– Нет. Слишком выпячивать не надо. И так уже трудно достаток доставать. Всё, что выпячивалось, пойди теперь найди.

– Не припомню. Что-то о взаимоотношениях в семье – ячейке общества – было сказано?

– Припоминать ячейке и уж тем более лезть в неё не нужно. Тостующий правильно уклонился от этого.

– С уклонистами нам не по пути. Тут следует ещё, и разобраться: в какую сторону уклонился.

– Уклониться надо не с целью, а просто, чтоб не прилетело.

– Тут следует терпеть. Что бы, куда бы и как бы ни летело. Терпеть!

– Если только когда совсем уж невтерпёж. Тогда да. Это ж ясно. Лопнуть может.

– Взгляд в будущее вообще не был брошен.

– Взгляд вообще был заброшен в прошлом.

– Но, в целом, достойно Тюль! – неожиданно включился в дискуссию Той, прекратив рассматривать свой стакан; за столом примолкли, а Той продолжил. – Считаю, что осветил отходящего в полной мере. Даже где-то заставил переосмыслить… где-то – домыслить. А прозвучавшие в тосте выводы убедили меня в том, что провожаемый явил себя как вполне уважаемого. И спасибо. И скатертью дорога! – Той шумно выдохнул и слил в себя содержимое стакана.

– Помянули, – пояснил он недоумевавшим девчонкам и стал складывать себе в тарелку картошку и солёности.

Компания рассмеялась и выпила не чокаясь. Большинство “успокоило первую” пирожком. Той тоже выбрал себе кусочек и, отпробовав, отметил вначале про себя, а затем и вслух «отменный вкус этого конгломерата теста и картофеля, в меру сдобренного лучком, предварительно обжаренным под светлое золото».

– Удалось, – вкусно добавил он и усилил удовольствие от пирога кусочком селёдки.

– По второй! – выпалил Анастас, ловко разлил водку по стаканам парней и поставил уже пустую бутылку на стол.

– Покойника водрузил, – строго сказал Той. – Под стол её… школьник.

– Виноват. Исправлюсь. Век живи, век учись! – Анастас схватил пустую бутылку и умчался на кухню. Вернулся он порожний. Не присаживаясь тут же взял со стола стакан и, выпихнув из себя быстроговоркой: «Прости, прощай», вознамерился опрокинуть “вторую”, но чуть замешкался и был остановлен уверенным голосом Тоя:

– Поставь! Не простит!.. Совершенно не раскрыл тему.

– Да, Тюль раскрыл, а я нет. Смешно!

– Тюль прочувствовал и привёл неопровержимые доказательства, – Той облокотился на стол и, сконстралитив задумчиво-дискуссионное лицо, призвал им компанию к обсуждению.

Анастас сел, но продолжал фиксировать стакан теперь уже двумя руками, бережно передвигая его по столу из стороны в сторону.

После “начальной” и без должной “подстилки” зелье моментально подогрело пищеварительные котлы, выбросило первый парок в пытливые головы, коеи потребовали от рук «долить», а от речевых аппаратов – быстренько закруглить возможную затяжку “дозаправки”. В итоге предложенная дискуссия ограничилась мгновенной перекличкой.

– Замечательно по смыслу.

– Отлично.

– Вполне.

– Ццок! – с поднятым вверх большим пальцем.

– Вооо! – с поднятым стаканом.

– Браво, браво!

– Ну, да! – ещё один стакан взмыл вверх.

– Всем, всем, – очередной сорванный со стола стакан дистанционно отчокался с туловищем каждого из сидящих за столом.

– Убедительно! По второй! – плотный хват за ёмкость, но без её подъёма, а как будто чего-то выжидая.

– Ну! Хааа! – это перекличка докатилась до Анастаса и он, вдохновенно выдохнув, стремительно заправился, хлопнув пустым гранёным сосудом по столу.

Остальные синхронно вытворили тоже самое. Анастас и “вторую” лишь занюхал пирогом. «Быстро “догонится”» – отметил про себя Той.

После двух следующих удачных попыток достигнуть желаемой развязности, общий смысл был полностью истрачен и водрузился период всё более крепнущих “междусобоев”. А вот для очерёдности высказываний и внимательно-осознанного выслушивания наступили тяжёлые времена. Над столом завис общий волнообразный гул, разрываемый энтузиазмом смеха.

