— Ты замечательная, — прошептал он, обхватывая ее лицо ладонями. — Невероятная.

Гермиона улыбнулась и сама потянулась к нему за поцелуем. Мягким, неторопливым. Она словно растворяла собой все пережитые раннее эмоции каждым касанием губ, даря Малфою долгожданное спокойствие.

— Может быть, проведём вместе сегодняшнюю ночь? — пробормотал он, нехотя разрывая поцелуй. — Поттер уже явно лёг спать и не должен нас потревожить.

— У нас ещё не было первого свидания, а ты второй раз за сутки пытаешься затащить меня в постель, — прищурилась Гермиона, шутливо стукнув его ладошкой в грудь. — Теперь я точно уверена, что ты ничего не смыслишь в романтике.

— А кто сказал, что я планирую вновь заняться с тобой сексом? — Малфой, наклонившись, провёл носом по ее щеке. — Может быть, я боюсь спать один?

— И как же ты спал все это время? — усмехнулась Грейнджер.

— Приходилось звать Забини, — притворно вздохнул Драко, с улыбкой наблюдая, как она хохочет, запрокинув голову назад.

— Ну тогда я, как приличная девушка, просто обязана составить тебе компанию на сегодняшнюю ночь, — отсмеявшись, сказала она и вновь оставила на его губах легкий поцелуй.

Они, держась за руки, словно школьники, дошли до ближайшей точки трансгрессии и переместились в холл отеля. Поцелуи, начавшиеся ещё в лифте, прекратились только тогда, когда Малфой, пытаясь наощупь попасть ключом в замочную скважину своего номера, наткнулся на торчащее в проеме письмо.

Он открыл дверь и, пропустив вперёд Гермиону, перевернул конверт лицевой стороной вверх. Увидев на нем подпись матери, Драко быстро вытащил из него свернутый пергамент, ощутив где-то в груди странную тяжесть. Почему-то он был уверен наверняка, что его ожидают плохие вести. Стянув с себя верхнюю одежду, он сел на постель и принялся за чтение.

— Что-то случилось? — спросила Грейнджер, с беспокойством глядя, как на лице Малфоя сменяются эмоции, пока он скользил взглядом по строчкам.

— Завтра состоится повторный суд над моим отцом, — процедил он, комкая в руках письмо. — Мать просит, чтобы я присутствовал на нем.

— Ты пойдёшь? — осторожно спросила Гермиона, стягивая с плеч пальто.

— Я не знаю, — устало ответил Драко и, пройдя на кухню, выбросил смятый конверт в мусорное ведро. — Честно говоря, я совсем не хочу этого.

— Но твоя мама просит тебя об этом, — мягко проговорила Грейнджер, обнимая его со спины. — Мне кажется, что ей там совсем не помешает твоя поддержка.

Малфой молчал. Где-то в глубине души он чувствовал, что она права. Нарциссе действительно будет очень тяжело одной завтра, и если он будет присутствовать на суде, то сможет помочь ей справиться с этим. С другой стороны, перспектива вновь увидеть отца просто сводила Драко с ума. Нет, он прекрасно понимал, что если Люциуса завтра оправдают, то вероятность их случайной встречи будет крайне велика. Скорее, он просто не хотел вновь переживать тот тяжелый момент из своего прошлого, когда всю их семью судили за пособничество Волан-де-Морту.

— Просто подумай об этом, — прошептала Гермиона и оставила поцелуй на его спине. — А сейчас давай спать. Сегодня был тяжелый день.

Она развернула Драко к себе лицом и начала расстегивать пуговицы на его рубашке. Он послушно вытащил руки из рукавов и позволил снять с себя брюки. Грейнджер стянула с постели покрывало и, взяв Малфоя за руку, потянула за собой. Когда он забрался под одеяло, она сняла с себя платье и, оставшись в одном белье, надела на себя лежащую на диване рубашку. Ту самую, в которую ее переодел Драко, когда принёс из бара в почти невменяемом состоянии.

Она легла в постель и тут же прижалась к боку Малфоя, опустив голову ему на грудь. Он обвил рукой ее талию, покрепче прижав к себе, и закрыл глаза, наслаждаясь теплом её тела. Буквально через несколько минут он услышал, как дыхание Гермионы стало ровнее, сигнализируя о том, что она заснула. Он оставил легкий поцелуй на ее макушке и бездумно уставился в потолок.

