Старики в деревне говорили: не ходи в лес. Но как же туда не ходить, если там, за опушкой, да по тропинке, мимо болота, да через овраг, и снова по тропинке, что петляет, словно лента в волосах, живет старая Маз?

Маз одинокую сиротку привечала, кормила вкусненьким, лечила синяки да царапины, обучала грамоте да лекарству. Какая травка да где растет, как ее собрать правильно да в какой срок, и что потом приготовить можно.

Рей, живущая с другими сиротами у старого и угрюмого торговца Ункара Платта, к Маз сбегала при каждом удобном случае. Ункар часто бывал в разъездах, приемных детей оставлял на хозяйстве, иногда брал с собой. А их самих собирал по всему свету, чтобы работали на него в его лавке за кров и еду.

Вот и Рей он привез из дальних краев, когда девочке еще и пяти лет не исполнилось. Видно, бросили ее родители или погибли – чума в тот год свирепствовала в округе, но никто и никогда малышку не искал, а сама она и не помнила, кто она да откуда, лишь имя свое знала. Звонкое, звучное, хлесткое – Рей! Словно раскат грома, словно бегущий по камням горный ручеек, словно рычание волка в лесу.

Маз Рей встретила душным и пряным августовским днем, когда старушка собирала на опушке зверобой, а Рей, верховодя ватагой мальчишек, примчалась на эту опушку играть. Мальчишки едва завидев Маз, невысокую и согбенную, тут же с визгом разбежались с криками: ведьма! Десятилетняя Рей никуда бежать не стала. Она же никогда не видела настоящую ведьму, которой пугали всю окрестную детвору! Как тут не остаться и не рассмотреть поближе!

- Как зовут тебя, дитятко? – у старушки были чудные очки, огромные и круглые.

Рей такие видела в городе, куда ее в прошлом году взял Ункар, чтобы сторожила товар, пока он с деловыми партнерами договаривается о купле-продаже.

- Рей, - ничуть не смущаясь, ответила девочка.

- Красивое имя, - одобрительно кивнула старушка, - звучное. А помоги-ка мне, Рей, собрать вот эти желтые цветочки. Пальчики у тебя тонкие, аккуратные, ты их не помнешь.

Рей охотно согласилась. Пока собирала цветы зверобоя, Маз рассказала ей, что травку эту надобно собирать в летние месяцы, потом сушить в теплом помещении с хорошим сквозняком, а потом уже и использовать можно. По всему выходило, что замечательная это трава: можно настойки готовить да горло больное полоскать, можно чай заваривать да при грусти пить, можно мази сделать и к ранам прикладывать. А еще пах зверобой просто потрясающе, пряно и терпко. Рей пока собирала, казалось, вся пропиталась этим запахом. Вот так и познакомилась со старой Маз.

С тех пор прошло девять вёсен, ни на мгновение не оставляла Маз девочку, вырастила себе достойную смену. А Рей и рада была учиться. Ее за глаза тоже ведьмой называли, ругать пытались да побаивались. А кто-то, как старый Люк Скайуокер, все пытался наставить на пусть истинный, да все твердил: не ходи в лес, девка! Ой, не ходи! Ждет тебя там беда!

Но какая может быть беда в родном лесу, где каждая тропка ей ведома, где столько всего удивительного и прекрасного? Ушла бы она к Маз, стала бы жить с ней, в деревню не возвращаясь. Но старушка говорила, что девочке нужны люди. И была права: Рей росла общительной и улыбчивой. Для каждого находила доброе слово, к каждому у нее свой подход имелся. К приезду Ункара – дом в порядке содержать, чтобы не ругался, Люку принести его любимую клюквенную настойку да не спорить, а слушать, с сестрой его – Леей о нарядах поговорить да о новых тканях, что Ункар привез, Хану пересказать городские истории, услышанные от Платта, детей Рей сладостями угощала, а старикам приносила согревающий чай да мази лечебные. Рей в округе любили, хоть и сетовали, что с ведьмой знается. А девушка лишь посмеивалась.

Выросла красавицей и умницей, многие парни заглядывались на нее, порывались все через лес ее провожать. Легко дарила Рей улыбки да лукавые взгляды, но провожать себя не давала никому: ни весельчаку По, ни робкому Финну, ни уж тем более сыну Леи – лохматому и ушастому Бену. С ним давно у нее не заладилось, с самого детства. Он был старше на несколько лет и, казалось, что ему доставляет удовольствие девушку пугать и стращать темным лесом: то непроходимыми топями, то ядовитыми растениями, а то и настоящими волками.

