Лиамцы растянулись цепью и вскоре соединились с отрядом Ардерика. Они загоняли врага между укреплениями и замком, как поломойка гонит тряпкой воду. Такко, наверное, сотню раз пробежал глазами расстояние до вражеского войска, прежде чем решился спустить стрелу, и едва не заорал от радости, когда она нашла свою цель.

Кто-то толкнул его под руку; Такко обернулся и увидел Олларда с длинным луком тёмного дерева.

— Куда вы? — спросил Такко грубее, чем следовало. — Вы же маркграф!

— Больше нет.

— А?..

— Титул и земли остались только на бумаге. Мне предложили выбор — Север или эшафот. Верно, во мне заговорила кровь предков-воинов, и я согласился на эту авантюру. Ты хранишь слишком много моих тайн, чтобы не доверить ещё и эту.

Такко хмыкнул. Бесспорно, Оллард выбрал самое подходящее время для важных вестей.

— Если сюда прилетит стрела, вы пожалеете, — сказал он наконец.

— Если я о чём и жалею, то о том, что стою на стене не своего замка. Мои предки были бы довольны, что у их недостойного потомка появился призрачный шанс умереть с оружием в руках. Не зевай!

Они стояли лицом друг к другу, посылая одну стрелу за другой. Не было жалости, не было стыда за то, что они просто расстреливают беглецов — слишком высока была цена милосердия. Слишком хорошо помнилось, как во двор летели огненные стрелы, и как замок держался на краю гибели.

Однако Ардерик думал иначе.

— Опустите луки …! — заорал он, с лёгкостью перекрыв шум боя. — Сожри огонь ваши стрелы!..

Отшвырнул в снег арбалет и выхватил меч. Верен рядом с ним деловито перекинул арбалет через плечо и тоже вытянул клинок.

Оллард с сожалением убрал вынутую было стрелу и махнул рукой. Теперь, когда отряд Ардерика соединился с лиамцами, перевес сил был очевиден.

— Господин Оллард! — имперский сотник уже не просил, а требовал, столько настойчивости было в его голосе.

— Идите, Гантэр.

Теперь, когда внизу кипел рукопашный бой, стрелять было опасно. Такко следил за Вереном, с чьего меча разлетались кровавые капли; он прикрывал Ардерику спину, и Такко с плохо скрытой завистью отмечал, как легко летал его увесистый клинок, и как слаженно и чётко они с Ардериком двигались. Лиамцы сражались вполсилы и берегли людей, зато Гантэр с тремя десятками мечников яростно бросился в бой.

Теперь северяне дрались отчаянно, благо поток стрел из замка и укреплений прекратился. Может, не оставляли надежды пробиться к лесу, а может, наконец не захотели дешево продавать жизни. У Такко замерло сердце, когда Верен отлетел в снег, едва увернувшись от удара. Ардерик остался один против троих — и нельзя, нельзя было стрелять!

Оллард негромко выругался и вскинул лук. Они с Такко стояли бок о бок, стрелы в колчанах сцепились. Оллард выдернул первую попавшуюся и выпустил раньше, чем Такко успел его остановить. Рыжее голубиное перо пролетело над плечом Ардерика и воткнулось в горло противнику.

— Не делайте так больше, — выговорил Такко разом заледеневшими губами. Дёрнись Ардерик на пядь — и дорога ему была бы на погребальный костёр.

— Увлёкся, — пожал плечами Оллард и поставил лук за спину Такко, возвращая лицу привычную непроницаемость.

***

Победа, полная, настоящая! Ардерик бродил по пустоши, переворачивал тела, рассматривал узоры на рубахах и пряжках, и радость меркла, не успев родиться. Шейна не было ни среди погибших, ни среди пленников; скрестить с ним мечи не удалось, и это заставляло ярость снова бурлить в жилах. Верен хромал сзади — похоже, пропускать удары по ногам входило у него в привычку, но хоть в этот раз обошлось без серьёзных ран.

Навстречу шли маркграф со своим лучником — оба довольные, оживлённые. Ардерик дождался, когда они приблизятся.

— Где Шейн, раздери его тьма? Надо полагать, в замке было спокойно, раз вы здесь?

— Да, в нижних коридорах всё тихо, — ответил Оллард. — Дарвел с бароном всё ещё там.

