1975 год, Льюисвилл, штат Техас

В кромешной темноте раздавалось тихое подвывание женщины, от которого у постороннего кровь застывала в жилах. Едкие слёзы текли по лицу не переставая. Они смешивались с грязью, и от этого кожу жгло огнём, а боль в сердце не казалась такой уж сильной.

Женщина в ажурном платье шла, прихрамывая, по тёмной улице одного маленького городка, на которой светил один-единственный фонарь. Сейчас он освещал ей путь, и шла она к нему, как к путеводной звезде идут моряки, заблудившиеся в океане. В руках молодая женщина держала свёрток, который тихо пищал от холода и, возможно, от голода. Она прижимала эту драгоценную ношу к сердцу, и боялась подумать, что через несколько минут тепло, исходившее от свёртка, перестанет согревать её замёрзшие руки, а сердце разобьётся от боли и отчаяния. Лилия не хотела об этом думать, потому что всё, что она делала, было во благо не ей, но её детям.

«Рано или поздно, но он найдёт меня и убьёт, мне нужно спрятаться. Боже, как же страшно, неужели это происходит со мной? Да нет, это жуткий сон какой-то. Не может такого быть, чтобы он нашёл меня. Я спрячусь, уеду из этого места туда, где меня никто не знает. Но Патрика же убили, значит, и меня убьют. Нужно исчезнуть! А как же дети? Мои бедные дети, ни в чём не повинные малыши, они не сделали никому ничего плохого, их-то за что? За что?! Так, тише, успокойся, прошу тебя, возьми себя в руки, если ты поддашься панике, нам – конец!» – мысли не давали Лилии покоя, и поэтому голова её готова была взорваться от количества вопросов и ненайденных ответов.

Могла ли она подумать ещё несколько лет назад, что произойдут эти страшные события, которые перевернут её жизнь с ног на голову? Что они переедут в этот городок, который станет для них последним пристанищем. Что мужа убьют, замаскировав дело под несчастный случай. Что за ней будут охотиться, как на зверя, которого рано или поздно загонят в угол и, возможно, поймают. А её дети станут ещё одной мишенью, которую необходимо будет уничтожить, потому что дети вырастают и мстят за своих родителей. Но она не позволит этому произойти. Только не с её детьми! Она всё сделает, чтобы малыши выжили в этой войне. Она убьёт любого, кто посягнёт на их жизнь. А сейчас детей нужно просто спасти, а для этого – спрятать так, чтобы ни одна душа в мире не знала, где они находятся.

Свет луны рассеял тьму, и Лилия увидела церковь. Эта божья обитель располагалась среди деревьев, будто спрятавшись от чужих глаз. В церкви всегда находили приют обездоленные и отчаявшиеся люди, а дети-сироты сюда попадали и того чаще. Где ещё найти место, где согреют теплом и душевностью маленьких крошек? Только там, где Бог находится на расстоянии вытянутой руки и согревает своей безграничной любовью.

Лилия подошла к дверям старой, но действующей церкви. Эти своды за год стали ей настолько родными и близкими, что она не боялась отдавать детей в лоно этой обители. Женщину пугало лишь одно: она больше никогда не посмотрит на своих чад. Не научит ходить и говорить. Не увидит первые шаги и первые синяки на теле. Не пожалеет и не прижмёт к себе, когда слёзы будут струиться из их глаз. Не утешит и тогда, когда, первая любовь окажется невзаимной. Ничего этого ей не пережить и не увидеть. От этих мыслей сердце так защемило, что оно готово было разорваться от боли. Слёзы снова заструились по проторённым дорожкам, падая и оставляя разводы на одеяльце её малюток.

Лилия положила маленький свёрток на порог церкви, а рядом – книгу в твёрдом переплёте. Женщина открыла её на той странице, где лежала смятая записка, настроченная ровным почерком со следами слёз на бумаге. Размытые буквы создавали размытые слова и предложения. Читалось это с трудом, но становилось понятно, что человек, писавший письмо, не мог иначе передать свою мысль. Боль этого человека передавалась через слова и проникала прямо в сердце. Ещё раз, мельком перечитав записку, Лилия скорее угадала, где находятся слова, которые писала впопыхах в больнице, когда под покровом ночи сбегала оттуда со своими только что рождёнными детьми.