Это определённо был самый интимный момент в его жизни. Впервые в его постели была девушка не для того, чтобы заняться сексом. И все ночи он проводил в одиночестве, предпочитая выделять своим пассиям отдельную комнату в квартире, если те оставались ночевать. Сейчас же он действительно хотел быть рядом с Гермионой. Хотел ощущать ее руки на своём теле. Хотел чувствовать ее дыхание своей кожей. И если все остальные девушки просто стирали отпечаток его боли своим присутствием в жизни Драко, то Грейнджер рисовала абсолютно новые, светлые эмоции, заполняя ими его жизнь. И он с нетерпением ждал нового дня, чтобы узнать, какая часть его души сможет освободиться на этот раз.

***

Драко быстро шёл по коридорам Министерства, нервно поглядывая на часы. Черт, ещё буквально несколько минут, и он бессовестно опоздает на встречу, которую с удовольствием избегал бы ещё несколько десятилетий.

Проснувшись утром, он четко для себя решил, что все гештальты в его жизни должны быть закрыты. Поэтому он написал письмо матери, сообщив, что будет присутствовать на суде над Люциусом.

Отправив послание Нарциссе, он достал чистый пергамент и набросал служебную записку для Поттера, попросив того устроить для Драко встречу с отцом. Он понимал, что просто обязан расставить все точки над «i», перед тем как Люциус окажется на свободе. Второго шанса закрыть этот гештальт у него может не быть.

И сейчас его сердце сорвалось на бешеный ритм, когда он, завернув за угол, столкнулся нос к носу с Поттером, который так же как он направлялся в переговорную.

Сейчас. Это случится прямо сейчас.

От этой мысли во рту резко пересохло, а руки начали предательски подрагивать. Словно ему опять двенадцать, и он стоит перед дверью кабинета отца, гадая, какое наказание его ждёт на этот раз.

— У тебя не больше десяти минут, — пробормотал Поттер, останавливаясь перед дверью переговорной. — Если что, кричи.

— Очень смешно, — проворчал Малфой. — Не думаю, что Люциус настолько глуп, чтобы причинить вред родному сыну, особенно когда за дверью стоит глава Аврората.

— Я просто предложил, — закатил глаза Гарри и отступил на шаг назад от двери. — Ну, удачи.

— А вот это уже ближе к полезному, — вполголоса сказал Драко, поворачивая ручку двери.

Он непроизвольно зажмурился, когда ему в глаза ударил слишком яркий свет в помещении. Несколько раз поморгав, Малфой быстро огляделся и увидел сидящего за столом Люциуса, нервно сжимающего в ладонях стакан с водой. Внутри Драко что-то резко перевернулось, когда он увидел наручники на его запястьях, но быстро отогнал от себя эти мысли, справедливо решив, что это последнее, о чем он должен волноваться.

Отец выглядел откровенно плохо. Даже несмотря на то, что Нарцисса передала ему новую одежду для суда, а сам он был чисто вымыт и причёсан, на лице Малфоя-старшего, скорее всего, навсегда отпечаталось незримое клеймо, указывающее, что он отсидел немалый срок в Азкабане. Руки Люциуса, с силой сжимающие ни в чем не повинный стакан, мелко подрагивали, что, как помнил Драко, указывало на крайнюю степень беспокойства. Обычно отец держал лицо до последнего, не позволяя кому-либо прочитать свои истинные эмоции. Видимо, суд и возможность обрести долгожданную свободу слишком сильно выбили его из колеи, раз он допустил такую непозволительную слабость.

— Здравствуй, Драко, — хрипло пробормотал он, вставая со своего места. — Рад тебя видеть.

— Жаль, что не могу ответить тебе взаимностью, — резче, чем планировал, бросил в ответ он и сел за стол напротив отца. — У нас ровно десять минут, поэтому давай не будем тратить время на сантименты.

— А ты изменился, — криво усмехнулся Люциус. — Стал жёстче, взрослее. Знаешь…

— Мне абсолютно не интересно твоё мнение по поводу того, каким я стал за время твоего отсутствия, — грубо перебил его Драко, с удовлетворением отмечая, как быстро изменился в лице отец. Он явно не ожидал такой реакции от него и выглядел действительно растерянным.