Один из сыновей Петра Головина – окольничий Алексей Головин, сорок лет спустя после описываемых событий, станет тобольским воеводой, другой, – Василий Головин во время воеводства в Белгороде станет организатором и участником отражения набегов крымцев, третий – стольник, а потом боярин Михаил Головин начальствовал над Москвой во время стрелецкого бунта. Внук Петра Головина, – Федор Алексеевич подпишет первый русско – китайский договор о размежевании границ, будет пожалован в бояре, станет наместником Сибири, а в 1696 году – вторым послом знаменитого петровского посольства «к европейским дворам». Все это дает основание считать, что Петр Петрович Головин был государственником в лучшем смысле этого слова.

До середины лета 1640 года Головин со своими помощниками находился в Енисейске и появился на Лене лишь в 1641 году. Один из авторов вышеупомянутых книг ехидно замечает: «не торопились воеводы к месту службы, – бражничали». Возможно, конечно, что и бражничали, – кто же не бражничал на Руси. Но если и бражничал, то, как говорится, в свободное от службы время. А забот у Головина хватало, об этом свидетельствует сохранившийся в архивах «Государев наказ якутским воеводам …».

Наказ или наказная память в нынешнем понимании это нечто вроде командировочного задания. Только не пятистрочная «писулька», какой она выглядит в наши дни, а многостраничный труд, в подготовке которого были, надо полагать, задействованы не одну неделю дьяки и подьячьи Сибирского приказа. Наказ этот оформлялся, как это было принято в те времена, в виде свитка, и длинна его при полном развороте даже и при убористом почерке была, наверное, метра четыре, если не пять. Вручалась она отправлявшимся в путь от имени государя. Трудно сказать, читал ли её государь. Впрочем, с такими вот, – на новое воеводство, вполне возможно, что и знакомился на слух, зачитываемый деятелями Сибирского приказа, добавляя что – то по своему усмотрению и убирая лишнее.

Наказ начинался с подробного изложения сведений о якутской земле, уже имевшихся к тому времени в Сибирском приказе, принесенных побывавшими там енисейскими и мангазейскими служилыми людьми и промышленниками. Какие там реки и притоки, сколько времени занимает плавание от устья до устья, какие там проживают племена, какой водится зверь, масса других практически важных сведений. Содержание этой части наказа свидетельствует о том, что государю было известно, какое на Лене творится «воровство» и беззаконие. В наказе, в частности, говорилось о том, что «ходили из Мангазеи по краю тех земель по великой реке Лене с устья в верх …, а из Енисейского острогу вниз по Лене … служилые люди с товары, …, приманивали тех землиц людей торговать, имали у них жон и детей, животы их и скот грабили, и насильства им чинили многие, и от государевы высокие руки тех диких людей отгонили, а сами обогатели многим богатством, а государю приносили от того многого своего богатства малое …

… в прошлом во 139 (1631) году на великой реке Лене лутчие тайши, которые государю служили, и алданские князцы воровством служилых людей Енисейского острогу атамана Ивашка Галкина с товарыщи от великих их обид учинились от государя отгоны, … по отпискам из Сибири … сбирают ясаку не по многу, а иную многою мягкою рухлядью, сбираючи на Лене реке, служилые люди сами корыстуются, и меж себя у тех тобольских и у енисейских и у мангазейских служилых людей для тое своей бездельные корысти бывают бои, друг друга и промышленных людей, которые на той же реке Лене соболи промышляют, побивают до смерти, а новым ясачным людям чинят сумненье, тесноту и смуту, и от государя их прочь отгоняют;

… в прошлом во 143 году писал к государю … воевода Ондрей Племянников, что енисейские служилые люди … с атаманом Ивашком Галкиным, сшодчеся на Лене реке с мангазейскими служилыми людьми ясачными сборщиками Степаном Корытовым да с Остатком Черкашснином, меж себя учинили бой, четырех человек свою братью служилых людей тобольских и мангазейских и енисейских казаков убили из пищалей до смерти, а иных многих служилых и промышленных людей переранили. Аманатов, под которых емлют государев ясак, друг у друга отнимают и емлют с иноземцов ясак вдвое: один емлют в Мангазее, а другой в Енисейском. И чинят иноземным тесноту и обиду великую, жен их и детей к себе емлют, и от того в иноземцах в Якутской земле учинилась смута великая».