— И за каким лядом он положил почти сотню воинов, если не собирался нападать из-под земли? — Ардерик выругался от души и перевернул носком сапога очередное тело. Из горла у того торчала стрела с рыжими перьями, лишний раз напомнив Ардерику о Шейновых рыжих волосах и пламени, сожравшем его сотню на погребальном костре. Он выдернул стрелу и протянул Такко:

— Твоё.

Лучник потупился, а Ардерик стиснул зубы. Стоило отвесить затрещину недоумку, возомнившему себя великим стрелком, и отправить на неделю мыть миски и отхожее место, но граф-то наверняка простит необдуманный выстрел…

Оллард улыбнулся одними глазами и забрал стрелу:

— Это я стрелял.

— Превосходный выстрел, — криво усмехнулся Ардерик. — Где же Шейн, сожри его тролли?

— Может, пленные расскажут, — пожал плечами Оллард. — Меня больше интересует, где госпожа баронесса. Почему не приветствует победителя?

Ардерик неосознанно вскинул глаза на стену, но не нашёл там знакомой стройной фигуры. Скорее всего, Элеонора заботилась о раненых, но… могла ли она не выйти узнать, нашли ли Шейна? Под рёбрами ворохнулась тревога, густо замешанная с ревностью.

— В прошлый раз… — В прошлый раз Элеонора нашлась запертая в своих покоях, и Ардерик запнулся на полуслове. — Я иду в замок. Раз Шейна здесь нет, надо проверить…

Сил выдумывать, что именно надо проверить, уже не было. Шагая к замку, он скосил взгляд, убеждаясь, что Верен рядом, и заметил, что Оллард с лучником тоже идут следом.

Коридоры и лестницы сменяли друг друга, путали, манили боковыми ответвлениями, но путь к покоям Элеоноры Ардерик нашёл бы и с закрытыми глазами. Разумнее было начать с лекарской или кухни, а по-хорошему следовало проверить, как дела на нижних этажах, прежде чем бросаться на поиски чужой жены. Но чутьё гнало наверх.

Впереди замаячила последняя лестница, и в этот же миг сверху раздался отчаянный женский крик.

========== 7. На благо Севера ==========

Ардерик первым взлетел по лестнице, оттолкнул зарёванную служанку, звавшую на помощь с верхней ступени, и ударил плечом в резное полотно. Верен отстал лишь на пару ступеней, но и удвоенного натиска не хватило высадить тяжёлую дубовую дверь. Измотанное битвой тело отзывалось болью, но они били снова и снова, пока сзади не появился маркграф.

— Отойдите, — велел он и опустился перед замочной скважиной на колено. — Танкварт, нож! И стрелу с двойным наконечником!

За дверью что-то грохнуло, зазвенело разбитое стекло. Затем воцарилась тишина, и она не нравилась Ардерику, очень не нравилась.

— Кто с ней? — рявкнул он на служанку, всхлипывавшую у стены. — Что стряслось?

Девчонка только замотала головой, размазывая слёзы по щекам.

— Бригитта, не реви, — обратился к ней Верен. — Тащи лучше топор… два топора!

Глупая девчонка не двинулась с места. За её хныканьем ничего не было слышно. Ардерик рыкнул и схватился за меч — рубить проклятую дверь. Время утекало, а маркграф всё ковырялся в замке.

— Да сколько можно! — не выдержал Ардерик. — Стали бы сюда ставить замок, который можно открыть ножом!

— Его делали в моей мастерской, — отозвался Оллард, не прекращая работы. — Попробуйте отжать дверь, господа, только аккуратно.

Что-то хрустнуло — не то нож, не то механизм, но дверь наконец поддалась. Кажется, они влетели в спальню Элеоноры все вчетвером, разом протиснувшись через широкий проём.

В комнате царил страшный беспорядок. Остро пахло чем-то сладким и терпким, душистым маслом, что ли. Сквозь этот запах пробивался другой — тяжёлый, густой, с привкусом железа. По шкурам на полу расползалась густая тёмная кровь, в сумраке казавшаяся почти чёрной. Взгляд выхватил окровавленные рыжие пряди, выпавший из безжизненной руки клинок, осколок зеркала в израненной ладони, десятки таких осколков на пропитанных кровью шкурах. Невыносимо долгие мгновения картинка оставалась раздробленной. Наконец в полумраке обрисовались две фигуры: лежавшая ничком и стоявшая над ней, а ещё тёмный провал за гобеленом.