Присцилла вновь прильнула. Она спешила закрепить эффект настоящего мгновения еще одним крепким поцелуем, чтобы у Харви не было других мыслей, кроме как поскорее оказаться с ней наедине.

– Здесь слишком людно, – очнувшись, заметил Харви. – Если мы решили держать отношения в тайне, то нужно уходить. Я не так популярен, как Крейг, но и я могу попасть в светскую хронику благодаря какому–нибудь пронырливому журналисту.

– Пожалуй, – согласилась она, поправляя лацканы его пиджака. – При других обстоятельствах я бы ни за что не спешила. Этот момент очень волшебный. Я горжусь тобой, и горжусь тем, что рядом с тобой. Я хочу, чтобы мне завидовали все присутствующие женщины…

Харви вновь почувствовал прилив нежности к девушке. Он крепко прижал ее к себе и понял, что тончайшее платье и его пиджак более чем лишние в пространстве между их телами.

– Ты смущаешь меня, – застенчиво признался он. – Кажется, у меня уже пылают щеки. Такого не повторялось со школы. Ты доставляешь мне непередаваемое чувство блаженства. У меня сейчас закружится голова… Еще ни разу я не ощущал себя таким… таким значимым для кого–то…

– И нужным, – добавила девушка, опьяненная своей маленькой победой, ведь раньше такая сцена могла быть только во сне. – И мне нужны не только поцелуи…

Харви медленно сглотнул. Он уже давно понял прозрачные намеки ее глаз и его тела, и сегодня не тот день, чтобы игнорировать их. Девушка чуть ли не кричала о своих желаниях, а он не мог думать о чем–то другом. Он, как и любой нормальный мужчина, не лишит себя удовольствия жить и любить сейчас, а не завтра, которое может быть не таким дружелюбным, как сегодня. Харви не покидала навязчивая тревожная мысль, что он не является любимчиком мироздания, и оно в любую минуту каким–то образом может поставить ему подножку, отняв эту нимфу рядом с ним.

Присцилла уже вела его к выходу, когда он понял, что не может сопротивляться близости, хотя глубоко внутри осознавал силу слов Крейга, который постоянно намекал на поспешность таких решений. Друг же ему не враг? Невысказанные четкими фразами причины, по которым не стоит начинать роман с Присциллой, практически связывали по рукам и ногам, и рисовали мрачные надуманные образы обступившей его толпы, которая что–то кричит, а слова будто нарочно уносятся ветром в другую сторону. Мужчина будто слышит этот беззвучный крик, читая по их губам единственную фразу: «это ошибка»!

Харви, идя следом за Присциллой к выходу, успел несколько раз взмокнуть, а на улице от порывистого ветра его тело покрылось гусиной кожей. Страх? Сомнение? Что–то непроизвольно ищет причины, чтобы нажать на стоп–кран? А почему он собственно должен давать задний ход? Его тело не согласно!

Харви вновь находит руку девушки и, ощущая ее теплую и мягкую ладонь, продолжает зомбировано перебирать ногами, поспевая за ней и боясь потерять этот телесный контакт.

Присцилла махнула таксисту и резко обернулась, набрасываясь ему на шею и вновь целуя в губы. Харви наконец осознал, что дороги назад нет. Вырваться из зыбучих песков блаженства ему практически нереально. Чтобы сказать «нет» надвигающемуся удовольствию нужна сила воли, а этого сейчас ему ох как не хватает… Расставить все очки над i может лишь память, которая предпочитает молчать, чтобы потом вдоволь посмеяться над ним фразой «а я при чем, если тебе все вокруг разве не кричали остановиться, а ты все равно сделал по–своему?».

Но нет. Никакой довод в пользу разрыва с Присциллой не перевесит ее любви! Просто не существует настолько сильной причины. Он чувствовал ее трепет в его объятиях. Еще ни одна женщина не была так счастлива оказаться с ним… В постели…

– Сдачи не надо!

Девушка поспешно кинула на сидение такси купюры, лишь мельком посмотрев на их достоинство.

Мужчина совсем отключился, погруженный в раздумья, и поздно сообразил, что отныне он в паре, а значит и платит за все сам.

– Прости, – шепнул Харви, еле отрываясь от ее губ, вновь накрывших его. – Если бы ты не отвлекала меня, зацеловывая до головокружения, то я был бы сегодня более внимательным кавалером.

– Ты более чем внимательный… И ты такой, каким должен быть со мной… Всегда…

Присцилла вновь повисла на его шее, нарушая ход его мыслей, помогая тонкими пальцами расслаблять его тело поглаживаниями везде, куда могла дотянуться. Но единственной преградой оказался ремень, который на его счастье имел сложный вид пряжки.

