– Сдается мне, он погиб в той битве, – сказал Оби-Ван и наклонился осмотреть выступ на каменной стене.

Куай-Гон подошел к следующему выступу. В соседнюю колонну был вделан большой золотистый шар. Куай-Гон положил на него руку. В тот же миг, как привидение, перед ним выросла еще одна голограмма.

– Наверно, я запустил первую, когда споткнулся, – предположил Оби-Ван.

Вторая голограмма изображала женщину. Ее туника была порвана и испачкана, волосы коротко подстрижены. В руках у нее была энергетическая пика, к бедру пристегнут один бластер, к ноге – другой.

– Меня зовут Пинани, я вдова Кинтамы, дочь великих героев Бичи и Тираки.

Сегодня мы идем в наступление на город Бин. Это будет наша месть за поражение в битве за Зеаву. Наши запасы на исходе. Оружия у нас мало. Почти все погибли в славной битве, когда мы пытались отбить нашу любимую столицу Зеаву у безжалостных даанов. Наша сегодняшняя битва обречена на поражение, но мы все равно будем сражаться за справедливость. Отомстим даанам за те муки, какие мы от них претерпели! Мой муж погиб у меня на глазах. Отец и мать погибли от рук даанов: те ворвались в нашу деревню и перебили всех жителей. Прошу вас, дети мои, Ренеи и Вунана, не забывайте нас. Продолжайте сражаться. Отомстите даанам за все их зверства. Я умру без страха. Умру за вас.

Голограмма погасла. Оби-Ван подошел к следующему выступу.

– Ренеи и Вунана погибли всего через три года после смерти родителей, в Двадцать второй битве за Зеаву, – прочитал он. – Они были ненамного старше меня.

Он обернулся и заглянул Куай-Гону в глаза.

– Что это за место? Куда мы попали? – спросил мальчик.

– Мавзолей, – ответил Куай-Гон. – Место упокоения мертвых. Но на этой планете воспоминания надолго остаются живыми. Смотри. – Он указал на подношения, сложенные высокими грудами перед каждой колонной – свежие цветы, блюда с семенами, чаши со свежей водой.

Они шли вдоль проходов, мимо могил, ряд за рядом уходивших вдаль, включали голограммы. Пустая, гулкая усыпальница наполнилась голосами давно умерших людей. Поколение за поколением воины рассказывали им свои истории – истории войн, крови и мести. Куай-Гон и Оби-Ван узнавали о деревнях, вымерших от голода, о страшных бойнях, о том, как детей отрывали от материнской груди, о массовых казнях, о тяжелых марш-бросках, заканчивавшихся всегда одинаково – страданиями и смертью.

– Похоже, эти дааны – кровожадный народ, – заметил Оби-Ван. Рассказ о бесчисленных страданиях глубоко тронул его душу, наполнил ее жгучей болью.

– Мы находимся в мавзолее мелидийцев, – ответил Куай-Гон. – Хотелось бы послушать, что расскажут дааны.

– Здесь так много мертвых, – сказал Оби-Ван. – Но я так и не понял, из-за чего они воюют. За что сражаются? Битва идет за битвой, и каждый раз они стремятся отомстить за былые поражения. В чем же корни их вражды?

– Может, они и сами забыли, – отозвался Куай-Гон. – Ненависть впиталась в их кровь и плоть. То они сражаются за клочки земли, то – в отместку за несправедливость, учиненную над их предками сотни лет назад.

Оби-Ван поежился. Холод сырого воздуха пробрал его до костей. Он почувствовал себя отрезанным от всей остальной галактики. Его мир провалился в глубокую воронку, в черную яму, полную крови, мести, смерти.

– Наша миссия на этой планете еще не началась, а я уже насмотрелся на столько страданий, что хватило бы на всю жизнь.

Взгляд Куай-Гона был печален:

– Существуют планеты, где столетиями царит мир. Но на других планетах гремели жестокие войны, оставившие шрамы на памяти многих поколений. Так было всегда.

– Я больше не могу смотреть на ужасы и страдания, – сказал Оби-Ван. – Давайте поищем выход отсюда.

Они зашагали быстрее, проходя мимо магических выступов на стенах. Они искали выход. Наконец впереди забрезжил свет. Путь преграждала дверь, сделанная из какого-то полупрозрачного материала. Она-то и испускала тусклое белое сияние.

