- Главное, чтобы ты меня правильно понимал.
ДиСи вздохнул.
- Ну, хорошо, пусть будет зеленая полоска.
Они вышли из здания и направились к стоянке машин.
Там их и застал толчок. Земля содрогнулась, а небеса опрокинулось, словно оно было не небом, а частью большой движущейся декорации. Прежний небосвод заменился швейцарским облачным, ничем не выдающимся небом.
Над каменным куполом загасли молнии и подул сильный ветер, разогнавший озон. Стало буднично, серо и невыразительно, как бывает, когда возвращаешься домой из тропического отпуска.
ДиСи и Лиззи пошатнулись, но удержались на ногах.
- Ой, - сказала Лиззи. - Как все изменилось. Воображариум - все? Схопнулся?
ДиСи внимательно оглядывался по сторонам.
- Похоже на то.
- А это не могут быть проделки Большого Че? Он ведь задумывался о том, чтобы вернуть все назад.
- В Воображариуме, если верить той таблички у двери, Исполнитель действовать не должен. Правда, мы этого не знаем определенно. Но мне кажется, Большой Че не стал бы возвращать все назад.
- И мне не кажется, - вздохнув, сказала Лиззи. - Но, возможно, он воспользовался Исполнителем случайно. Незаметно про себя, безотчетно.
23
Большой Че воспользовался Исполнителем случайно. Возможно, незаметно про себя, безотчетно. Во всяком случае, он этого не помнил. Главное, что все восстановилось, отхлынуло к привычному состоянию, когда желания если и исполняются, то беспричинно и в самое непредсказуемое время.
Большой Че вернулся в Санта-Монику. Но свою работу в фирме, которая поставляла полуразумные дроны для Пентагона, бросил. Пережитое слишком напоминало о себе, когда он видел в почте "Ди. Си. Вашингтон".
Похоже, я становлюсь сентиментальным, сказал себе Большой Че.
Он исполнил свою мечту, проехавшись от Балтимора до Лос-Анжелеса. Но то ли прогресс в звукоизоляции придорожных мотелей сделал своей дело, то ли девушки, развращенные мечтами и широкополосным интернетом, оказались не такими простыми, как хотелось бы, потому особого удовольствия Большой Че не испытал.
Он хорошо заработал на майках со своим лицом и надписью 'Большой Че', написал книгу 'Три желания, которые мешают нам стать успешными', тут же пробившуюся в бестселлеры, дал несколько лекций в Гарварде и Йелле.
По второй книге 'Исполнитель и комфорт в семье' Голливуд даже поставил бюджетный блокбастер, который остался незамеченный критиками.
В конце концов, Большой Че уехал в Африку, где его почтительно звали 'Человек-гора' и где он до преклонных лет занимался контрабандой фантастики из стран третьего мира в Европу и Соединенные Штаты.
Пусть не говорят, что моя работа не требует выдумки, говорил Большой Че, скручивая твердую фантастику с тонкими листками национальных сказок. Требует, и еще какой.
Во времена кризисов он экспериментировал с наполнителями и усилителями вкуса, нарезал для пикантности женскую прозу. Боролся с постмодернизмом и выпалывал авторские права. Дешевил на обложках и шокировал благонамеренную, выросшую на кофе мужского рода публику эльфами со стрелами и ветром в голове.
Но к его чести, эльфов было совсем мало. Криминал - не мой конек, говаривал Большой Че. Мир не должен к третьей странице узнавать, как и кем он был создан. Пусть все остается непонятным и оттого притягательным.
Злопыхатели и завистники шептались, что от такой жизни он обязательно считается. Но Большой Че не считался. От одной небольшой книженции в мягкой обложке за обедом не считываются, торжествующе отвечал он недругам.
Когда Большой Че решил, что становится слишком скучным и предсказуемым, он продал дело и посвятил себя морским круизам. Ибо лучшее средство не выглядеть унылым занудой - стать респектабельным. Респектабельность придает даже занудству шарм скромной буржуазной обаятельности. Большой Че уложил смокинг в дорожный саквояж, после чего отправился проводить время в компании таких же, как он. Записывался с энтузиазмом на экскурсии, во всем верил гиду и меню на следующий день, а также безбоязненно сочетал высокие черные носки с кремовыми штанами и светлыми сандалиями.
Большой белоснежный круизный лайнер для тех, кто ценит настоящий комфорт, привез его в Эгейское море, на небольшой островок перед Критом. В числе первых Большой Че высадился в катер, затем поднялся на фуникулере, и вместе с другими длинноносочными туристами в светлых сандалиях и с бутылочкой воды в руках, двинулся за девушкой-гидом.
На смотровой площадке он повстречал ДиСи в белом костюме и Лиззи в пышном свадебном платье до колен. Под платьем у Лиззи был красный глянцевый, плотно облегающий тело комбинезон, а на ногах надеты коричневые кожаные ботинки до щиколоток с мощной ребристой подошвой.
Лиззи и ДиСи, обнимались, строили рожи фотографу-японцу, который их снимал, излучали счастье в личной жизни и демонстрировали татуировки якудзы на предплечьях.
- Привет, Большой Че! - сказали они.
- Вот же черт, - произнес Большой Че, посмотрел на бутылочку в своих руках и тут же метнул ее подальше. Затем посмотрел на носки и сандалии, но больше ничего делать не стал. - Я уж думал, что больше вас не увижу.
- И не надейся, - сказала Лиззи. - Где твой Исполнитель?
Большой Че решился и в несколько приемов снял черные носки, после чего отправил их вслед за бутылкой.
- Я не противник носков с сандалиями, - пояснил он. - Более того, в Африке, где я жил много лет, уже не помню, сколько, мне довелось прочитать лекцию о пользе носков с сандалиями. И не одну. Просто в данный момент они меня отвлекают. А еще они не совпадают по цвету. Что это у тебя на руке?
