Яркое солнце слепит глаза, теплый весенний ветерок треплет мои волосы, а руки натерты веревкой, связаны за спиной под немыслимым углом, так, что суставы болезненно вывернуты. Я стаю на эшафоте.

- За убийство короля Артура Пендрагона, - зачитывает Бедивер, - леди Гвиневра Ист приговаривается к смерти.

Я ахаю, когда меня подталкивают к плахе. Нет-нет-нет. Стоп. Что за чушь! Я верчу головой, натыкаюсь на полный ненависти взгляд Тристана и презрительный взгляд Элизы, вижу испуганного Блу и довольную чету ле Фей. Уриенс держит Моргану за руку, поглаживая тыльную сторону ее кисти большим пальцем. На губах женщины играет зловещая улыбка, она смотрит мне прямо в глаза. Сознание мое становится кристально ясным, все вокруг воспринимается ярче, более резко. Я хочу закричать, но не издаю ни звука, оцепеневшая и растерянная. Ужас ледяной лапой сжимает сердце, заставляя меня шептать: «Это все иллюзия, иллюзия. Этот мир нереален. Нет». Удар топора. Адская боль пронзает шею, и я кричу, но не издаю ни звука. Со стороны вижу, как моя голова падает в специальную корзину, как безвольное тело оседает на залитые кровью доски помоста, слышу, как ревет толпа. Кровь повсюду, липкая, густая, ее запах пропитывает все вокруг, тошнотворно-сладкий. Я падаю в темную пропасть, лечу куда-то. От удара о землю, перехватывает дыхание.

- Вставай! – рявкает кто-то.

Я утираю кровь с разбитой губы, на мгновение меня снова мутит от этого запаха.

- Вставай! – пинок в бедро, в живот, по ребрам.

Я откатываюсь в сторону, вскакиваю на ноги. И мне стоит огромного труда, чтобы не закричать от ужаса. Передо мной Мерсия – худший из моих ночных кошмаров. Он еще человек, не восставший мертвец. Я быстро оглядываюсь. Место напоминает худшие подворотни Лондиниума, несет мочой и дерьмом, кто-то блюет на углу, из какого-то трактира доносятся пьяные выкрики. Мерсия заносит руку для удара, я ставлю блок. Мы сходимся в рукопашной. Ноют ребра, дышать тяжело. Я уворачиваюсь от удара, подныриваю под его руку, наношу удар со спины. Он разворачивается так быстро и стремительно, как никогда бы не смог в реальном мире. Реальность вокруг него чуть размывается, словно неаккуратные мазки краски на картине художника. И я лишний раз убеждаюсь, что это искривленный мир. Мир нереальный. Но мои ушибы, моя боль реальны, кровь текущая по шее от удара топором – тоже реальна. И я стремительно слабею. И снова напоминаю себе: «Все это нереально. Все это лишь морок». Очередной удар верного паса Вортигерна выбивает воздух из легких, заставляет прикусить до крови губы, захлебываться собственной кровью. Мир вокруг искривляется, линии домов становятся изломанными и нечеткими, земля идет волной, заставляя меня балансировать, пытаясь удержать равновесие, Мерсия и его стражники стоят ровно. Меня кружит и подкидывает, небо расцветает алыми огнями, линия горизонта заваливается на бок. Я падаю.

Мы в зале для приемов в Камелоте, на мне платье болотного цвета, расшитое драгоценными камнями и золотой нитью, в ушах тяжелые серьги, а массивное ожерелье неприятно холодит грудь. Волосы, уложенные в сложную прическу, тянет, и от этого болит голова. Я машинально потираю висок, морщусь. Ноют ребра, по которым пришлись удары Мерсии, и я точно знаю, что на животе у меня темно-лиловые синяки, знаю, что Катарина долго пыталась наложить мне на губы краску так, чтобы не было заметно, что они разбиты.

- Не правда ли, прекрасное торжество? - раздается рядом мягкий, вкрадчивый голос.

Я поворачиваю голову в бок ровно настолько, чтобы соблюсти вежливость, но даже и не пытаться показать свою заинтересованность.

- И это ваша заслуга, леди Моргана.

Ле Фей довольно улыбается. Жрец в белых одеяниях осеняет Эрин и Артура знаком благословения богов. Я сглатываю вставший в горле комок, пытаясь сдержать слезы. Сегодня ведь праздник – королевская свадьба. Но это больно, больнее, чем раны и синяки на моем теле. Я глубоко вздыхаю, отвожу взгляд, не в силах смотреть. В голове бьется мысль, что он будет с ней счастлив, счастливее меня. Я готова погрязнуть в самоуничижении, я говорю себе, что я никчемная, глупая. И я ему не нужна. Никогда не была нужна. И все слова окружающих о том, что он любит меня, всегда любил, не более чем ложь. Стоп. Я вздрагиваю. Грудь внезапно жжет, все сильнее и сильнее. Я тяну за простую серебряную цепочку, достаю медальон, на котором холодным голубым огнем сияют руны. Стоп. Не может быть ран, потому что Мерсия мертв, и как я могу находиться здесь, если я мертва? Мне ведь голову отрубили. Машинально тру шею, которая все еще болит. Стоп. Иллюзия. Все это морок, сон, кошмар. Я сжимаю в руках горячий медальон, не замечая, что он оставляет на ладони ожог. Шепчу:

- Спасибо!

