Решение прилететь на Набу было спонтанным. Покинув Салин, Рей долго дрейфовала в космосе, без цели, без направления, глядя перед собой в холодную пустоту, всерьез подумывая о том, чтобы выйти туда. И покончить со всем навсегда. Горечь и боль разъедали изнутри, обида, глупая и детская, удивление, почти изумление, что единственным, кого интересовала ее судьба, кто был готов рискнуть ради нее, оказался Кайло Рен. Безумие. Это было странно, невероятно. Может быть, это сюрреалистичный сон? Но нет. Вот она здесь. На грузовом корабле Первого ордена, в одежде с чужого плеча, сбежавшая преступница. И сбежать ей помог Кайло. Еще и кредиты свои предлагал. С губ сорвался сухой смешок. А уже через минуту Рей хохотала, как ненормальная, слезы полились из глаз, смех перешел в сдавленные рыдания. Выплакавшись, она взяла курс на Набу. Там ей всегда были рады. Там ей даже не придется скрываться. Наберри возьмут ее под свою защиту.

Набу была чуть ли не единственной планетой, не примкнувшей ни к Первому ордену, ни к Сопротивлению. Залежи плазмы в ее недрах и удачное расположение на перекрестке торговых путей, сильная политическая элита позволяли планете быть независимой, сохранить свое уникальное политическое, экономическое и административное устройство. А семья Наберри оставалась самой влиятельной из всех. Рей летела к ним.

Верана не задала ни единого вопроса, Рей сама ей все рассказала. Ожидала осуждения, страха, отвращения. Ничуть. Глава дома Наберри лишь плечами передернула.

- Ты всегда можешь стать частью нашего дома, - произнесла она.

То ли намекая на то, что может официально удочерить Рей, то ли на то, что будучи воспитанницей Леи, Рей по бумагам уже была в косвенном родстве с Наберри. То ли на то, что всегда надменный Реиш вдруг стал оказывать знаки внимания. И это было так некстати. Меньше всего Рей хотела сейчас заботиться еще и поклонниках. Арневина была в восторге, завизжала и кинулась ей на шею, едва увидев. Рей помнила ее двенадцатилетней девочкой, слишком живой, чтобы нести нелегкое бремя королевы Набу, которой ее избирали дважды. А теперь она молодая, красивая женщина, мать двоих детей, ее муж из хорошей семьи. Рей смотрела на подругу юности с грустью, покорно слушала ее болтовню и пыталась улыбаться.

Рей отвели ее старые покои в южном крыле, памятуя о том, что Рей всегда была теплолюбива. Она жила, словно во сне. Много спала, много гуляла, позволяла Арневине тормошить себя, слушала ее бесконечные рассуждения о доме и детях, даже возилась с этими самыми детьми, читала, проводила много времени в оранжерее, а весной посадила цветы в саду, надеясь, что из ее упражнений в садоводстве что-то выйдет. Но все это не приносило настоящей радости. Отчасти приносило покой. И Рей решила, что этого с нее достаточно. Или нет?

Где-то там, на другом конце галактики был Кайло, с которым Рей была связана Узами, прочнее которых нет в этом мире. И Лейк не могла перестать думать о нем, винила во всем Узы Силы, говорила себе, что это только из-за них. Но было ли это правдой? Она и сама не знала.

Рей поднялась, подошла к окну. Город спал, убаюканный мирным светом луны, ароматом цветов, едва слышным шумом деревьев. Лейк закусила губу. Ей пришла в голову мысль, не дававшая покоя. Глупо было посреди ночи идти куда-то, но женщина уже решилась, как магнитом ее тянуло к одному месту в городе, которое она не посещала со времен своей юности. Рей быстро оделась, накинула на плечи плотный плащ с капюшоном, скрывавшим лицо. Выскользнула из комнаты, аккуратно притворив дверь, крадучись прошла по темным коридорам дома, спустилась в сад, куда вела задняя дверь, и через калитку выскользнула на тихую улочку, оглянулась на темный и тихий дом. И поспешила прочь. До завтрака она успеет вернуться.

Усыпальница Падме Амидалы Наберри стояла среди зеленого парка, которых в Тиде было бесчисленное множество. К изящному и величественному сооружению из белого мрамора, сейчас увитому цветами, вело множество дорожек, петлявших среди клумб и деревьев. Днем здесь и внутри было полно народа. Но сейчас, глубокой ночью лишь шумели кроны деревьев, здание белело в темноте, которую не разгонял даже свет фонарей. Рей шла быстро и тихо, словно боялась, что кто-то ее увидит, словно то, что она задумала, было постыдным или преступным. А ей всего лишь хотелось прийти сюда.

