Увидев гостей, он поднялся с дивана и пригласил рассаживаться. За стенами, в смежных помещениях, кроме «секретутки» и бойца охраны в приёмной, находилось ещё шестеро. Четверо в одной комнате, тревожная группа, играют во что-то, азарт так и прёт из них. А другие двое в соседнем помещении.
После рукопожатия, наконец, уселись. Хруст, как добропорядочный хозяин, разлил по стопкам водку и поднял «за встречу». Зачем нужны эти все «традиционные» возлияния, Дима никогда не понимал. Как и не понимал многих примет, принесённых иммунными в Стикс. Поэтому, иногда, возникали забавные ситуации, Дима-то, в силу своего происхождения, многих вещей попросту не знал и приходилось «ловить» на лету.
После «второй», за тех, кого нет, приступили, наконец, к разговору.
Ожидающий некоего допроса Медоед, удивился, когда беседа пошла больше «за жизнь», чем о серьёзных вещах. Дальнейшие минут сорок прошли в достаточно дружеской обстановке, общались, словно старые приятели. Дима рассказал о себе, о жизни на Приграничье и как оказался в этих краях. Пришлось упомянуть и что не от трейсерской судьбы ушёл, а по конкретному делу, но, видимо, не срастётся. Глава стаба или как здесь говорили, смотрящий, был доброжелателен и каверзных вопросов не задавал, хотя и формулировки некоторых, наводили на определённые мысли и парню приходилось чётко осознавать, что он говорит, без кривотолков, чтобы у ментата не возникло сомнений в словах. При этом, в эмоциях, Хруст, наоборот, был собран, словно реально ведёт допрос.
По итогам, Дима пока закреплялся в бригаде Факира, а дальше уже станет видно. Медоеду это не сильно нравилось. В планы его, оставаться здесь надолго, всё же не входило. Но пока что, вот, придётся, да и отнеслись к нему здесь нормально, не смотря даже на то, что все поголовно бандиты и разбойники. А может и повезло, что именно Факир встретился, а не кто-нибудь другой.
После этого разговора, когда будущее Медоеда более менее определилось, остро встал вопрос о средствах, на что жить. Факир обещал занять некоторую сумму, но в долги влезать не хотелось, поэтому спросил о боях, ведь бородач говорил об этом. Факир при этом осклабился и глаза его загорелись. Ответил, что всё организует. Опять же, за небольшую «награду». С этим уже Дима спорить не стал.
Примерно через неделю, Медоед или как его на Малине прозвали, Мясник, стал человеком узнаваемым. Всё потому, что в сопли расшиб лица нескольким бойцам, не из последних, к слову, в местной Клетке. Бились здесь исключительно на кулаках, никаких краг и перчаток. Только хардкор, ну и кровь, конечно же. Одного такого, который знал Диму, как Медоеда и дразнил «сладким» ещё до боя, на виду у публики, вообще, унесли к знахарю на носилках. С ним Дима сдерживаться особо не стал, наказать попросту необходимо, чтобы и самому не упасть в глазах людей и чтобы другим неповадно было. «Гасилы», человека, который мог исключить использование Даров, не имелось, за этим следил обычный рефери, кваз, ну и публика, конечно же.
В карманах после боёв приятно «отяжелело» и Медоед уже ощущал себя намного более уверенно, чем первые пару дней. Отношение к нему тоже изменилось на более лучшее. В бригаде Факира так вообще, после первых двух побед, за один вечер, к слову, Дима стал почти своим, ведь на его победах товарищи приподняли хорошие суммы в споранах. Позже, пришлось, однако, пережить и несколько покушений. Особо рьяные «друзья» побеждённых соперников в тихую пытались поставить парня «на перо». Появились трупы, Дима не разбирался кто и за что, «ломал» на месте. Начались разборки. Медоед, при этом, за спинами приятелей отнюдь не прятался. В конце концов, Факир «объяснил» и «разъяснил» старшим банд в стабе, что Мясник его человек и что если кто-то по-беспределу продолжит рыпаться, как это уже было, церемониться не станут. И опять же, Дима в стороне не отсиживался, активно принимал участие в таких «стрелках», что тоже укрепляло его репутацию.
Развлекательный комплекс или просто «Клуб», как называли местные, располагался в основательно переделанном центральном здании бывшей тюрьмы и теперь представлял собой бар-ресторан-бордель с Клеткой в самом центре на подиуме. С отделкой интерьера никто заморачиваться не стал, оставили, в основном, как есть, железные прутья решёток, грубые металлические лестницы и поручни. Стены, разве что, перекрасили и добавили освещения со стробоскопами. Ну под барные зоны переделали часть помещения. Так же и с центральным пространством поступили, наставили столиков для зрителей и построили подиум, на котором располагалась Клетка. Пустовала она только днём, а вечером уже либо бойцы проливали кровь, либо девушки под музыку пытались красиво раздеваться. Получалось, к слову, не очень. Да и девушки, так себе, поголовно все шлюхи, как, впрочем, и большая часть официанток.
