Отставные на тот момент генералы Гравел и Влацек быстро сориентировались в ситуации и буквально за полгода сумели сколотить из этой разношерстной публики две крупные группировки. Обе, разумеется, были за демократию и европейский выбор, что, впрочем, не помешало им практически сразу сцепиться между собой в борьбе за контроль над ключевыми районами города. Гравел, не мудрствуя лукаво, назвал объединенные им силы "Демократическим союзом". Сторонники Влацека входили в "Союз за демократию". Рядовые обыватели плохо разбирались в сортах демократии и называли их просто: черные плащи и коричневые плащи.

Сами плащи производились на двух фабриках в предместьях Сомании. Они и до войны вовсю конкурировали, поэтому когда первая фабрика поддержала "Демократический союз", вторая незамедлительно встала на сторону "Союза за демократию". Каждую фабрику охраняла целая рота бойцов, а взамен те поставляли своему "союзу" теплые кожаные плащи, быстро ставшие неофициальной формой соманийских ополченцев.

– У Айрики это уже на автомате отработано было, – продолжал рассказывать Торек. – Я ей составлял список на кастинг, и, когда следующий кандидат стучал в дверь, она разворачивала портрет нужной стороной. Мы всех специально приучили, что прием у нее строго по списку и никаких исключений. Это чтобы с портретом случайно не проколоться. Айрика, конечно, была начеку, но мало ли что. Плюс, понятное дело, никаких очередей под дверью.

– А если кандидат был не в плаще? – спросил Бран.

– Тогда она убирала портрет в стол. Мало ли у кого какой осадок с боев остался.

– Ясно, – сказал Бран, затем спросил: – А тебе она каким плащом портрет поворачивала?

– Ради меня она его никак не крутила, – спокойно ответил Торек. – Я, знаешь ли, всегда смотрю в будущее, а не в прошлое. Для меня война закончилась. В отличие от некоторых.

Бран подумал было сказать в ответ какую-нибудь колкость, но ничего подходящего в голову не пришло, и детектив махнул рукой. Портрет с тихим скрипом перевернулся обратно на генерала черных плащей. Бран хмыкнул и вернул его обратно на Влацека.

– Так и не починил, засранец, – проворчал Торек. – Буду переезжать – уволю нахрен!

– Опять переезжать? – переспросил Бран. – Ты ж только обустроился.

– Это здесь, в Сомании. А как дело выгорит, я планирую в Швейцарию перебраться. Нет, я, конечно, люблю Соманию, но здесь у серьезного режиссера шансов нет. За успехом, Бран, сегодня надо ехать в Европу. Я имею ввиду настоящую Европу! Западную.

– А ты у нас, стало быть, теперь серьезный режиссер?

– Стану им, как только сниму свой шедевр, – уверенно ответил Торек.

Бран хмыкнул, что можно было трактовать и как сомнение, и как "посмотрим".

– Ладно, – сказал он. – Давай пока тут с твоими каннибалами разберемся.

Единственное окно в кабинете было прикрыто. На подоконнике собралась целая лужа. К счастью, всего лишь воды. Бран выглянул через стекло.

Под окном находилась крыша складской части здания. На вид – скользкая от дождя, но опытный человек вполне мог пройтись по ней без особого риска навернуться вниз. В крыше располагался ряд широких окон с деревянными ставнями. Такие часто делали в пакгаузах для освещения и вентиляции. Ставни на третьем от башни окне были открыты.

– Третье окно на крыше куда ведет? – спросил Бран.

Торек повернул голову. От порога он крышу не увидел, и начал считать, загибая пухлые пальцы.

– Гримерка, монтажная… Третья – комната отдыха. Четвертое, кстати, тоже. Там большое помещение. На сегодня я туда каннибалов определил.

– Почему-то я так сразу и подумал, – проворчал Бран.

– Думаешь, всё-таки они?

Бран вздохнул, сумев придать одному вздоху сразу два смысла: "ну а кто же еще?" и "ну, Торек, учудил, ёрш твою меть!" Трупы давно не шокировали детектива, но смерть Айрики буквально кричала: "так не должно было быть!"

– Потрошили ее со знанием дела, – тихо сказал Бран. – Но не успели ничего вынуть, только вскрыли. Скорее всего, потрошителя вспугнули эти твои взломщики. Когда это было?

