Кинга».

Этот ублюдок не звонил с вечера ужина с продюсерами и, конечно, не из-за здорового

стыда. Вероятно, Рон ожидал, когда первым ему позвонит Джей Кей, чувствуя себя

потерянным, и захныкает, с просьбой помочь найти незначительные контракты.

А Аида, что делать с Аидой? С ней всё обстояло проще, как со всеми

недвусмысленными вопросами, продиктованными чисто экономическими правилами. Он

скажет ей, что на некоторое время уходит в отпуск и появится по возвращении. Ага, а с

хромой? Его душила жаба, что потратил целое состояние на совершенно абсурдную прихоть, тем более заработки впереди — тоненький ручеёк вместо полноводной реки. Как он мог так

сглупить? Ради перепихона? Может ли один трах стоить таких денег? Даниэль принял это как

доказательство того, что его мозг стал разжижаться, пришло время изменить регистр и

вернуть на место голову.

Он организует последнюю встречу, лишит её девственности, заберёт то, за что

заплатил как идиот, и закроет вопрос. Оставит позади перед отъездом ещё один почётный

контракт.

Свободный. Даниэль хотел быть свободным и лёгким, как воздух гор, куда он поедет

для детоксикации. Будучи моложе, это было их убежище, место, где он укрывался с

несколькими друзьями из актёрской школы для паузы перед важным прослушиванием или

спектаклем. Со сценарием в руках они репетировали часами, в тени гор или в свете звёздного

неба. Когда они были измотаны подготовкой, когда отчаяние последнего момента — я

никогда не справлюсь, — неизбежно набрасывалось на них, долгие прогулки по снегу или

бесконечные часы рыбалки в близлежащем озере (в зависимости от сезона), приводили в

чувство, наполняя их гордостью, решимостью и новыми надеждами.

Да, он найдёт себя, своё искусство, чистое и истинное призвание, ясное как кристалл.

Он выпутается из грязи мира фальшивок и сутенёров, и там к нему вернётся талант —

могущественный и спонтанный.

Он посмотрел на время. Для Рона было ещё очень рано. Счастливый, что может его

потревожить, возможно, в момент интимной близости с их общей знакомой, Даниэль набрал

номер телефона агента.

* * *

Было только восемь утра, но это эквивалентно поздней ночи для двух любовников, которые прошлым вечером в доме у друзей участвовали в праздновании дня рождения. Они

вернулись очень уставшими и немного пьяными, а секс превратился в имитацию, после

жалкой и не слишком убедительной попытки.

Роуз и Рона привлекала друг к другу чистая химия, и так продолжалось с тех пор, как

они впервые встретились: три года назад, на премьере фильма серии B, в котором она

сыграла ничтожную роль.

Физически они не могли быть более разными или подобрать партнёра ещё хуже: она

светловолосая сирена, он пузатый бизнесмен. Но оба сразу же признали себя животными

одного и того же вида: честолюбивыми, бессовестными и без комплексов. Однако секс был

искренним, хотя и эгоистичным, как и их сердца. Они никогда не обещали любви или

верности, но необъяснимая сила удерживала пару невидимыми связями.

Даже в беспорядочных вечеринках Джей Кея, в руки которого Рон беспринципно

бросил Роуз, они использовали любое оправдание и повод, чтобы трахаться как дикари, с

удвоенным удовольствием от идеи одурачивания этого нарциссического идиота, настолько

занятого собой, чтобы понимать, — среди них живёт глубокая алхимия, которую он никогда

не сможет понять или купить.

Рон внезапно проснулся от неотложного желания пойти в туалет. Дневной свет

переливался в оконных стёклах, и мужчина задержался опустить тяжёлые шторы в спальне, чтобы продолжить отдыхать в тени и в прохладе. Однако, вернувшись из туалета, ему

пришла в голову идея получше, с чем можно совместить пару часов глубокого сна.

Роуз шевельнулась в бессознательном состоянии, возможно, охваченная сном. Она

лежала на животе, её бёдра слегка дрожали, и это отдавалось в идеальных ягодицах. Девушка

любила спать голой и любила просыпаться под ласки Рона. Растрёпанные светлые волосы

скрывали её плечи и профиль лица на подушке; руки, сложенные под грудью, защищали

пышную грудь от веса тела. Грудь была слабым местом Роуз. Возможно, из-за слишком

ранней операции (девушка перенесла её в пятнадцать лет), грудь стала гиперчувствительной

и болезненной. Поэтому Роуз не любила, когда сжимали сильно, и излишнее массировали

соски.

С момента, когда Роуз призналась в этом, Рон всегда обращался с её грудью очень

деликатно, в отличие от грубого Джей Кея, который каждый раз притворялся, что забывает об

этой проблеме. Конечно, актёр делал это намеренно, чтобы заставить Роуз страдать — так, обиженно, думал Рон. Джей Кей был рождён, чтобы заставлять страдать всех вокруг него.

Рону было немного жаль делиться с ним Роуз, но решение принимали по взаимному

согласию. А идиллия в прессе продлится до той поры, пока у них двоих не скопится

достаточно денег, чтобы уехать и открыть собственный бизнес. Нужно добавить, что в

последнее время Джей Кей перестал искать Роуз для секса. Этот наркоман больше не мог

даже трахаться, если бы не Аида, которая всегда знала, как его возбудить.

Рон же продолжал ценить Роуз, как в первый день. Её свежесть, жадное желание, замаскированное неискушённостью, взаимное притяжение, которое путешествовало под

кожей как ненасытный червь. Рон до сих пор не устал от неё, и возможно, такое никогда не

произойдёт.

Он сидел на краю кровати, зачарованный красотой дремлющего тела, гладкого и

идеального, как классическая статуя, выполненная из блестящего каррарского мрамора. Он

дал себе время насытиться этими формами, почти прослезился, боясь дотронуться до неё, чтобы не потерять момент экстаза.

Но Роуз проснулась, подскочив, словно пережила во сне постороннюю близость, или

скрытую опасность. Потом она увидела рядом с собой Рона. И глаза Роуз заволокла нежность

при виде преданного выражения на лице у любовника, и того, как безмолвно обожает её, даже не возбуждаясь.

Роуз потянулась как кошка, повернулась к нему и обхватила белыми и стройными

бёдрами.

— Бедная я, это такой эффект произвожу на тебя? Ты даже больше не будишь меня

заниматься любовью... Что ты там делаешь, совсем один и вялый? Давай, хотя бы поцелуй

меня. Или ты предпочитаешь смотреть, как я всё делаю сама?

Её слова разворошили Рона, словно горячий ветер сухую солому, он схватил Роуз за

щиколотки и, раздвигая ноги, просунул между ними голову.

— Никогда не говори, что леди должна жаловаться на мою готовность.

Он начал целовать её свежую плоть с пухлыми губками, как будто был

новорождённым, который медленно приближается к груди, готовый насытиться до