Куай-Гон нажал на светящуюся табличку с указателем выхода, и они с радостью вышли на теплый солнечный свет. Но сначала они остановились в тени дверного проема, разглядывая окрестности.

Мавзолей был воздвигнут на скалистом уступе холма. Впереди поднимался крутой склон, увенчанный нависающим утесом. Направо через сады вилась узкая тропинка, слева путь преграждала стена.

– Думаю, надо идти сюда, – сказал Оби-Ван, указывая на тропинку.

– Согласен, – ответил Куай-Гон. Но все-таки он стоял, не двигаясь с места, его острый взгляд обшаривал крутые склоны холма. – Но я…

И вдруг земля под ногами Оби-Вана взорвалась фонтанчиками глины.

– Снайперы! – вскричал Куай-Гон. – Прячься!

С вершины утеса, нависавшего над лощиной, обрушился шквал бластерного огня.

Оби-Ван и Куай-Гон вскочили на стену, тянувшуюся справа. Выстрелы из бластеров отбивали от каменной кладки целые вихри мелких осколков, и те впивались в ноги, как жалящие стрелы. За долю секунды Куай-Гон успел охватить взглядом долину и, понять, что происходит внизу. Он соскочил на землю, следом за ним – и Оби-Ван.

Они приземлились на небольшую площадку, полную странных гудящих машин. С трех сторон ее окружали стены, с четвертой замыкал черный мавзолей. Отсюда им нелегко будет убежать, но зато здесь их не достанут бластерные выстрелы.

Куай-Гон мимоходом подумал: может быть, рано или поздно снайперы устанут и уйдут, оставив их в покое.

Но он на долгом опыте знал: снайперы, к несчастью, никогда не устают и не оставляют свои жертвы в покое.

Куай-Гон осмотрел стоявшие вокруг машины.

– Наверно, отопительные и охлаждающие установки для здания, – заметил он. У них над головой еще с большей яростью свистели беспрерывные выстрелы.

– Хорошо, что мы убрались с линии огня, – откликнулся Оби-Ван.

– Нам грозит опасность пострашнее. – Куай-Гон склонился и осмотрел большой металлический бак. – Он полон протонного горючего. Если в него попадет выстрел из бластера, мы взлетим на воздух.

Он обеспокоенно переглянулся с Оби-Ваном. Придется уходить, а это значит – подставить себя под выстрелы. Оставаться здесь и притягивать на себя огонь слишком опасно.

– Посмотрим, что за этой стеной, – предложил Куай-Гон, указывая на другую стену – напротив той, через которую они перескочили.

Оби-Ван и Куай-Гон призвали на помощь Силу. Ощутив, как ее пульсация нарастает вокруг него, Куай-Гон прыгнул. Вместе с ним прыгнул и Оби-Ван. На лету они успели мельком разглядеть, что ждет их по другую сторону стены.

Бластерные выстрелы засвистели вокруг них с удвоенной силой. Куай-Гон едва успевал отражать их световым мечом.

Они опустились на землю за стеной.

– Впереди овраг, но спуск в него очень крутой, – доложил учителю Оби-Ван. – Как вы думаете, спрыгнем?

– Земля на вид мягкая, – ответил Куай-Гон, оценив обстановку. – Это смягчит приземление, но, если там болото, можем утонуть. Помни: местность на МелидеДаан изобилует нежданными препятствиями.

– Зато мы захватим врасплох наших снайперов, – сказал Оби-Ван. – Они не ожидают, что мы рискнем спуститься.

Куай-Гон кивнул:

– А чтобы удивить их еще больше, обогнем утес и поднимемся на него с другой стороны. Нас прикроет кустарник. Они не знают, куда мы пошли, и не ждут, что мы на них нападем.

– Учитель, есть еще один путь. Можем вернуться обратно через стену.

Доберемся до той тропинки – попробуем укрыться в садах.

Куай-Гон помолчал, обдумывая следующий шаг. Взвешивая все «за» и «против», он невольно задумался над своими отношениями с Оби-Ваном. Сейчас они научились действовать как одно целое, но пришли они к этому единству нелегким путем. Иногда между ними возникали размолвки, но в минуту опасности их мысли входили в слаженный ритм. Куай-Гон восхищался способностью своего падавана – действовать на всех уровнях одновременно.

Даже в самые трудные минуты Оби-Ван умел рассчитывать стратегические шаги, оценивать шансы на победу и при этом умудрялся еще и шутить.