– Где душ? Этот? – возмущается, – Да вы издеваетесь, я не умещусь сюда, – смеется, наклоняется куда то и на меня льется холодная вода.

– Перестань, перестань, – визжу, пытаясь увернуться от ледяных капель.

– Сейчас привыкнешь, – ставит меня на ноги и залазит под воду в своем костюме, – помоги мне раздеться.

В маленькой кабинке нам не развернуться, поэтому прижимаюсь к нему, все еще вздрагивая от воды.

– Помоги мне детка, ну же,– опирается о кафельную стену надо мной.

Помогаю ему избавиться от рубашки, спускаю вниз брюки и боксеры, не обращая внимания на эрекцию. Разворачиваюсь к нему спиной, чтобы не пришлось смотреть в глаза, регулируя воду и ищу среди пакетиков гель для душа.

– Я готов тебя разорвать, – хватает рукой за талию и прижимает к себе, – ты хоть представляешь какую сделку ты сорвала? – шепчет на ухо.

– Ради этой сделки обязательно было обхаживать дочь компаньона? – показываю ревность, не контролируя себя.

– Хахахах, – закатывается басом, хватая из моих рук маленький пакетик, пытается разорвать перед моим носом, – Черт, как разрывать эти маленькие пакеты? Сделай! – сует мне в руки.

– С любовницами гандонами не пользуешься? – говорю быстрее чем думаю.

– Я тебя сейчас так оттрахаю так, что ты забудешь про все вокруг Мирослава и единственное, что будет в твоей голове я, я и только я, – проводит руками по моему животу, вниз, бедра, сжимает задницу.

Контроль уходит как и ревность, остается лишь желание. Дрожащими руками разрываю пакетик и выдавливаю гель на ладонь. Затем на его большую лапищу.

Намыливаю себя, шею, грудь, бедра. Подставляя тело под теплую воду, наслаждаюсь.

– В моей голове и так ты, ты и только ты Амиран, – признаюсь с досадой.

– Малышка, девочка, да я с ума схожу по тебе, мы вместе 24 на 7 чем я заслужил такое недоверие? – гладит мою грудь, чуть сжимая, передвигает меня к стене, чтобы принять на себя всю воду.

– А чем я заслужила статус психбольной? – упираюсь лбом в белую плитку.

– Я волнуюсь за тебя девочка, за твое здоровье, – говорит как между прочим, занимаясь своими волосами.

– Поэтому всех отгораживаешься от меня? Я не плохая мать Амиран и думаю отличная жена, но благодаря тебе и твоей семье я чувствую себя больной, – голос переходит на шепот в плитку.

– Ты лучшая девочка, умная, красивая, слегка ревнивая и эмоциональная, чересчур, а вот жена никудышная, – усмехается, – Сорвала будущему мужу сделку на несколько миллионов, переносишь свадьбу несколько лет, точно никудышная.

Смеюсь, закусывая губу, – Амиран, – хочется осесть от досады. Как у него так легко выходит внушать мне чувство вины.

– Мой Мир, я зол, очень зол, – поднимает меня за задницу, заставляет прогнуться в пояснице, – Я хотел этого тем вечером, думал, что же ты подготовишь для меня, – провел пальцами по дырочкам, размазывая влагу, водя туда-сюда, мучая меня.

– А ты приготовила мне ревность, досаду, – шлепает меня по заднице, – Скандал, какой пожар ты учинила! – резко входит в меня, заставляет прилипнуть к плитке грудью, – Я зол.

Рычит как зверь, проникая в попку пальцем.

– Нет, нет, Амиран, нет, – пытаюсь вырваться. Боже как стыдно.

– Девочка, да. Ну же врушка, расслабься, тебе же понравилось в Париже, я помню, – смеется, а я краснею.

– Это был Париж, я была пьяна, – задыхаюсь, воспоминания той ночи подливают масло в огонь.

Все происходит слишком быстро. Я куклой мотыляюсь в его руках, а он не сдерживается, ни на секунду, его не заботят ни мои шлепки о стену, вода, дикие крики. Его заботит только собственное удовольствие, весь секс превращается в вымещение злости, но это не мешает мне, кончить несколько раз, пока он внутри, рычит, кусает, хватает за волосы, вдыхает меня словно я его воздух. Схожу с ума, невозможно не любить.

***

– Звони Волку, мы заберем Матвея, все дети будут дома, – уверенно ведет мой Porshe.

