Что, чёрт возьми, со мной происходит? Я не должна чувствовать себя будто…

Потом я вспоминаю про таблетки, которые вытряхивала из бутылки обезболивающего.

Он накачал меня наркотиками. Бастиен мне что-то подсунул. Снова.

8

Фордж

Прижав пистолет к груди де Вира, я понизил голос.

— Двигайся или я без колебаний нажму на этот грёбаный курок.

Де Вир не показывает страха, что меня удивляет, потому что он всегда был чёртовым слабаком.

— Ты этого не сделаешь. Ты бы убил меня много лет назад, если бы у тебя хватило смелости, но ты этого не сделал.

Несмотря на свои смелые слова, он возвращается в комнату и отходит в сторону, показывая Индию. Она сидит на кровати, медленно раскачиваясь взад-вперёд, словно впала в ступор.

— Какого чёрта ты с ней сделал? — потребовал я.

— Я рассказал ей кое-какую правду. — Де Вир смеётся. Очевидно, он единственный, кто считает эту ситуацию чертовски смешной. — Не так ли, моя дорогая? Почему ты не скажешь Форджу, как расстроилась, узнав, что он соврал о спасении твоей сестры, чтобы заставить тебя выйти за него замуж?

— Почему я должна верить кому-то из вас?

Когда Индия, наконец, смотрит прямо на меня, я понимаю, что что-то не так. Её голубые глаза почти полностью чёрные от расширенных зрачков.

— Что, чёрт возьми, ты ей дал? — я прижимаю пистолет к груди де Вира, где распахнута рубашка.

— Оу… — Индия стоит, вытянув руки для равновесия, и качается взад-вперёд, словно на палубе корабля, плывущего сквозь шторм. Она моргает несколько раз, прежде чем потереть лицо руками. — Я облажалась.

— Голиаф. Следи за де Виром. — Я слышу раздражённое ворчание из гостиной. Надеюсь, это значит, что Микки был связан.

Голиаф наставляет свою пушку на де Вира, а я тянусь к Индии.

— Иди сюда. Я держу тебя. — Я протягиваю левую руку, но она сосредотачивается на пистолете в правой руке.

— Я не люблю оружие. — Её слова выходят невнятными.

Де Вир фыркает от смеха, а затем кряхтит — Голиаф, вероятно, заставил его замолчать.

Как только пистолет исчез из виду, Инди делает ещё один шаг, и я ловлю её в свои объятия. Я делаю быстрый осмотр перед тем, как притянуть ее к своему боку, чтобы поддержать, потому что её ноги неустойчивы.

Покрасневшая. Температура тела выше нормы. Зрачки расширены. Она шатается.

Я смотрю на де Вира.

— Молли (прим. пер. — разновидность экстази)? Экстази? Состряпал какой-то другой лёгкий наркотик?

— Уверен, что не дал ничего такого, чего она не принимала раньше, — отвечает де Вир, насмешливым тоном.

Рука Индии скользит по моей спине, а лицо прижимается к пиджаку.

— Мягкий. Действительно мягкий. — Она трётся щекой по итальянскому льну, как котёнок играет с шелковым одеялом.

— Ей станет лучше через несколько часов, — говорит де Вир. Я пристально смотрю на него. — По крайней мере, пока не начнёт спрашивать тебя, кто её отец и почему ты женился на ней без брачного договора. Когда ты скажешь ей, что она дочь…

— У меня нет отца, — произносит Инди, зарываясь лицом в мой пиджак. — У меня никогда его не было. Никогда не будет. И я не хочу ни черта слышать об этом. Пошёл он. Пошёл ты. Пошли все.

Голиаф прижимает дуло пистолета к виску де Вира.

— Ты её слышал. Она не хочет слышать ни единого чёртового слова от тебя.

Искоса глядя, лицо Де Вира искажается в гримасе.

— Она узнает правду в конце концов. Даже если у тебя есть приспешник, готовый покончить со мной прямо сейчас. Чего ты не сделаешь. Потому что ты даже не можешь отдать приказ нажать на грёбаный курок.

Кровь стучит в виске, челюсть сжимается. Больше всего на свете я хочу вытащить пистолет из того места, куда я его спрятал, и нажать на курок, пока каждая пуля не окажется в теле де Вира. Но в одном он прав — я не дам Голиафу приказ сделать это. Смерть де Вира принадлежит мне. За Исаака. За его отмщение. Для моего спокойствия.