Торек пожал плечами.

– Я тебе позвонил минут через пять, после того, как всё это увидел, – сказал он. – Но Шонна сказала, что не сразу побежала за Чопеком, а еще поискала ее по этажу. Это еще минут пятнадцать-двадцать.

– И, как я понимаю, никто никаких криков не слышал, – уточнил Бран.

– Нет. Но тут хорошая звукоизоляция. Поэтому я сюда и перебрался.

– Ясно, – сказал Бран. – Значит, у убийцы порядка полчаса форы. Не так и много. Пойдем, покажешь, где у тебя каннибалы сидели.

– Как сидели?! – Торек аж подпрыгнул на месте. – Они и сейчас там сидят. У меня их там двое полицейских охраняют. В том-то и загвоздка, что все Фальки на месте. Я проверял.

Широкий коридор рассекал второй этаж складской части ровно пополам. На дверях справа висели таблички. Здесь они были из белого пластика, с черными буквами по трафарету. В общем, максимально просто, но практично. Двери слева были не подписаны.

Бран пролетел по коридору, словно вихрь. Торек едва за ним поспевал. У двери с надписью "комната отдыха" стояли двое молодых людей в полицейской форме. Их мундиры выглядели совсем новенькими и были не темно-серыми, как раньше, а ярко-синими. Если их шили там же, где и до войны, то максимум за полгода они должны были заметно выгореть на солнце.

При виде Брана полицейские дружно подобрались, однако только этим они и ограничились. Ни один даже кобуру не расстегнул. Если бы какой-нибудь непримиримый с опытом и умениями Брана задумал бы освободить опасных безумцев – эти болваны умерли бы раньше, чем успели позвать на помощь! Детектив мысленно вздохнул, а вслух рявкнул:

– Почему оба здесь?! Кто охраняет каннибалов?!

Полицейские недоуменно переглянулись.

– Мы и охраняем, – сказал один.

– А вы, простите, кто? – спросил другой, видать, чуть более смышленый.

– Капитан полиции Бран, – привычно, без запинки, представился Бран.

Прозвучало так естественно, как могло прозвучать только отработанное долгой практикой. Конечно, честнее было бы сказать "бывший капитан полиции Бран", но тогда бы пришлось объяснять "бывшего" и всё остальное, а на это времени не было. В конце концов, насчет "бывшего" смышленый мог бы и сам догадаться по коричневому плащу на плечах Брана.

Он не догадался. Полицейские вытянулись.

– Простите, господин капитан, – сказал смышленый, всё же стрельнув взглядом в сторону спешащего к ним Торека.

Бран мысленно повысил выставленную ему оценку с твердой двойки до притянутой за уши троечки. Сильно притянутой. Торек на ходу махнул рукой. Мол, всё в порядке.

– Да, мы вдвоем их здесь караулим, – уже увереннее доложил смышленый. – Каннибалы внутри и надежно связаны. Всё под контролем, господин капитан.

– Под контролем?! – рыкнул Бран, и взялся за ручку двери.

Дверь оказалась не заперта. Следующую секунду Бран всерьез рассматривал версию, что эти полицейские заодно с каннибалами. Наверное, сидели вместе в одном дурдоме, там и подружились. Затем Бран рванул дверь на себя и шагнул внутрь.

Первым на глаза попался большущий стол. В далеком прошлом он был бильярдным, но уже давно не служил по назначению. На столе стояла полупустая бутылка с минералкой и лежала какая-то потрепанная книжонка, а в левую угловую лузу был вставлен пластиковый стаканчик, из которого торчал засохший тюльпан. Прямо над столом было окно на крышу. Из него на стол капала вода.

Вдоль правой от входа стены стояли мягкие кресла с подлокотниками из черного пластика. В креслах сидели двое бородатых мужиков. Каждый был одет в смирительную рубашку и так основательно спелёнут кожаными ремнями с металлическими заклепками, что всей компанией они запросто смогли бы сойти за инсталляцию "мумификация рок-группы". Еще один бородач – тоже в смирительной рубашке, но расстегнутой – спокойно пилил перочинным ножиком ремень на том, что сидел слева. Его собственные ремни валялись на полу под пустым креслом.