– Пусть развлекаются, ничего страшного, мы с Тимуром пока обживемся, – смотрю в окно на приближающийся город, нет желания возвращаться, – Да и мы могли бы неделю задержаться на побережье.

– Не могли, у меня много перелетов намечено на месяц, а у тебя показ,– даже не смотрит в мою сторону.

– Что значит у тебя? – разворачиваюсь к нему полностью, да уж, майку я ему маловатую купила, то ли белый цвет делает его еще больше, чем он есть на самом деле.

– Черта с два, больше ты со мной не полетишь Мирослава, сорванные сделки мне ни к чему, переживания за тебя тоже. Дома под охраной, – скрестил наши пальцы и поцеловал меня в руку.

– Мне не нравится это, – одергиваю ее обратно, сцепляя пальцы на колени.

– Зато летать в экономе и устраивать концерты тебе понравилось, но больше я тебе такого удовольствия не доставлю любовь моя, уж извини, – отвожу глаза в боковое окно, таким бескомпромиссным я его никогда не видела. Даже не знала, что может быть таким.

– Амиран, ты так решил лечить недоверие? – говорю тихо, пытаюсь прощупать почву.

– Да, – резко.

Поворачиваюсь к нему, чтобы возразить, но вижу его с телефоном у уха. Стараюсь уловить суть разговора, но едва ли мне это удается. Бешусь. Сколько можно знать языков. По одной женщины на каждый, ну конечно же.

– Завтра у меня Греция детка, затем снова Польша, – отчитывается. Не удивлюсь, что он читает мои мысли, хотя по моему лицу и так понятно.

– Показ через три недели, затем свадьба, ты хоть на одном из мероприятий будешь? – стараюсь не язвить, но выходит плохо.

– На всех, я же обещал, – осматривает меня, пока мы стоим на светофоре.

– Мы едем к твоей маме? – замечаю, что направляемся к дому.

– Нет, они у нас, – заворачивает на парковку, – Только прошу тебя, не реагирую остро.

– Я извинюсь, если это надо, – выхожу из машины, не дожидаясь его.

– Ты кончила несколько раз, – сощурив глаза, смотрит на меня, изучает.

– И что? Это должно сделать меня счастливой? – стою напротив него, нагло оперевшись плечом о стену лифта, словно какой-то босяк.

– Хм, – усмехнулся, – ну да, а что бы сделало тебя счастливой? – сложил руки на груди.

– Машина времени, – выдыхая выхожу из лифта и стремлюсь скорее оказаться в квартире, среди людей, потому что не готова ответить за свои высказывания.

– Вы приехали, – на встречу вышла Мариам, в черном льняном костюме, вид у нее довольно уставший.

– Добрый вечер, – прохожу на кухню, – извините меня за то, что произошло ночью, – осмеливаюсь поднять глаза и вижу слезы.

– Дочка, это ты меня прости, – срывается с места и зажимает меня в объятиях. Вдыхаю приятный аромат, переступаю через свою гордость и обнимаю в ответ.

– Добрый вечер дамы, – в комнату вошел муж с Тимуром на руках, – Закажем еду? Мы проголодались.

– Ничего не надо, я все приготовила, – женщина засуетилась возле плиты. Только сейчас замечаю маленькие кастрюльки.

Боже из чего же она готовила, ведь в холодильнике ни черта нет, как стыдно.

– Я заказала доставку продуктов, я часто пользуюсь их услугами, прекрасно, языковой барьер не мешает, – улыбается нам.

– Спасибо большое, может помочь? – трогаю щеки ладонью, горят, еще бы. Хозяйка из меня отвратительная.

– Да, покорми внука, – дает мне маленькую голубую тарелочку с медвежатами и резиновую ложку.

– Да, конечно, только руки вымою, – сбегаю в ванну прежде чем кто-то что-то скажет.

Смотрю на себя в зеркало. Да девочка, вид у тебя испуганный. Похожа на загнанного в угол зверька, расчесаться бы не помешало и выспаться. Ополаскиваю лицо и руки, надеваю домашний легкий кремовый костюм, заплетаю темный платок на голове, убрав него все волосы и выхожу к ним. Муж уже переодет в спортивные штаны, кормит нашего тихоню.

– Я почти закончил, – указывает на тарелку из которой Тима выковыривает последние остатки еды.

– Извините, задержалась, – присаживаюсь за стол и приступаю к своей порции рагу с мясом, – Как вкусно, я тысячу лет не ела, спасибо, – не поднимаю глаза, не хочу видеть их строгие взгляды.