Лилия в последний раз поцеловала крошек. Их мягкие щёчки ещё пахли молоком и её телом. Она посмотрела на них, таких маленьких и беззащитных, и повесила на них золотую цепочку с крестиком. «Да защитит вас Господь, сыночки мои!» Один ребёнок открыл маленькие глазки, как будто почувствовал, что на него смотрят. Затем взглянул пристально на мать, словно запоминал её лицо и понимал, что больше никогда не увидит эти прекрасные серые глаза, обрамлённые мелкими морщинками.

Удаляясь от церкви как можно быстрее, женщина ещё раз оглянулась посмотреть на порожек. Там на каменной ступеньке лежали её сыновья и там она навсегда оставила своё сердце…

2003 год, Новый Орлеан, штат Луизиана

 Марк бежал по цветущему лугу, наслаждаясь ароматами распустившихся за утро цветов. Они легко касались лица и оставляли жёлтую пыльцу на ресницах, губах и щеках. Детский смех разливался звонким эхом по рядом стоящему лесу, а он всё бежал, и счастью не было предела. Даже когда падал, запнувшись о густую траву, не плакал, а поднимался, и улыбка снова появлялась на его личике. Ребёнок бежал за мамой, которая звала его, но удалялась всё дальше и дальше…

– Мама, мама, постой! – кричал Марк что есть силы – и старался бежать ещё быстрее.

– Я здесь, беги ко мне, малыш, – звала приятным голосом женщина с серыми глазами.

– Где ты, мама? Я тебя не вижу! – Марк вертел кудрявой головкой вправо и влево, пытаясь понять, где же его мама, а слёзы предательски наворачивались на его карие глаза.

– Иди ко мне…

Резко проснувшись, Марк облокотился на подушку, стараясь дышать как можно ровнее. Руки были холодные и мокрые, как и всё тело. Переведя дух и поймав ровный ритм сердца, мужчина обернулся и увидел рядом с собой полуголую женщину, которая мирно спала, не подозревая о страхах любовника.

«Надо бы вспомнить, как её зовут», – мысль промелькнула и так же быстро исчезла из его воспалённого сознания. Тяжело вздохнув, он постарался отойти от навязчивого сна, но женщина, звавшая за собой, никак не хотела его оставлять. Марк посмотрел на часы, висевшие на стене, и понял, что мог бы ещё поспать добрую пару часов.

«Ещё слишком рано, но уснуть больше точно не смогу… Этот сон – моё проклятие. Эта женщина, которую вижу во сне, может быть моей матерью. Но если я никогда не видел и не знал её, как понять, что это она? У меня нет ни одной фотографии, ни единого воспоминания о матери, но что она делает в моих снах? Почему приходит ко мне и зовёт за собой? Может, она хочет мне что-то сказать или показать? Как узнать эту тайну?

Одни вопросы, а ответов, как всегда, нет. А может, это всего лишь мои сновидения, без тайного смысла? Просто сны. Всем людям снятся сны, и необязательно их разгадывать. Нужно будет поговорить с братом о природе моих снов. Почему она мне снится, а Твену – никогда?»

Марк всегда был тенью своего брата. Хотел быть на него похожим во всём. Мечтал рисовать, как он, чувствовать жизнь и восхищаться ею. Совершать безумные поступки, от которых сносило бы крышу. Жить каждый день, словно он последний. Любить и ненавидеть людей, полагаясь на сердце, а не на разум.

Марк, ничего этого не умел, не знал. Он был скуп на эмоции, холоден с людьми и презирал весь мир, за то, каким он стал. Но как измениться? Как стать таким же, как брат? Как научиться любить людей, к которым он относится с пренебрежением? Он не знал. Но очень этого хотел.

Лениво поднявшись с постели и сбросив одеяло на пол, обнажённый мужчина не очень уверенной походкой поплёлся в душ. Голова кружилась, подташнивало, как при тяжёлом похмелье. Держась за стену, он направился подальше от постели, в которой лежала совершенно чужая женщина. Он уже ненавидел её за то, что она занимала его пространство и распространяла вокруг свои женские флюиды. Сейчас ему нужно было остаться наедине со своими мыслями и снами. Необходимо было разобраться во всей этой чепухе, которая происходит с ним последние несколько лет.