Помню, как мама переживала за состояние моего здоровья. Она прекрасно видела мои опухшие глаза, замазанные тоннами косметики. Замечала, что я совсем переставала есть (мечтала стать худой и стройной, как все эти его куклы Барби). Но никогда не спрашивала о причинах моего…расстройства. С одной стороны, я была ей благодарна, так как не было в планах обо всем ей рассказывать. А с другой, ненавидела ее за отсутствие интереса к моей персоне. Ведь когда ее карьера оперной певицы резко пошла вверх, заботиться обо мне стали няньки. Полностью заменившие мне вечно отсутствующих родителей. Отец даже моих поклонников от дома не отгонял, так как был в вечных разъездах по работе. Ему приходилось где-то постоянно дирижировать. Махать своей палочкой на сцене перед многочисленной толпой. Словно их и не стало в моей жизни.

Но вот какими бы они не были людьми, я их безумно любила, скучала по ним. Особенно когда видела фотографии на полках в гостиной. Собиралась даже слетать в Париж на недельку, правда, не уверена, что смогу все это время с ними провести. Зато хоть городом полюбуюсь, как в первый раз. Погуляю одна по всем…

— Не боишься, что станешь похожа на курицу-гриль? — чертовски знакомый голос врывается в мое сознание.

Придерживая руку, словно козырек над глазами и щурясь от яркого солнца, поднимаю голову к незваному гостю, нарушившему мое уединение, приехавшему с гонок так неожиданно. И без предупреждения.

— Тебя не должно это волновать, — разглядываю его внешний вид. Джинсовые бриджи и белая майка с надписью по-французски. Я конечно в совершенстве знала этот язык, но прочитав всего лишь одно слово, решила даже не переводить остальные. Сам пошляк и одежду с пошлыми буквами на ней носит. — Кто тебя вообще пустил на частную территорию? — приподнимаюсь на локтях, неосознанно демонстрируя ему грудь третьего размера в черном верхе от купальника.

— Вида была столь любезна, что открыла мне двери в вашу обитель, прекрасная миледи, — театрально поклонился, словно я была какой-то заморской принцессой. А он благородным рыцарем. Коня вот только где-то оставил.

— Отчего столько веселья? — ложусь обратно на шезлонг, закрывая глаза. Явно мало времени еще прошло. — Вволю натрахался, что ли?

— Рапунцель ревнует? — чувствую на лице его горячее дыхание.

Резко распахиваю глаза и вижу склонившегося надо мной Дениса. Его губы в паре миллиметров от моих собственных, а руки расположились на лежаке, по обе стороны от моих бедер. Стоит только вот поддастся вперед и…пропасть, потерять разум окончательно. Снова его поцеловать, ощутить, как ладони сжимают со всей дури ребра. Провести ладошками по его спине под майкой, да закинуть ноги на его талию.

Инстинктивно облизываю губы языком, весь путь которого прослеживает Денис. Мне даже кажется, что был слышен стон от него. Чего мне вполне хватает, чтобы резко оттолкнуть парня в сторону и подняться на ноги.

— Ревнуют тех, к кому испытываю хоть какие-то положительные эмоции. К тебе же я ничего ровным счетом не чувствую, — забираю со столика полотенце и крем. — Хотя нет…все же есть одно чувство, — злобно усмехаюсь при виде его озлобленного лица. Парнишка даже улыбаться перестал, — бешенство вперемешку с раздражением, даже презрением. И я впервые испытываю такие сильные чувства к парню.

— Чего не скажешь о моем милом младшем братишке, да? — начинает медленно подходит ко мне, как хищник к ничего не подозревающей жертве, а я в свою очередь делаю шаги назад. — К Теме у тебя лишь светлые, нежные чувства, подкрепленные безграничной любовью, больше похожей на одержимость. Может, все-таки покажешь алтарь у себя в комнате, где в центре его фотография.

— Чего? — качаю головой. Меня сейчас сравнили с Хельгой из мультфильма «Эй, Арнольд», где она поклонялась ему в тайне ото всех?

— Неужели не правда? — поднимает в приторном удивлении бровь. — Да признайся ты, Рапунцель. Мы же друг другу люди не чужие.

Это он опять тонко так намекает на тот поцелуй на турбазе? Выводя меня из себя.