Той, свершив парочку безуспешных экспериментов по «захомутанию ситуации под контроль», “хлопнул” в отчаянии сразу половину стакана "прозрачной, как слеза”, но и столь же горькой “деревяшки” и решил повнимательней перекусить и определиться.

Стало очевидным, что зелье разровняло всех без исключения и заслуженно нахлобучило на себя “майку лидера”. «Тут всё ясно! – метил про себя Той, наворачивая картофаньчик с солёными груздочками и поглядывая на Толстого, втихаря лапавшего Лизу, без особых с её стороны возражений. – А здесь, видимо, всё не вдруг, – усомнился он в успехе совершенствования отношений между Фасолем и Ниной. – А настырность-то не только города берёт, но и чё попроще тоже, – заключил Той чуть дольше допустимого по ситуации приглядевшись к действиям Тюля, поглаживавшего рукой спину Любы, а глазами – её прилично топырившиеся сиськи. – Ну, а это явный облом, – определил Той, обнаружив полную импотенцию Анастаса к казалось бы интересантке – ещё одной Любе». Она тщетно пыталась кормить Анастаса с ложечки и заглядывать ему в глаза. Анастас проявлял устойчивые симпатии лишь к “по-чуть-чуть”; и “по-чуть-чукнув” в очередной раз он впал в состояние бессмысленного улыбчивого созерцания конкретно всего и ничего в частности. Анастас периодически даже встревал в какой-нибудь “междусобойчик” и “ляпал” что-нибудь предельно короткое, но при этом столь далекое от темы, что естественно даже не был учтён как фигурант обтолко́вывания чего-то. Сам же он, удовлетворившись своим “точным добавлением”, одиноко отсмеявшись, вновь впадал в приятные раздумья. “Люба вторая” осознав, что “тянет пустышку”, решила видимо присмотреться к Тою и окатила его таким откровенно-долго-пахабным осмотром, что у того чуть не вывернуло изнутри только начавшую приживаться “тубареточку”. Впрочем, своевременно вброшенный отмаринованный красноголовик очень убедительно понудил зелье не трепыхаться и, в конце концов, успокоиться уже, а запрессовавший всё это сверху картофель пресёк процесс эвакуации окончательно. Той поначалу хотел сдерзить Любе, но потом весьма деликатно отряхнул голову и туловище от липкой “приставучести” и, улыбаясь, сказал:

– Люб, ты бы приголубила Анастаса… Нето он кончится от осознания отвергнутого.

– Фш, пш, – отшипела Люба обиду на несовместимость ближайшего будущего и оплакала это хоррошеньким глотком вина.

Всё дальнейшее её пребывание на празднике было замалёвано обидой и вплоть до того момента, когда возникла необходимость препроводить Анастаса в маленькую комнату «слегка соснуть». Соснул Анастас примерно часок-другой, по крайней мере, некоторым так показалось. Вновь предъявлен компании он был опять же “второй Любочкой” и скорее заспанным, нежели соснувшим, но тщательно заправлено-застёгнутым, правда, не без помятостей в одежде. Пониманием того, что́ с ним происходило в этот часок-другой Анастас не обладал, а единственной целью его “пробуждения” было его восклицание: «Ну, мы, в конце-то концов, встретим?». То есть он помнил: где он и зачем он здесь! Он был в реальности и лишь чуточку приотстал. Правда, убежавшие вперёд были уже столь далеко, что не обратили никакого внимания на порыв его заблудшей на диван души. Сам же возвратившийся не стал терять времени на пустое, он изящно влил что-то во что-то и, произнеся «да здравствует!», быстро всё это проглотил.

– Ну и ххх… – Анастас поперхнулся, выкашлял затык и желчно зашипел. – Херали вы тут?.. намешали. Ужас какой-то! – он подыскал ещё один непустой стакан на столе и проникновенно вымолвил. – В общем, с праздником… – тут он немного задумался, видимо вспоминая с каким и варианты, скорее всего, у него были, но в итоге не решился выбрать и упростил. – Короче, будем!

После этого Анастас беспощадно высосал всё содержимое стакана, в котором, наверное, была вода, потому как лицо его аж вывернуло от разочарования. Его алчный взгляд зашарил по столу, но от безысходности обнаружить хоть что-либо из спиртного перепорхнул повыше и обнаружил… ёлку!

– Ё…! С Новым годом! – окончательно вернулся в реальность Анастас.