Я должна была признать, не вслух, конечно, что он был прав, и, кроме того, завтрак в постель звучало мило. Кроме того, теперь, когда стало ясно, что этот парень был мужчиной Эльвиры, я подумала, что она перегнула палку, осадив этого горячего парня.

Эльвира, в данный момент, явно не думала об этом. Она схватила свой мобильник с барной стойки, потрясла им перед ним и саркастически спросила.

– Ты хочешь, чтобы я сидела у телефона, большой человек? Тогда давай я позвоню, куда нужно, и весь Денвер узнает о наших делах?

По моему мнению, подходящим ответом на это было «нет».

Великолепный Малик явно не разделял мой мыслительный процесс.

Он ответил.

– Да, детка. Ты это сделаешь. Если ты это сделаешь, может быть, Дельгадо поймет в своей гребаной голове, что он не должен посылать мою женщину делать сумасшедшее дерьмо с производителями порно и наркотиков. Я не могу поверить, что ты скрывала это дерьмо от меня, – он выдохнул, и его взгляд устремился в никуда. – Ты меня понимаешь? Что непонятного в этом дерьме?

– Да, – тут же ответил Раш.

Мужской дух товарищества и все такое, и я поняла, что мой брат попал в серьезную передрягу, когда Эльвира обратила на него свое внимание, а он не только не отступил на шаг, но даже не вздрогнул. Его статус крутого парня был подтвержден, когда он продолжил.

– Хотя, скажем так, ваша домашняя ссора не вовремя. В той неопределенной ситуации сейчас мои браться, так что, может быть, вы двое помиритесь и закончите это дерьмо в другой раз?

Эльвира снова перевела взгляд на своего мужчину, подняла палец и погрозила ему.

– Это работает для меня, но ты, просто говоря, ты перестаешь получать то, что тебе нужно, чтобы начать свой день на неопределенный период времени.

Я мельком взглянула на Малика и увидела, что он хмуро смотрел на Эльвиру.

Затем он втянул воздух через нос, удерживая ее взгляд, прежде чем пробормотать.

– Увидим.

– Да, – ответила она.

И вдруг он улыбнулся такой сексуальной белозубой улыбкой, сверкнувшей так ярко в окружении этой черной бородки, что он превратился из красивого мужчины в такой нокаут, что мне пришлось держаться за стойку.

– Детка, если ты меня отрежешь, значит, тебя отрежут, и я предвижу, что этот неопределенный период времени продлится около суток.

Я видела только затылок Эльвиры, но мне показалось, что она закатила глаза, прежде чем пробормотать: «неважно», что в женском словаре означало, что он прав и она спасает лицо. Затем она скользнула обратно на свой стул, перевела взгляд на Раша и рявкнула.

– Текила.

Раш посмотрел на меня и схватил рюмку. Он поставил ее на стойку перед Эльвирой и наполнил.

Он едва успел убрать бутылку, как она опрокинула рюмку и поставила ее обратно.

Стараясь не волноваться из-за того, что там происходит с моим мужчиной, моим отцом и моей лучшей подругой, я наклонилась к Эльвире, когда она поставила рюмку на стойку и прошептала.

– Твой парень весьма горяч.

Она без колебаний повернулась ко мне и ответила.

– Будь осторожна в своих желаниях, девочка. Одна за другой мои девочки липли к крутым парням, я смотрела и думала: «Я бы не прочь получить что-нибудь от крутого парня», – она постучала рюмкой по барной стойке, чтобы ее снова наполнили, что Раш и сделал, потом снова посмотрела на меня и резко сказала. – Неправильно.

– У меня есть крутой парень, – напомнила я ей.

– Да, – ответила она. – И Тайра сказала мне, что вы двое целыми днями ругались из-за холодильника. Крутые парни способны и не стесняются вертеться возле холодильника. Какого-нибудь айтишника не заботит то, какой холодильник вы покупаете. Айтишник просто благодарит свою счастливую звезду, что, впрочем, он делает регулярно. Какой-нибудь айтишник скажет: «Все, что захочешь, милая», если ты скажешь ему, что решила вымостить дорожку перед домом золотом.

