Намек был прозрачен, как утренний лёд: пока барон топчет пастбище с овцами, надо втолковать северянам, кому на самом деле они должны подчиняться. Лицо Ардерика против воли растянула улыбка. Элеонора всегда думала о власти, любила её больше кого-либо из людей. Глупо было думать иначе.

Наконец-то всё стало на места. Ардерик даст Элеоноре людей, она поддержит его в тяжбе перед императором, и быть может, осенью удастся вернуться домой — хозяином, а не приживальщиком богатого соседа. Выделить Верену участок у реки… впрочем, с этого станется отхватить за своей девчонкой неплохое приданое и устроиться самому. Да и семья у него небедная…

Остались сущие пустяки: самому забыть, что недавно готов был отдать жизнь за улыбку этой женщины. А ещё — чьё дитя зреет у неё под сердцем.

— Сейчас лучшим подарком для них станет сытный обед и тёплый ночлег. — Ардерик краем глаза следил за северянами: они столпились у заново отстроенной конюшни.

Элеонора проследила за его взглядом. Её брови высоко поднялись, когда она поняла, что парни выбирают из подгнившего сена колоски и жадно разгрызают крохотные полевые злаки.

— Разместите их как можно удобнее, — проронила она. — И непременно выясните, хорошо ли они одеты. Тканей и мехов в кладовых предостаточно, не то что еды.

Ардерик кивнул и отвернулся снова.

— Слу-у-ушай! — заорал он. Северяне резко обернулись, попрятав колоски в кулаках, а с разделочного стола у кухни с шумом взлетели птицы. — Сейчас вас покормят. После любой, кто испытывает недостаток в одежде или болен, может обратиться с госпоже баронессе. Она не откажет в помощи! Поняли? Сытный обед, новые рубахи, сапоги и никаких соплей! Слава госпоже Элеоноре!

Ответом был радостный рёв.

Что ж, не так и трудно оказалось смотреть в серые глаза и слышать знакомый голос. Ардерик пересёк двор и поискал Верена — кому ещё поручить построить северян, чтобы красиво отвести в укрепления, пока в замке готовят ужин? Но Верена не было. Зато у сарая торчал маркграфский лучник — обнимался с этой девчонкой, Гретой, будто век не виделись.

Ардерик невольно замедлил шаг. Больно уж напоминала Грета Элеонору, особенно со спины. Верно, темноволосую девчонку подобрали в услужение, ожидая, что вырастет похожей на госпожу, только спутать их всё же было нельзя. Грета хоть и была хороша собой, а всё же не так: волосы чернее, глаза ярче, повадки как у лисицы, а не изнеженной кошки… Тьфу, пропасть, нашёл, на кого заглядеться!

— Верен где? — бросил Ардерик лучнику.

Тот пожал плечами и вернулся к прежнему занятию. Ардерик устремил на парочку тяжёлый взгляд, но оба и ухом не повели. На всякий случай глянул на дверь сарая — засов задвинут, значит, внутри никого. Нужник тоже на задвижке. Да куда же запропастился этот Верен?

***

— Рик зовёт… — пытался объяснить Верен, прижатый к двери сарая изнутри.

— Обойдётся!

— Надо…

— Не надо!

Кто бы ждал от Бригитты такой прыти? Почти затолкала его в этот проклятый сарай, прильнула всем телом, горячим и мягким, и даже ухом не повела, когда чья-то рука задвинула снаружи засов. Впрочем, чья рука, Верен знал — Такко, едва поздоровавшись, позвал помочь с каким-то тюком, и не выразил ни малейших угрызений совести, когда вместо тюка в сарае оказалась Бригитта.

— Я воин или кто? — бормотал Верен. — Он там… а я…

— Ну и иди к нему! Иди! Полтора месяца от него не отходил и ещё столько же не отходи! Я что, я забава…

— Да ну брось!

— Вот и иди, иди!

Где-то на самом краю сознания мелькнула мысль: и правда, с Бригиттой будет время помиловаться после ужина… Но руки как-то сами легли на девичьи плечи, зарылись в пушистые, пахнущие травами волосы, и Верен напрочь забыл о Рике, северянах и даже о том, что две недели не менял рубахи и всю дорогу клялся себе сперва вымыться, а потом уже подходить к достойным женщинам. Да и к недостойным тоже…

— Кайлен! — донеслось снаружи, как сквозь пелену. — Строй своих. По трое в ряд, друг за другом. По трое! В ряд! Один в середине, два по бокам! Мда… Значит так! Встаньте, будто один пьян и на ногах не стоит, а двое его ведут! Вот! А теперь головы выше, грудь вперёд и за ворота, за ворота!..