В процессе наслаждения от действий рук и губ девушки Харви не заметил как они оказались в лифте. Обоюдный жар был настолько силен, что трудно было дышать и ориентироваться в пространстве. Но, не смотря на колоссальное возбуждение, он смог контролировать руки Присциллы. Она конкретно забылась, поглощенная ответной реакцией Харви.

Идя на ужин, девушка могла лишь пофантазировать на тему их первого свидания, но то, что происходило сейчас, никак не ожидала… Вспышка в голове, как удар молнии, привела ее в чувство. Она была готова рыдать от счастья и разочарования, потому что утро после сладкой ночи с обманщицей может быть горьким на вкус.

Харви почувствовал как Присцилла, тающая в его объятиях, неожиданно напряглась. А может она специально хочет довести его до безумия – сначала поманить пальцем, а потом на пике возбуждения дать задний ход? Нет, она не играет, он в этом уверен. Ей удалось именно силой истинной любви отключить его сознание, но и пробудить животный инстинкт, который ему совершенно неведом, ведь он, являясь романтиком, всегда руководствовался высокими чувствами.

Харви не узнавал себя и уже ни о чем не мог думать. Мягкость губ и прохладные пальцы девушки заставляли его чувствовать себя на пике блаженства, ощущая себя счастливым мужчиной. С каких пор невероятное предвкушение близости заставляло его терять координацию? Или это Присцилла, охваченная теми же чувствами, с силой прижала его к стене кабины лифта? Харви не стал сопротивляться наплыву взаимных флюидов. Сегодня она с легкостью может делать с ним все что угодно.

Дрожащими руками, на секунду оторвавшись от Харви, Присцилла пыталась найти ключ в своей дамской сумочке. Но копаясь немного дольше, лишь убедилась в силе своих женских чар, потому что мужчина не мог ждать. Он залез в свой внутренний карман и сам достал заветный ключ от квартиры, через секунду потянув за собой и девушку. Присцилла ликовала от счастья, потому что Харви уже не колебался. Он действительно хотел ее, доказывая это совершенно откровенными движениями рук, которым Присцилла минутами назад могла предложить почти безграничные возможности… Осталась малость – договориться со своей совестью.

И Харви ответил на ее приглашение, занимая доминирующее положение и наваливаясь всем телом. Теперь не Присцилла спешила свести партнера с ума, а он, запуская руки в ее волосы, расстегивая боковую молнию на ее платье, и тепло шепча слова одобрения на отсутствие бюстгальтера.

– У тебя есть ключ? – глупо хихикнула девушка, вспоминая, как забылась в такси, когда Харви не стесняясь водителя, целовал ее шею и плечи, не пропуская ни миллиметра ароматной кожи, тщательно увлажненную лосьоном после душа.

– Ты сама сегодня мне его дала, когда пыталась внушить, будто я здесь жил и раньше…

Голос прозвучал шуточно, но лицо Присциллы сделалось серьезным, и глаза заблестели от слез, как после удара хлыстом. Ей нечего было ответить на его слова, ведь он прав. Только он не осознает, насколько ее это задело.

– Если считаешь, что я все придумала, то почему тогда ты еще здесь? – осторожно спросила она, осознавая, что этим рушит волшебность момента. Харви очнется, и романтичный настрой исчезнет по щелчку.

Мужчина смотрел на ее разгоряченное лицо, яркий румянец на щеках, припухшие от поцелуев губы, голубую жилку под бархатистой кожей у основания ее шей, и, понимая справедливость ее вопроса, ответил, устало привалившись к холодной стене:

– Знаешь, мне все–таки очень трудно было принять решение отдалиться от своего лучшего друга. Я чувствую себя предателем, разрушающим крепкие долгие связи ради миража… Это вроде ситуации, когда врач говорит «не ешь сладкого, сахар для тебя смертелен! Он способен быстро убить тебя за сутки, диабетик хренов!» А в ответ слышит «а к чему мне пресная жизнь на сотню лет?» Сегодня я как никогда хочу объесться и познать вкус… ошибок… сладких ошибок… А не смотреть со стороны и фантазировать, доканывая себя страхами сделать неверный шаг… Просто хочу избавиться от раздражителей вроде Крейга и совершить осознанный грех, который будет самым желанным в моей жизни… Почему–то ты с самого начала показалась мне запретным плодом… Может еще и поэтому я уверен, что Крейг как никогда во многом прав?…