Палпатин пожала плечами, развернулась, чтобы пойти прочь, и нос к носу столкнулась в Кесом Дэмероном. Цвет лица банкира был немногим лучше, чем у его сына, под глазами залегли тени.

- Здравствуй, Рей, - он смотрел, не отводя взгляда.

- Здравствуйте, мистер Дэмерон, - ровным тоном поздоровалась Рей.

Она не знала, что сказать, да и не хотела ничего говорить.

- Даже не зайдешь? – приподнял бровь Кес.

- Не стоит, мистер Дэмерон, это ни к чему. Мне жаль, что это случилось, - ни черта ей не было жаль, собственная беда интересовала гораздо больше, но стоило что-то сказать, наверное.

- И мне жаль, что ты пострадала из-за него, - ответил мужчина, заставив Рей вздрогнуть.

Одной лишь фразой вновь погружая ее в персональный кошмар. Рей закусила губу, приказывая себе дышать ровнее, не дрожать, не паниковать. Она в больнице. Здесь люди, камеры. Ее никто не тронет. Спокойно.

- Присмотрите за ним, мистер Дэмерон, - тихо произнесла Рей, - ему нужна настоящая цель в жизни. Но, ради всего святого, держите его подальше от ваших дел. Он не умеет играть в эти игры, это не для него.

Мистер Кес отрывисто кивнул, Рей выдавила из себя бледную улыбку и поспешила прочь.

С садистским удовлетворением в мерцавших глазах Сноук отправил их с Кайло в одной машине.

Рей забилась в угол, стараясь не дрожать, не встречаться с Кайло взглядом и уж тем более не собиралась вести беседу.

С утра в офисе Сноука она сухо поздоровалась с Реном и, не слушая ответного приветствия, проскользнула мимо. А теперь была вынуждена ехать рядом, гадая, зачем Сноук провоцирует ее и Кайло, чувствуя, как с каждой милей напряжение в салоне растет. Машины двигались медленно, и то расстояние, что можно было проехать за двадцать минут, занимало в два раза больше времени. Рей всей кожей ощущала присутствие Кайло в машине, чувствуя боль, злость и стыд, а еще мучительную ревность, пытаясь вытравить из своей памяти увиденное тогда в окне, и не могла. Не могла здесь находиться, вдыхая запах его одеколона, слыша его тихое дыхание, не могла унять паническую дрожь. Не могла простить ему, что видел ее разбитой и сломленной. Не могла простить, что он был тому виной. Рей задыхалась в душном салоне, сжимала и разжимала пальцы в кулак, пристально глядя в окно, стиснув зубы. И все шептала себе мысленно: спокойно, спокойно!

- Они мертвы, - вдруг произнес Кайло, заставив Рей вздрогнуть и замереть, успокоившись, - они умерли мучительно, ползали на коленях, вымаливая у тебя прощение. Прости, что не пришли лично.

Мертвенный холод разлился по телу, в ушах зашумело. В груди вдруг с оглушительным звоном лопнула натянутая струна, напряжение в салоне достигло критической точки, и Рей резко повернулась к Кайло. Но никак не была готова к его пристальному и серьезному взгляду.

- Удивительно, - процедила Рей, - ты ведь благодарить их должен был бы. Твоя месть свершилась во всей красе. Я растоптана, унижена, осталась одна на обломках собственной жизни, не зная, как собирать эти обломки воедино, и можно ли вообще их собрать! Можно ли собрать себя саму! – последние слова девушка выкрикнула, не заботясь о том, что их можно услышать даже сквозь перегородку, что отделяла их от водителя.

И тут же пожалела о том, что сказала, потому что должна была держаться, потому что должна была улыбаться, играть свою роль, быть сильной. Но рядом с этим человеком она всегда теряла силу воли, теряла себя.

- Рей, - он потянулся к ней.

Девушка шарахнулась назад, больно ударяясь о ручку двери спиной, задрожала в ужасе от предстоящего прикосновения, и Кайло тут же опустил руку.

- Прости, - произнес тихо, имея в виду то ли попытку прикоснуться, то ли то, что натворил.

- Никогда, - сорвалось с губ девушки.

Даже в полумраке салона было видно, как побледнел Кайло. Машина дернулась, останавливаясь. И Рей, не заботясь ни о безопасности, ни о том, как это выглядит, вылетела в серое утро.

А сейчас смотрела на океан, мерзла, куталась в кардиган и зло думала о том, что не просила никого убивать, не просила мстить. Злилась отчаянно, до спазма в горле, а еще радовалась хоть каким-то эмоциям за последние страшные дни, ведь это было лучше, чем мучительное равнодушие, выжженная пустыня, присыпанная пеплом.