Вторым событием стал разговор с Мотыгой, который заехал на Малину дней через пять после появления Димы. И разговор этот перечеркнул планы Медоеда вернуться в Гвардейский. Мотыга с ходу предъявил Диме за крысятничество на его территории. Пусть даже на тот кластер и сами бандиты вряд ли бы когда попали, не смягчало претензии. Факт есть? Есть. Знал, чья территория? Знал. Приговор, смерть. С этим у Мотыги строго. И Диме крыть оказалось совсем нечем…
Выручил Факир. Во второй раз. К этому времени Медоед уже немного пообтёрся среди местного народа и уяснил, что «понятия» и всё, что с ними связано, здесь блюдутся рьяно. Насколько быстро поднялся, настолько же резко можешь и упасть, если поймают на косяке. Знал, не знал, не важно. Вот и получилось так, что Дима «задолжал» жизнь бородачу, который перед Мотыгой поручился за него.
После Мотыги, а тот оказался мужиком внушающим, нет, не внешне, тут как раз ничего особенного, пройдёшь мимо и не вспомнишь лица. Внушал Мотыга своей внутренней силой. В эмоциональном плане он напоминал Зубра, главу Гвардейского. Холодный расчёт и спокойствие. Даже при разговоре, внешне изображая состояние «наезда», внутренне он оставался совершенно спокоен. Не будь эмпатии, Дима бы поверил, что Мотыга реально зол и готов его тут же на месте пристрелить. И как потом признался себе парень, он уже готовился к самому своему, наверное, главному сражению. И никакого Близнеца здесь уже не будет. Но, обошлось.
После этого разговора, был разговор и с Факиром. Не очень приятный, но всё же более позитивный, чем с Мотыгой. Даже посмеялись в конце.
Побывал Дима и на своём первом задании. Вернее, не на лично своём, а так сказать, сопровождал и присутствовал, заодно наблюдал. Факир, не скрывая, говорил, что видит Медоеда своим третьим замом. Вторым, кроме Октана, являлся довольно приметный, из-за татуировок, наверное, на всём теле, Узор, «решала», который мог заговорить кого угодно. Ездили десятком человек с Октаном за главного. Сопроводили пару мутных типов и груз, от которого «смердело» смертью за километр, человеческие органы в заморозке. Поприсутствовали на передаче другим мутным людям и, собственно, всё. Тут же, по пути, заехали на мелкий стаб, забрали долю в общак и выбили кое-какие долги. Выбили, в прямом смысле, даже Дима поучаствовал. И уже на обратном пути, а обернулись, буквально, за два дня, Медоед поймал себя на мысли, а нужно ли ему в Гвардейский? Вот она жизнь, прямо здесь и прямо сейчас. Бьёт ключом, можно сказать! И Диме всё это нравится. А что там? Жизнь на отшибе мира, вот что. Да, там друзья, но и здесь люди, пусть и злые, но честные в своей злости и их тоже можно считать друзьями. Не всех, конечно, далеко не всех. Но на это большинство и наплевать с высокой колокольни.
Так и прошёл первый месяц жизни Медоеда среди вольницы Улья. Дрался в Клетке, побеждал и даже проигрывал. Два раза. Попал на намного более опытных бойцов или же ему «подставили» таких. Пусть и доставил им большие проблемы, но всё же проиграл и это его несколько остудило, сбило спесь. Расслабился, что называется, больше на публику играл, крутым себя почувствовал, вот и технично подловили его, плюс к этому, приёмов, использованных против него, попросту не знал и сразу чем «ответить» не нашёл. В первый раз противник обманул Медоеда с ложной атакой, уронил его на настил и очень быстро «задушил» в железных тисках захвата, сопротивляться было бесполезно. Во втором бою, соперник достался ну очень резкий и он «перебил» Диму именно на мастерстве незнакомой техники боя. До нокаута не дошло, но рефери, по-честному и справедливо отдал победу противнику Медоеда. После этих поражений и к боям относиться стал серьёзнее и менее эмоционально, даже если откровенно провоцировали. Зрелищность от этого, что хорошо, не особо и пострадала, так что его бои всегда вызывали много эмоций и собирали пусть и не аншлаги, но очень приличное количество зрителей.