Я подозревала, что это правда, но все же откинулась назад и посмотрела на Малика, прислонившегося к стойке. Я увидела высокую фигуру, стройные бедра, плоский живот, большие руки, широкие плечи, идеальную кожу, теплые карие глаза и ослепительную улыбку, даже если она была направлена на бар, пока он качал головой так, как бы говоря, что его женщина была сумасшедшей, но очень милой.

Я снова наклонилась к Эльвире, чтобы указать.

– Верно, но айтишники, как правило, не похожи на Дензела Вашингтона ³²из фильма «Тренировочный день»³³. Дензел, возможно, был страшным в том фильме, но его роли были очень горячими, – Эльвира ничего не ответила, и я продолжила. – А твой парень не Дензел из «Тренировочного дня». Он больше Дензел из «Гнева» ³⁴только с чувством юмора и козлиной.

Эльвира перевела взгляд на меня и спросила.

– Ты запомнила каждый фильм Дензела?

– Разве не все так делают? – спросила я в ответ.

Она посмотрела на свою рюмку, постучала ей по стойке и пробормотала.

– Повтори.

Раш налил ей еще рюмку, она выплеснула ее в себя, а я протянула руку и забрала у него бутылку. Я была байкерской девочкой и не возражала пить с горла, так что так и сделала.

Я уже ставила бутылку на стойку, когда дверь снова открылась, и все взгляды, включая мой, устремились к ней. Мой пульс участился, когда вошла Натали, а за ней Хаунд, Боз и Спек.

Она выглядела испуганной. Кроме того, на ней был короткий обтягивающий костюм медсестры, белые чулки, подвязки и белые, лакированные, стриптизерские туфли на платформе. Ее грудь вываливалась из выреза платья, а волосы превратились в беспорядочное месиво завитков, украшенных шапочкой медсестры и хвостиками.

Эльвира была права. Все это было до смерти банально, и, будучи медсестрой, меня это оскорбило.

Но я не могла думать об этом, так как чувствовала, как меня начал пробирать холод, потому что Нат, Хаунд, Боз и Спек были единственными, кто вошел.

Ни Шая.

Ни папы.

Я спрыгнула с табурета и встретилась глазами с Бозом, не доверяя себе смотреть на Натали. Еще нет. Пока не узнаю, что все в порядке.

– Где Шай и папа? – спросила я.

– Запри ее, – приказал Хаунд Рашу. – Моя комната, – он схватил Натали за руку, толкнул ее вперед, и она споткнулась в своих стриптизерских туфлях.

Раш двинулся к Натали.

Я снова перевела взгляд на Боза.

– Где они?

– Табби, – позвала Натали дрожащим голосом.

Я не сводила глаз с Боза.

– Боз? Где Шай и мой папа?

– Табби, – снова позвала Натали, ее голос сорвался на половине моего имени и холод в теле полностью заморозил меня.

Я посмотрела на нее.

– Все пошло наперекосяк, – констатировала я и увидела, как из ее глаз катятся слезы, а вместе с ними и тушь. Раш добрался до нее и положил руку ей на плечо, но не успел отодвинуть ее, как я рванула вперед и встала перед ней.

– Мой мужчина или мой отец? – спросила я.

– Отойди, Табби, милая, нам нужно запереть ее, а потом заняться кое-какими делами, – сказал Боз из-за моей спины.

– Мой мужчина или мой отец? – потребовала я ответа, не сдвинувшись ни на дюйм.

– Давай присядем, выпьем и поговорим, – продолжал Боз.

– Мой мужчина, – я наклонилась так, что оказалась нос к носу с бывшей лучшей подругой, которую совсем потеряла, – или мой отец? – закончила я визгом.

– Шай получил пулевое ранение, – прошептала она, и глубокая заморозка разлетелась вдребезги, взрываясь изнутри, боль была мучительной. Такой невыносимой, что я должна была что-то сделать. Я должна была попытаться выпустить хоть какую-то ее часть. Мне хотелось наброситься на нее.

Что я и сделала.

Я отдернула руку и изо всех сил ударила ее. По-видимому всего, что у меня было внутри оказалось так много, потому что Натали качнулась в сторону от силы моего удара, потеряв равновесие на своих туфлях стриптизерши. Она осталась стоять только потому, что ее держал Раш.

Я посмотрела на Боза.

– Насколько все плохо?

– Подрезали, неплохо. Тэк отвез его к Болди, чтобы он осмотрел его и зашил, если понадобится, – ответил Боз.