Меня же она оставила наедине с довольно не скромным нарядом, который подруга привезла из своей поездки в Прагу. Я-то вот даже не предполагала, что все ее подарки будут…мягко говоря…открытыми. То вырез на юбке сзади чуть ли не до самой задницы, то слишком короткое платье. Так что если я сяду в нем, все будут лицезреть цвет моих трусиков, причем спереди. Так как попа будет прикрыта кусочком ткани. Ведь это же обычные наряды на все случаи жизни. Особенно «произведения известных дизайнеров», что носила сама принцесса Элеонор из сериала.
Черное платье из атласа с расклешенной юбкой намного выше колен, на тоненьких лямках, которые так легко порвать. Тем самым оголить мою и без того открытую грудь, так как декольте у него просто огромное, чуть ли не до пупка. Лифчик здесь будет лишним, плохо станет смотреться. Хорошо хоть спина не полностью оголена, только лишь наполовину. И это ой как радует!
Мне же все-таки придется в нем идти на сегодняшнюю вечеринку. Так как не пойти туда я просто не могу. Меня же вместе со всеми во всеуслышание пригласила сама Моник Видаль. Как можно от этого отказаться? И остаться дома? Приехать в Париж и не посетить одну из самых популярных среди нашего возраста француженок? Хотя будь моя воля, я при встрече с ней развернулась ко всем спиной и на всех парах сбежала бы ото всех. Неважно куда. Не важно, что потом бы заблудилась на районе и спрашивала местное население о том, как мне попасть по адресу своего лофта.
Просто очень хотелось скрыться где-нибудь, переждать бурю в ее лице. Просто не слышать этот голос из прошлого, что ничего хорошего мне не принес. Все эти вечеринки, на которые я вместе с ней ходила — лишь бы не сидеть дома совершенно одной, страдая по Артему Агееву. Пялясь в телевизор и поедая заказанную мной пищу. Ей ведь каким-то образом удалось прорваться в мою зону комфорта и вывести меня из нее. Довольно оригинальными способами, которые меня сначала пугали, а потом я к ним уже привыкла. И ко всему шуму, что всегда происходил вокруг нее. Звонящий телефон. Сигналившие машины. Визжащие девчонки. Громкоголосые парни.
Один из них даже пытался отношения со мной построить: подарки да цветы дарил, по ресторанам водил, в кино пару раз, брал за город, в свой особняк. Только вот дальше поцелуев мы с ним как-то и не заходили, не хотелось мне чего-то большего с этим парнем. Хоть Моник и уговаривала меня попробовать или, по крайней мере, просто переспать. Ведь если он плох в постели, то ни о каком дальнейшем развитии отношений речи и быть не могло. Таковым было ее правило номер один. И придерживалась она его очень долгое время. Пока одного американца не повстречала.
— Что-то не больно ты готовишься к вечеринке своей подруги, — поворачиваюсь на голос. Артем. Стоит, прислонившись к косяку у двери. Смотрит на меня так, что бросает в дрожь. Но не от радости или счастья, что он зашел ко мне. А от какого-то беспокойства, будто что-то прямо сейчас должно произойти.
— Ты же прекрасно знаешь, — кидаю платье, что держала все это время в руках, на кресло, — что Моник вовсе мне не подруга. Точнее перестала ею быть несколько лет назад, — не знаю, чем себя занять в его присутствии, поэтому начинаю разбирать свои сумки. Мечусь по комнате под его пристальным взглядом. Он не делает попытки войти в комнату, просто стоит и наблюдает за мной. Тем самым сильно раздражая. — Артем, что ты хотел от меня? — глупый вопрос, на который он вряд ли ответит так, как мне этого хочется. Слов о любви ведь от него не дождешься, лишь своей Стефе он их говорит.
— Рина, я просто…
— Просто Артем уходит из нашей с МОЕЙ девушкой комнаты, — Денис появляется рядом с ним столь стремительно, что Тема аж подпрыгивает от неожиданности. Будто сам Дьявол вступил на нашу землю, завлекать людей грехами. — И впредь пусть здесь не появляется, — голос злой, напряженный, с каким-то презрением. Хотя ничего другого у Соболева по отношению к брату и не бывает.
