Дело, судя по всему, не обошлось только этим займом. Впоследствии Семен Дежнев писал в челобитной: «И я, холоп твой, для твоей государевой службы купил 2 лошади, дал 85 рублев. И всякой служебной завод, покупаючи в Якуцком остроге у торговых и у промышленных людей дорогою ценою. Стал подъем мне, холопу твоему, больши 100 рублев…».

К слову сказать, Михаилу Стадухину подъем обошелся дешевле, – в 60 «рублев». Сохранившиеся документы говорят о том, что он не смог к назначенному сроку расплатиться по этому долгу. Когда в 1645 году он возвратился в Якутск с ясачной казной, собранной на Колыме, воевода Василий Пушкин отобрал у него «неведомо за что» и его собственную пушнину. За неуплату долга в срок Стадухин был привлечен кредитором к суду.

Все это говорит о полной несостоятельности заявления некоторых авторов о том, что Михаил Стадухин был «оборотистым предпринимателем» и даже купцом. Михаил был государевым служилым человеком и торговыми делами не занимался. Во всяком случае, этому нет каких – либо документальных свидетельств, кроме разве что упоминания о мелком товарообмене, каким занимались все служилые люди при контакте с аборигенами, чтобы наряду с боевыми трофеями обеспечить себе сносные условия походной жизни.

Отряд Михаила Стадухина шел по Алдану. Проделав тяжелый путь через перевалы Верхоянского хребта, служилые через девять недель дошли до Оймякона. Там они застали казаков, оставленных первооткрывателем Оймякона Елисеем Рожей, поставили зимовье и взяли ясак с якутов, которые жили в верховьях реки.

К югу от истоков Индигирки лежала обширная и малонаселенная горная страна, о которой русские не имели никаких сведений. Стадухин послал на конях через горы Андрея Горелого с «засидевшимися» служилыми людьми из тех, кого они застали на Оймеконе, усилив отряд еще и ясачными якутами. В отряде, со слов Андрея Горелого, было около 40 человек. Перейдя водораздел, они вышли в долину реки Охоты, и спустились по ней, едва не встретившись с отрядом Ивана Москвитина. Их разделял всего лишь двух – трехдневный переход. Дальнейшему продвижению Андрея Горелого и его спутников к морю помешали враждебные действия местных жителей.

Весь поход туда и обратно занял всего лишь пять недель. Андрей принёс важные сведения о том, чторайон реки Охоты богат соболями и рыбой, что «ламутцких мужиков там много и оленных, и сидячих». И что река эта «пала в Ламское море». На Охоте Горелый взял в аманаты ламутского князца Чюну и доставил его к Стадухину.

7 апреля 1642 г. к стадухинскому лагерю явились соплеменники аманата, – «сот с пять и больши» и «учинили бой». Помощь русским оказали оймяконские якуты и тунгусы. В сражении погибли один казак, 5 ясачных якутов и 10 ламутов. Через три года князец Чюна будет привезен Стадухиным на Лену, даст показания о реке Охоте, а в 1646 году проведет туда отряд Семена Шелковника, который построит Охотский острог.

Весной 1642 г. из Оймеконского зимовья в Якутск поступила отписка Михаила Стадухина. В ней говорилось, что государев ясак собран полностью: «И явили мы прибыли на 150 год 3 сорока соболей». Государева казна прибыла в Якутск со служилыми людьми Иваном Кислым, Денисом Ерилом и Трошкой Ивановым. Казна была за печатями Стадухина и целовальника, а ясачные книги и отписка – за печатью Стадухина. Вместе с государевой казной была послана отписка, в которой дано первое географическое описание Оймякона: «А Емокон река идет с Камени, по Емокону пашенных мест, дубравных, ни лугов травных нет, все согра да болота, да камень. А отнюдь на Емоконе реке жить служилым людям не мошно, кормитца … не у чего, людей на той реке нет нигде. А ламутские тунгусы ходят мимо, а на той реке не живут».

В июне 1642 года вернулся в Якутск с низовьев Лены Курбат Иванов, передав Головину «чертеж реке Лене и сторонним рекам, и против чертежу роспись». В том же году по приказу Головина он был отправлен в поход на верхоленских и байкальских тунгусов и бурят, «чтобы, укрепясь в их стране, быть ближе к забайкальскому серебру». Год спустя, вернувшись в Верхоленск, Курбат сделает «чертеж Байкалу и в Байкал падучим рекам и землицам», приложил к нему «распросные речи тынгусов и братцких людей про мугал и про Китайское государство и про иные землицы и на Байкале где мочно быть острогу…». Все это будет послано воеводе Головину.

В это же время Головин приступил к коренной реорганизации всей системы ясачного сбора и взятия таможенных пошлин. В 1642 году он ввел для ясачного населения твердые, причем довольно высокие индивидуальные ясачные оклады. Установление этих окладов производилось на основе переписи скота в каждом хозяйстве, то есть, чем богаче был хозяин, тем больший взимался с него ясак. Перепись была воспринята аборигенами, прежде всего наиболее состоятельными, как ущемление их прав и вызвала восстание инородцев. Волнения вспыхнули одновременно во многих волостях и улусах, в ходе которых погибли десятки русских промышленников и служилых людей. В феврале 1642 года были уничтожены отряды ясачных сборщиков Воина Шахова, Алексея Гнутого, Осипа Галкина, Остафия Михалевского, Григория Летнева. Одновременно уничтожались и русские промышленники, находившиеся на промыслах. В начале марта более 700 восставших попытались осадить Якутский острог.

Помощники Головина воевода М. Глебов и дьяк Е. Филатов, не согласные с его методами утверждения ясачного режима, выступили против него, в результате чего в Якутске началась воеводское противостояние.

Головин обвинил Глебова и Филатова в измене. Дело дошло до того, что, как писал Головин енисейскому воеводе Осипу Аничкову, «по воровскому научению воеводы Матвея Глебова, диака Еуфимья Филатова да сына боярского Парфена Ходырева учили они якутов … наших служилых людей побивать, и под острог собрався, … тайным обычаем притти ночью, караулщиков побить, пушки в воду стаскать, и острог зажечь, … а самим якутам всем велели вдаль на вершины сторонних рек отойти …, да Матвей же Глебов и дьяк Ефим Филатов приказывали служилым людям … по всем ясачным зимовьям иноземцев научать, чтоб они промышленных людей грабили и побивали, и наш бы ясак они, служилые люди, сбирая, добрые соболи имали себе, … а в ясак, клали свои худые соболи и недособоли драные и без хвостов, и то не сполна…, а иноземцам тунгусам велели отойти на иные реки, чтоб вперед нашего ясаку имать было не с кого…, и многожды научали иноземцев и русских людей … меня, Петра, убить».

Трудно сказать, в какой мере содержание этого письма соответствовало действительному положению дел. В значительной мере, видимо, так оно и было. Во всяком случае, Головин освещал ситуацию так, как он её видел и понимал.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.