========== 2. Середина лета ==========

— Стройся в ряд! — выкрикивал Верен. — Арбалеты к бою! По мишеням — стреляй!

Северяне строились бестолково, неровно, но для здешней глуши сойдёт — так говорил Рик. Строем им всё равно не воевать: в горах и лесах ряды смешаются. Красота нужна больше для турниров и праздников — вроде завтрашнего.

— В два ряда! Первые — стреляй! Перезаряжай! Вторые — стреляй! Заряжай! Первые!..

В лучной стрельбе северяне были хороши, но в арбалетной им не хватало терпения и опыта, потому Верен строил их перед мишенями снова и снова.

— Лар, тетиву не дёргай! Дёргать будешь в другом месте! Грэг, заряжай, а не в штанах чеши! Крапивой всыплю, чтобы не зря чесал! Кай, упор в плечо! Держи арбалет крепко, как кружку с элем! Вторые — стреляй!

Верен и не заметил, как стал относиться к северянам как к младшим братьям, даром что иные были старше него. Они так отчаянно рвались в бой, так клялись отыскать дорогу в Бор-Линге и своими руками отправить Шейна пасти овец на Звёздном мосту — ну чисто мальчишки! Потому Верен не заподозрил дурного, когда Рик велел устроить парней в укреплениях, а после показать первые приёмы с мечом. Плёвое дело, не сотнику же возиться! И только спустя две недели сообразил, что все, кому надо что-то от северян, почему-то обращаются к нему.

Ардерик, ясное дело, новых воинов не бросил. Но старшим над ними записал Верена. А в ответ на недоумевающий взгляд ткнул пальцем в столбец с жалованием. Больше Верен вопросов не задавал и от северян не отходил. С Кайленом он сблизился быстро, для остальных тоже стал кем-то между старшим по званию и приятелем. В общем, тем же, кем был для Такко, только теперь неугомонных стрелков стало три десятка, хлопот же с ними было, пожалуй, даже поменьше.

— Молодцы! Собирайте болты и дуйте жрать. Вечером ещё с мечами разомнёмся.

— Так давно вечер, Верен!

Пустошь заливал яркий свет, нимало не напоминавший закатный. Верен махнул рукой:

— Тоже мне вечер! Значит, как солнце над той вершиной зависнет, жду назад. С мечами.

Светлые дни наступили незаметно. Сначала долго-долго ждали весну, затем дивились, как холодны ещё ночи и зелены ягоды в лесу, не сразу осознав, что это и есть северное лето. Зато солнце задерживалось в небе всё дольше. Говорили, что в праздник оно не зайдёт вовсе, и Верен ждал Светлого перелома с почти детским нетерпением.

И не он один! Эслинге готовился к настоящему торжеству с пиром и турнирами. На пустоши между замком и укреплениями поставили длинные столы, соорудили навес на случай дождя. В кухне трудились, не покладая рук. Зерна не было совсем: лепёшки пекли из раннего гороха и творога с тёртой сосновой корой, зато мясо и рыбу везли в замок телегами. Не было недостатка и в молоке — кладовые ломились от сыра и творога, солёного, сладкого, пряного…

Вот и сейчас на ужин дали рыбу, сваренную с молоком. Дома Верен и смотреть бы не стал — этак только улов переводить! — а здесь уплел за обе щеки и снова вышел на пустошь глянуть, всё ли готово к празднику. Кайлен увязался за ним. Ему всё было в новинку: парень ни разу не видел настоящего имперского турнира. Верен, правда, тоже, и от ожидания внутри всё замирало.

Шагах в ста от столов, у площадки для упражнений возвышался помост для зрителей. Площадку расширили, огородили кольями и верёвкой. Опилками очертили круг для фехтовальщиков, а в тридцати шагах поставили щиты с мишенями для лучников и арбалетчиков. У этих щитов уже успели поругаться Такко с Кайленом — каждый собирался унести с состязаний серебряную стрелу.

— Хрен овечий он унесёт, — буркнул Кайлен Верену, тоже вспомнив утренний спор. — С арбалетом он половчее управляется, это верно, но с луком пусть утрётся!