Когда-то в юности, она часто бывала в усыпальнице, сидела на мраморной скамеечке внутри, смотрела на мозаику, изображавшую Амидалу. И тихо разговаривала с этой красивой женщиной, ставшей легендой при жизни. Рей казалось, что Амидала ее слышит. Почему она? Рей и сама не знала. Но супруга Дарта Вейдера, мать Люка и Леи была для Рей героиней, в детстве Лейк много читала о Падме, смотрела старые головидео, записи ее выступлений в Сенате и во дворце Тида, восхищалась ее речью, манерами, внешностью, особенно ее улыбкой. Прилетев на Набу, слышала множество рассказов о маленькой Падме, о королеве Амидале, о сенаторе от Набу, о возлюбленной Энакина Скайуокера. Падме не была чувствительна к Силе, не могла стать призраком, но Рей отчего-то казалось, что та ее слышит. Впрочем, Лейк всегда была так одинока, что ей нужен был собеседник, пусть и тот, который никогда не сможет ей ответить.

Внутри усыпальница ничуть не изменилась: неяркий свет ламп освещал саркофаг на постаменте, к которому вели три ступеньки, небольшую мраморную скамеечку, множество цветов, лент, гирлянд и венков, которые приносили сюда набуанцы и почитатели Амидалы, и мозаику, изображавшую эту красивую женщину, в темно-синем платье, с распущенными волосами, рассыпавшимися по плечам, с легкой улыбкой на губах. Пронзительные карие глаза смотрели мягко, мудро и с пониманием. Рей опустилась на скамейку, ей вдруг стало стыдно, что она пришла без цветов. Раньше она всегда приносила букет белых лилий.

- Здравствуй…те, - тихо произнесла Рей, чувствуя себя неловко.

Уже пожалела, что пришла. Она ведь больше не юная девочка, ей далеко не семнадцать. Глупо вот так приходить общаться с давно умершим человеком, которого ты не знала при жизни. Рей посмотрела на мозаику, грустно усмехнулась.

- Крифф, - покачала головой, спрятала лицо в ладонях, уперла локти в колени, - сама не знаю, зачем пришла. Все так запуталось. Я не знаю, что мне дальше делать. Верана говорит, что я погибаю без дела, без работы. Наверное, она права. Но становиться вторым личным медиком семьи Наберри я не хочу. Преподавать в Университете тоже. Сила, да какой из меня преподаватель! Никогда не любила сухую науку, я практик, мое место там, где жизнь бурлит, а не едва плещется. Могла бы, наверное, улететь к Лее, но ей не объяснишь просто так, что я делала три года после окончания Университета. И почему решила отправиться к ней сейчас. Да и не хочу я иметь с Сопротивлением никаких дел. Хоть к Хану отправляйся, участвуй в его контрабандистских вылазках! Но стеснять его и Чуи я не могу. Вот и получается, что неправ был Хан, мне некуда идти. И что делать я не знаю.

Рей покачала головой, отняла руки от лица и вздрогнула, вскочила, уставившись на мужчину, стоявшего неподалеку. И как она не заметила его сразу? Лицо стремительно заливал румянец, шея пошла красными пятнами, незнакомец, несомненно, слышал все, что она говорила. Рей растеряно смотрела, как мужчина подходит к ней. Что-то в нем было не так. Он вышел на свет, и Рей ахнула. Перед ней был призрак Силы. Одетый в форму джедаев прошлых лет, он смотрел на Рей пристально, в голубых глазах застыла жалость. Он вздохнул.

- Сядь, не надо так нервничать.

И Рей послушно опустилась обратно на скамейку, мелькнула совершенно неуместная мысль о том, что в Кайло есть что-то от деда. Он был бы рад встретить его вот так. Но повезло Рей.

- Так себе везенье, - фыркнул призрак и сел рядом, посмотрел на портрет Амидалы, грустно улыбнулся, потом развернулся к Рей, - я вижу, ты меня узнала. Можешь называть меня Энакин.

- Не лорд Вейдер? – ляпнула Рей, ахнула, зажала себе рот рукой и покраснела еще больше, став пунцовой.