— Да мы…

Договорить у меня так и не получается, потому что земля вдруг куда-то исчезла, на ее место пришла какая-то пропасть. Точнее бассейн, в который я, поскользнувшись, тут же сваливаюсь, словно мешок с картошкой. Хорошо, что и своего незваного гостя за собой утащила. Он как раз близко ко мне подошел, чтобы можно было его за руку схватиться, как за спасательный круг.

— Ты, блядь, совсем чокнутая, Догелева! — орет на меня Денис, когда мы выныриваем на поверхность, отплевываясь от воды и убирая с лица капли.

Мне-то вот все равно на неожиданное плавание, а Соболев прямо в одежде туда плюхнулся. Не будет вот меня притеснять и говорить всевозможные глупости. Пусть скажет «спасибо», что я драться с ним не полезла, а просто за собой потянула. Иначе ему бы несдобровать, не отделался бы одним ударом кулака в плечо. Вот бы у него тогда выражение лица поменялось. Хотя…сейчас все выглядит гораздо круче.

Мокрый, злой и испепеляющий меня взглядом — Денис вызывает у меня просто дикий ржач. Такой, что я даже голову запрокидываю назад, так весело становится от произошедшего. Вроде бы грустила все утро, но появление Соболева развеяло все отрицательные эмоции.

— Ржать вздумала? — прищуривается и, оценив, похоже, расстояние между нами, решает сделать заплыв ко мне.

Бассейн у нас не такой уж и большой, поэтому доплыть до лестницы мне все-таки не удается. Всего пара сантиметров осталась до нее. Меня нагло хватают за правую лодыжку, подтягивают к себе, а потом, развернув, прижимают спиной к бортику. При этом от неожиданности или по глупости я закидываю ноги Денису на талию и скрещивая их за его спиной. От былого веселья не осталось и следа, на смену приходит нечто другое.

Соболев как-то странно смотрит на меня, с опасным блеском в глазах. Проводит рукой по моей щеке, убирая выбившиеся из хвоста пряди волос, чтобы в ту же секунду завладеть моими губами в нежном поцелуе. Смакуя их вкус, давая мне возможность оттолкнуть его, прекратить все это. Попросту сбежать, закрыться в доме на все замки.

Я же вместо этого лишь теснее прижимаюсь к нему, обнимаю его за плечи и углубляю поцелуй. Который из нежного превращается в более страстный. Дикий. Даже грубый. Наши языки сначала изучают друг друга, а после вступают в древний танец. В какую-то особую борьбу. Вызывая у своих хозяев стоны наслаждения, полностью отключая мозги. Мои уж точно. Если бы я мыслила здраво, то не терлась об его пах своей промежностью, как самая настоящая сучка во время течки. Не стянула бы с него майку, дабы почувствовать под ладонями его напряженную спину.

— Рина, — стонет Денис, лишая меня последних мыслей. Какие бы они ни были.

Соболев отрывается от моих губ, занявшись предоставленной в его пользование шеей. На которой точно останутся засосы и маленькие укусы. Да только мне на это плевать. Не хочется думать о такой ерунде, хочется просто наслаждаться моментом.

Чувствую сквозь ткань джинсов парня его возбужденный член, готовый вырваться на свободу, и решаю немного подразнить своего «возлюбленного». Одной рукой дотрагиваюсь до его ширинки и начинаю медленно водить по ней рукой. От чего Соболев даже глаза закрывает, поддавшись удовольствию. Расстегнув молнию и небольшую пуговицу, ощущаю в ладони его толстый член. Черт, да он же нижнее белье не надел! Вот же пошляк, как будто знал, что может случиться, но это еще больше возбуждает меня. Трусики насквозь промокли от моих соков. И тому виной была вовсе не вода, а этот человек, по члену которого я начинаю водить рукой. Вверх-вниз. Вверх-вниз. То сжимая в ладони, то проводя пальцем по уздечке.

— Черт! Блядь, детка, — Денис приподнимает чашечки моего лифчика вверх, оголяя мою грудь с возбужденными сосками. Они тут же получают порцию наслаждения.

Правая грудь оказывается во власти его невероятного рта, тогда, как вторая идеально помещается в его ладони. И снова жаркий, влажный поцелуй. От которого я чуть ли не умоляю Дениса трахнуть меня. Ему ведь всего лишь нужно стянуть с меня бикини и резко войти — делов-то. Но он все также продолжает дразнить меня, уделив все внимание моим сиськам. Да искусанным губам. Даже руку мою от члена убирает, возвращая на свои плечи. От чего я издаю стон разочарования.