— Я не люблю оружие. — Индия отстраняется от моего тела, и самодовольный смех де Вира отражается от стен комнаты.

Против каждого моего инстинкта я киваю Голиафу, чтобы он опустил оружие. Но это не значит, что он не может контролировать де Вира так же легко и без него.

Я сильнее прижимаю Инди к себе, но она продолжает бороться.

— Его уже нет. Никакого оружия. — Только, когда я говорю эти слова, она перестаёт бороться со мной.

Взгляд Де Вира застывает на том месте, где я держу её в руках.

— Сейчас она может быть у тебя, но ты никогда не сможешь её удержать. — Он делает паузу, чтобы поправить рубашку. — Но, с другой стороны, этого никогда не было в плане, не так ли, Фордж? Ты получишь то, что нужно от богатого отца Инди и неплохо от неё откупишься, чтобы тебе никогда не пришлось снова её видеть. Спорю, что у тебя уже всё спланировано.

— Закрой свой поганый рот.

— Или что? Застрелишь меня? Тебе не хватает мужества. Так же, как тебе не хватает мужества сказать ей правду. Но не переживай. Она сама скоро узнает.

Губы Де Вира растягиваются в насмешливой улыбке.

— Сегодня Инди не хотела слушать. Но когда она сама узнает, то уйдёт и испортит все твои планы. Не могу дождаться, чтобы увидеть, как она бросит тебя и заберёт твои деньги. Следовало заставить её подписать брачный договор… но мы оба знаем, почему ты этого не сделал.

9

Индия

Брачный договор. Брачный договор. Брачный договор.

Слова крутятся в моей голове. Знаю, что должна спросить, почему его не подписала, но мне слишком интересно тереться лицом о костюм Форджа.

Свет и цвета кружатся в моей голове, когда я снова закрываю глаза.

— Так ярко.

Как только я говорю, Фордж застывает.

— Держи глаза закрытыми. Мы уходим прямо сейчас. Я подниму тебя.

Я делаю, как он говорит, наслаждаясь световым шоу в голове гораздо больше, чем резким солнечным светом из другой комнаты. У меня кружится голова, когда он поднимает меня с пола.

— Оу. Оу. — Я обнимаю его шею для устойчивости.

— Не могу поверить, что ты даже подумала пойти с ним. Это же просто смешно, — говорит Бастиен, звуча как избалованный маленький мальчик, проигравший игру, которую, как он думал, исправил. — Я не лгал тебе, Инди. Это всё, на что он пойдёт. Он никогда не скажет тебе ни грамма правды. Ты его пешка, а не жена.

Фордж сильнее обнимает меня.

— Не смей, чёрт возьми, говорить с ней. — Фордж рявкает команду. Хотя я знаю, что должна потребовать ответы на все вопросы, поднятые Бастиеном, мне сейчас не до этого.

Я хочу злиться, но не могу вызвать эмоции, когда прижимаюсь к шелковому материалу костюма Форджа, вдыхая запах сандалового дерева и свежий мужской аромат. Кончики его пальцев ласкают мою руку снова и снова, успокаивая меня, и я впитываю ощущение. Жаль, что он не может проследовать ими по всему моему телу, а не только по этому небольшому кусочку кожи.

Это наркотики. Раньше я принимала лёгкие наркотики, поэтому я знаю, что происходит. Также знаю, что ничего не могу поделать, кроме как переждать реакцию и, возможно, даже насладиться ей.

Глупая Инди.

Осуждающий голос в моей голове говорит, что я идиотка, и он, вероятно, прав. Но мой мозг просто отказался от каждой капли серотонина, допамина и норадреналина в моём организме, и все ощущения кажутся потрясающими. Прошли годы с тех пор, как я чувствовала себя так невероятно.

Я понюхала шею Форджа, желая получить ещё немного аромата, исходящего от его кожи. Одна рука поднимается, чтобы пройтись по слишком длинным кончикам его чёрных волос. О-ох, мягкие и шелковистые. Я закручиваю локоны вокруг пальцев, и он позволяет мне.

Он такой тёплый, сильный и приятный. По крайней мере, сейчас он такой. Без сомнения, как только наркотик выветрится через несколько часов, весь мой мир разрушится, и Фордж снова станет колючим зверем. Может быть, это делает меня трусихой или идиоткой, но я бы скорее наслаждалась этим одурманенным, счастливым ощущением, чем поспешила бы с неизбежным возвращением к холодной реальности.