Взглянув на меня, как на свое спасение, Артем исчезает с моего поля зрения. Даже слова никакого не сказал. Не мне, не своему брату. Просто ушел втихую. Да попросту сбежал. Хотя и мог бы еще остаться, поговорить со мной, объяснить кое-какие вещи, что происходят вокруг. Да, в конце то концов, рассказал бы, что у них со старшим братом произошло. А-то он точно со мной ничем не поделится.
— Ты словно черт. Выпрыгнул из табакерки. — Денис берет с кресла мое платье и рассматривает со всех сторон. — Никогда платья женского не видел?
— Конечно, видел, — ехидно улыбается, смотря на меня. — Но чтобы ты такое носила, — присвистнул, — никогда. Кого поразить-то решила? — бросает вещицу прямо на пол. Хорошо хоть ногами не прошел, а просто прошел мимо меня к столу, где стоял мой ноутбук. Слава Богу, я его запаролила. Иначе бы точно полез смотреть, что у меня такого там есть.
— Уж точно не тебя, — наклоняюсь, чтобы поднять его с пола. Слышу за спиной очередной свисток, от чего немедленно выпрямляюсь и резко оборачиваюсь к нему.
Денис, мать его, Соболев просто стоит около окна, скрестив руки на груди, и смотрит свои глазенками на меня. Да еще и с ехидной улыбкой, что стала его неотъемлемой частью. Такое чувство, что он что-то замышляет, и хочет в свою авантюру меня втянуть. Ведь если взять на слабо, то я могу совершить любую глупость: танцевала же когда-то на столе, плавала в фонтане (правда ночью), убегала от доблестных полицейских вместе с Моник и ее подругами. Даже в продуктовом магазине пыталась кое-что стащить, но не получилось, чуть было не поймал продавец, пришлось спасаться от него. Пока Антуан отвлекал его, я уже садилась в машину и на всех парах уезжала с района. Недавно вот исполняла практически стриптиз перед толпой народа. Произошло ведь это все делать под воздействием алкоголя. Или на спор. Других причин точно не находилось. Теперь вот этим экстримом я однозначно считаю всю затею с «вызыванием ревности у Темы». Да и это чертово платье, что хочется порвать на мелкие кусочки.
— Считаешь, что если наденешь его, — глазами указывает на вещицу в моей руке. — Артем, разинув рот и высунув язык, прибежит к тебе. Поклянется в искренних и теплых чувствах, — театрально вздыхает. — А потом вы умчитесь вдвоем в закат?
— Боже, — закатываю глаза. Что скоро станет у меня своеобразной привычкой. А все из-за этого…придурка. Любая его фраза способна меня довести до приступа, который прекратится лишь в специальном учреждении. С белыми стенами и врачами. Потому как я точно скоро в сумасшедшую превращусь. — Признайся. Смотришь время от времени мелодрамы? Поэтому так выразился сейчас? — хотелось вот мне его поддеть, как следует. Ведь надо меру знать. Не всегда же надо мной издеваться.
— Слышал такие слова от одной девки, — пожимает плечами, не намереваясь спорить со мной, — которую трахнул несколько недель назад, — отходит от стола. Берет с пола дорожную сумку. — Она так о своих планах на меня отзывалась. А я же лишь подкинул ей деньжат на такси, — поворачивается ко мне спиной, скрывается в ванной комнате, как тогда на турбазе. Оставляя меня одну, наедине с эмоциями.
Черт! От злости отбрасываю от себя платье, которое летит куда-то в сторону. Даже вот и не интересно куда именно. Это совершенно не заботит, гораздо важнее то, что он только что сказал, про какую-то девку. Про трахание с ней несколько недель назад, про его измены мне. Ведь мы же стали «встречаться» как раз в то самое время. Конечно, это не обозначало отношения в прямом смысле этого слова. Так как мы друг другу ничего в принципе не должны, но меня почему-то его поведение очень задело. Не понравилось, что назвав меня своей девушкой, он тут же кинулся в кровать к другой девушке. Лишь бы удовлетворить свои потребности, засунуть свой член куда-нибудь. Ведь этот придурок просто не может без секса обходится. Меняет девушек, словно одноразовые стаканчики. Одной попользуется, следом появляется другая. Рядом с ним редко задерживается кто-то больше двух вечеров, точнее ночей.