На мгновение вижу перед собой тетушку Мону, которая одобрительно мне кивает. А затем я разворачиваюсь и выхожу из замка.

Я стою посреди пустоши, одетая в ту одежду, что мы перешивали с Салли. Отпускаю медальон, на ладони остается круглый ожог. Но это и хорошо. Отныне это мой якорь, чтобы не потеряться среди кривых зеркал.

- Запомни, - говорю я сама себе, - только это реально.

Я оглядываюсь вокруг, позади меня отвесные скалы, темные и грозные, под ногами пожухлая трава, сырая от влажного воздуха, по ней скользят ноги, я делаю шаг и оступаюсь, едва не падаю. Впереди шумит море, и я морщусь от этого звука, понимаю вдруг, что никогда не захочу больше пуститься в морское путешествие. Ни за что. Не после моих снов. Сны. Я замираю и холодею. Это же место из моих снов. Сердце ухает куда-то вниз, во рту мгновенно пересыхает.

- Нет. Нет-нет-нет, - шепчу я, - боги! Немона! Пожалуйста.

Я бегу вперед. Я должна успеть. Должна. Сердце бешено колотится, воздуха не хватает. Я оскальзываюсь на мокрой траве, падаю, ушибая ладони и колени, поднимаюсь и снова бегу. Ветер толкает меня в спину, потом в бок, в грудь, кружит, насмешничает. Где-то вдалеке раздается раскат грома, столь оглушительный, что на мгновение не слышно звука ненавистного моря, чьи волны разбиваются о неприютные скалы внизу. Темнеет в преддверии надвигающейся бури, словно сумерки опустились на землю, хотя точно знаю, что еще день. Я бегу, дыхания не хватает. Фигура на краю обрыва до боли знакомая.

- Артур! – кричу я, но меня не слышно за новым раскатом грома.

Сверкает молния, ослепляя меня на мгновение.

- Арт! Нет!

Я бегу вперед и знаю, что мне не успеть. Ни за что не успеть. Артур делает шаг вперед, падая с обрыва. Я кричу, срывая голос, сердце останавливается в груди, слезы ярости и боли текут по щекам. Я останавливаюсь на краю обрыва. Внизу бушует море, его черные волны разбиваются о скалы, злобно шипя, откатываются назад. Я визжу от бессилия. Я не вижу тела. Должно быть его унесло море. А значит, есть шанс, что Артур не разбился о скалы. Я скидываю куртку, бросаю лук и колчан, разбегаюсь и прыгаю вниз. Ветер свистит в ушах, падение длится долю секунды. А потом я со всей силы ударяюсь о воду. Это больно настолько, что на мгновение я теряю сознание, горькая вода заливается в нос и рот, я не слышу ничего за шумом волн. Пытаюсь всплыть, но меня швыряет из стороны в сторону, словно соломинку. Ледяная вода сковывает движения, правую ногу сводит судорогой, меня ударяет о скалы. Я погружаюсь с головой в воду, всплываю, оглядываюсь кругом, но нигде не вижу Артура, ныряю, открываю глаза под водой, но передо мной лишь тьма. Воздуха не хватает, и я всплываю снова. Небо темнеет, не переставая, громыхает гром. Очередная волна кружит меня, вода заливается в рот, я отплевываюсь, пытаюсь плыть, но ноги сводит все сильнее. Неумолимое море тянет меня на дно. Я брыкаюсь и барахтаюсь, но уже понимаю, насколько глупы мои попытки выбраться. Меня прошивает ледяной ужас. Я не могу погибнуть так глупо здесь! Не могу оставить Артура! Меня швыряет на скалы, ударяет головой, перед глазами темнеет.

***

Я прихожу в себя в каком-то подобии грота, влажные каменные стены едва подсвечены пламенем костра, где-то вдали шумят волны. Тепла от костерка немного, но это лучше, чем ничего, одежда на мне все еще влажная и заскорузлая от соли, волосы растрепались и слиплись, а кожа шершавая и противная на ощупь. Я медленно сажусь, осознавая, что лежала на чьей-то куртке, голова немного кружится. Оглядываюсь и замираю: напротив на камне сидит Артур. Я часто-часто моргаю, боясь поверить в то, что вижу именно его. Вдруг это очередной морок? Я быстро кидаю взгляд на ладонь – округлый ожог на месте. Медленно сглатываю, все еще ощущая привкус морской соли на языке.