Впрочем, сам он пропадал в лесу частенько. И Рей только диву давалась, все гадала, какими же тропами ходит парень: ни разу она его не встречала. Но леса девушка не боялась, потому что была у нее тайна, и был у нее защитник.

Впервые она встретила его еще девчонкой лет двенадцати, шла по тропке привычной к Маз, когда услышала стук топоров и нахмурилась: местные так далеко в лес не забирались, ведь ходили страшные суеверия об этих местах, о жутких волколаках, оборотнях, что убивают и жрут человеческую плоть. Рей никаких волколаков в лесу не встречала, а на все вопросы отвечала многозначительным и загадочным молчанием, заставляя креститься суеверных односельчан. Ей не хотелось, чтобы кто-то ходил по ее лесу без лишней надобности. Деревенские и не стремились.

А вот чужаки, что застали беззащитную девочку одну, не боялись ничего. Готовы были обидеть и надругаться. И пока Рей в панике пятилась назад, оглядываясь судорожно и понимая, что кричать бесполезно, равно, как и умолять о милосердии, откуда-то послышался волчий вой, столь пронзительный и громкий, столь удивительный днем, что дровосеки замерли на мгновение, а потом на тропинку перед Рей вылетел черный волк. Молодой и еще неокрепший, едва-едва покинувший пору детства.

Взвизгнув, Рей отпрыгнула назад, упала, запнувшись, да так и осталась лежать. Волк, скаля зубы в низком рычании, надвигался на мужчин. Один попытался замахнуться топором, и тут же был сбит с ног. Раздалось рычание, громкий крик, потом звук разрываемой плоти, отвратительный и чавкающий, заставивший Рей зажмуриться от ужаса. И ей бы бежать без оглядки, но она была не в силах подняться. Двое других дровосеков кинулись наутек. На тропинке осталось растерзанное тело, тускло блестевший топор, массивная фигура зверя да испуганная девчонка.

Как во сне видела Рей повернувшегося к ней волка, его золотистые глаза смотрели пристально и как-то не по-звериному, осмысленно смотрели, от чего Рей стало еще больше не по себе. Приоткрыв рот, глядела девушка на зверя, взявшегося невесть откуда средь бела дня.

- Хорошая собачка, - дрожащим голосом произнесла девочка, пытаясь подняться, а волк внезапно совершенно по-человечески фыркнул и только что глаза не закатил.

Он сделал шаг назад, словно давая Рей пространство, которое девушке было так необходимо. Рей поднялась, отряхнула старое платье и, стараясь не смотреть на окровавленное тело, сделала шаг вперед, возвращаясь на тропинку. Волк дал ей пройти, а потом последовал за ней.

- Проводишь меня? – удивилась девочка, чувствуя еще дрожь во всем теле, но страх постепенно отступал, сменяясь любопытством.

Волк замер на мгновение, а потом двинулся дальше, проходя мимо, задел теплой шерстью ее бедро.

С тех пор так и повелось: когда бы ни отправилась Рей к старой Маз, волк следовал за ней, иногда на расстоянии, иногда рядом. Порой Рей и не видела его, но знала точно: он тут. Красивый черный зверь, массивный и очень опасный. Иногда она видела кровь на огромных клыках, и тогда девушке становилось не по себе. Но ее волк не обидел ни разу. Он аккуратно направлял ее, если сбивалась с тропы, однажды вытащил из болота, куда Рей, оступившись, упала, он горестно скулил, когда девочка упала и ушибла до крови ногу, словно плакал вместе с ней.

Она становилась старше, старше становился ее защитник, которого Рей нарекла именем Кайло, как рыцаря из старой книжки, которую ей дала почитать Маз. В книжке рыцарь в черных доспехах защищал принцессу по имени Кира.

- Я совсем хоть и не принцесса, - говорила тогда девушка, - но ты точно мой защитник. Мой верный рыцарь, - и впервые за год знакомства решилась погладить зверя по голове.

Он присел на мгновение, попытался уклониться от теплой ладошки, даже заворчал, на морде Рей прочла выражение недовольства, но потом сам подставился под нехитрую ласку.