В дверь номера постучали, на пороге стоял Митака.

- Мисс Палпатин, вы готовы?

Рей бросила кардиган на кровать, оставаясь в брючном костюме, подхватила сумку.

- Конечно, мистер Митака.

Начинались рабочие будни.

Заместителя Национальной Гвардии Мексики Рей увидела лишь мельком. К счастью она не нужна была на личной встрече Сноука и мистера Энрика Прайда.

Вместе с другими переводчиками, а еще коллегами из команды Прайда, Рей в конференц-зале отеля внимательно разбирала текст договора о сотрудничестве Национальной Гвардии Тихуаны и полиции Сан-Диего в борьбе с наркотрафиком и картелями. Работа шла медленно и тяжело.

В какой-то момент одна из мексиканок со словами о том, как она устала, и что голова уже не работает, достала из сумочки небольшой пакетик с белым порошком, высыпала его на тыльную сторону кисти и занюхала. Со стороны сотрудников Сноука повисла напряженная тишина, все смотрели на девушку.

- Что? – пожала плечами мексиканка, - разрешенные пятьсот миллиграммов кокаина.

И Рей вспомнила, что еще в две тысячи девятом президент Кальдерон разрешил хранить и транспортировать установленную норму наркотических средств. Там еще что-то в законе было про принудительное лечение от зависимости. Но даже если здесь, где они собрались обсудить сотрудничество Мексики и США против наркотиков, наркотики употреблялись открыто, понятно было, как именно выполняется та самая часть про лечение. Тем более в Тихуане, которую называли кокаиновой столицей Мексики. Рей оценила бы иронию ситуации, если бы ей не стало тошно от всего этого.

- Давайте продолжим, - тихо произнесла Палпатин застывшим коллегам.

Ей нужно было работать, занять чем-то свой мозг. Работать и помнить о том, что копии документов Рей должна передать Кайло. Ведь их договоренность все еще в силе. Рей слишком сильно нажала на ручку, прорвав лист, поморщилась.

Они закончили после восьми вечера. Поднявшись, наконец, со стула и потянувшись, ощущая, как ноет спина, и отекли ноги от долгого сидения, Рей мечтала о горячей ванне и ужине в собственном номере.

- Может, в бар? – предложил кто-то из мексиканцев.

Его горячо поддержали американские коллеги. Вежливо улыбнувшись, Рей отказалась и вызвалась отнести документы Митаке, чтобы не задерживать остальных. Та самая мексиканка, что употребляла кокаин, танцующей походкой подошла к Рей, собирающей бумаги, приобняла девушку.

- Уверена, что не пойдешь? – спросила игриво, - ты выглядишь, как человек, которому надо расслабиться.

- Спасибо, - вежливо улыбнулась Рей, - но нет.

- Ммм, - девушка провела пальцем по щеке вздрогнувшей Рей, - жаль. Ты такая красивая. Вот, - она опустила что-то Рей в карман, - это тебе. А парню своему, что сделал это, - кивнула на синяки Палпатин, - скажи, что он мудак.

Она чмокнула Рей в щеку и убежала. Растерянная Рей опустила в руку в карман и вынула бумажный квадратик со смайликом – марка. Безумие. Впрочем, чего она ждала приехав в этот город, где из-за близости к границе, царили свободные нравы? Но здесь?! Среди команды государственного лица?!

Рей покачала головой и, засунув марку обратно в карман, быстро направилась к принтеру в углу кабинета, чтобы скопировать документы вместе с правками, которые она должна предоставить Митаке, чтобы к завтрашнему дню он согласовал их со Сноуком.

Оставив Дофельду документы, Рей, наконец, добралась до своего номера, копии спрятала в стол, принялась не спеша раздеваться. Из кармана пиджака выпала марка. Рей подняла ее, повертела в руках. Смайлик раздражал своим ярким желтым цветом и призывно улыбался ей.

Говорят, это приятно: подъем настроения, эйфория, обострение чувств. Ведь ей так не хватает эмоций последнее время. Что в этом страшного? Она примет сейчас и к утру будет уже трезва. Она не выйдет из этого номера, никто и не узнает, что случилось. А утром она и не нужна Сноуку на пресс-конференции. Ее работа по факту закончена, могут быть еще какие-то правки, но это может выполнить и кто-то другой. Хоть сейчас придумывай отговорку и уезжай в Сан-Диего. Полчаса на автобусе, - и она дома. Рей вертела в руках квадратик, вглядывалась в него пристально, а потом небрежно кинула поверх пиджака.