Новым якутским воеводам предписывалось, прибыв на Лену, всеми мерами навести там порядок, и действовать впредь в соответствии с государевыми указами и грамотами Сибирского приказа.

Далее в наказе подробнейшим образом расписано когда, где, и что именно нужно сделать, следуя к месту службы, – где, у какого воеводы и сколько взять людей, – стрельцов, пеших казаков, детей боярских, духовников, кузнечных мастеров, плотников, грамотеев. Где по пути останавливаться на зимовку. Где, сколько и каких взять продуктовых запасов, судов, снастей, вооружения, боевых припасов, имущества для церквей. Сколько кому платить жалованья: деньгами, хлебом и солью. И многое – многое другое. При этом неоднократно напоминалось, что делать все это нужно без задержки, «наспех», «не замотчав». Шутка ли собрать и переправить через многие тысячи верст такое войско со всеми необходимыми припасами и оснащением. Так что воеводам было не до бражничанья.

Завершающая часть государева наказа содержала в себе конкретный перечень задач, которые необходимо было выполнить воеводам по прибытию на Лену. Главными из них назывались: наведение порядка на подведомственной территории, исключающего хищение ясака служилыми людьми и уклонение торговых и промышленных людей от уплаты государевых пошлин; совершенствование системы сбора ясака с инородцев, а также расширение ясачной территории путем проведывания новых землиц и их присоединения к России. Результатом всех этих действий должно было стать увеличение сбора ясака и повышение прибыли государевой казны.

Помимо формулировки этих главных задач в наказе давались рекомендации по методам и способам их решения, и перечислялись иные более мелкие задачи. Напоминалось, чтобы воеводы «иноземцов всяких от русских людей от их обид и от продаж и от насильства оберегали»; следили за тем, чтобы служилые люди «ходячи по ясак утеснения и обид никаких иноземцам не чинили; … збирали с них государев ясак ласкою и приветом, а не жесточю и не правежем; имали ясак по их мочи и одиножды в год». По всем прочим вопросам, которые не попали в наказ, рекомендовалось принимать решения «смотря по тамошнему делу, по своему высмотру, как будет пригоже и как их Бог вразумит».

В чем авторы – критики Головина правы, так это в том, что он был крут и даже жесток в своих действиях, направленных на достижение поставленных целей. Эта крутизна и жестокость проявилась уже на подходе к основному месту службы, – в Енисейске.

Среди прочих задач, поставленных перед Головиным государевым наказом, была задача всеми мерами бороться с пьянством, азартными играми и распространением среди служилых людей «богомерзкого зелья», – табака. Указ государя о запрете хранения, продажи, и курения табака появился еще в 1634 году. Наказание за нарушение указа и для продавцов и для покупателей предусматривалось самое суровое – вплоть до смертной казни с конфискацией имущества. Правда смертная казнь была крайней, и потому весьма редкой мерой наказания. Курильщиков и продавцов табака, как правило, наказывали денежным штрафом, кнутом, батогами, в редких случаях – отрезали носы.

Головин, занимаясь зимой 1640 года организацией переправки грузов для нового Якутского воеводства по Кетскому волоку в Енисейск, обнаружил, что богомерзкое зелье докатилось и до Енисейска и, в соответствии с государевым наказом, принял меры по пресечению этого действа.

Не стану описывать детали этой эпопеи, скажу лишь, что в результате проведенного Головиным расследования было выявлено двенадцать человек, занимавшихся потреблением и распространением табака, и установлен путь его проникновения в Енисейский острог. В ходе сыска практически все обвиняемые притерпели физическое воздействие, – побывали на дыбе или были наказаны кнутом. Казна же пополнилась на 32 рубля и 4 алтына – штраф и конфискованная «выручка». Довести до конца это дело Головину не удалось, – наступила весна, нужно было следовать на Лену.