Он вновь отвернулся от Гермионы к окну и задумчиво посмотрел в темноту, тихо стуча пальцами по подоконнику.
— Вы праздновали помолвку, — еле слышно прошептал он. — Я пришёл с Фортом, с которым специально завёл дружбу за несколько недель до этого, зная, что вы все очень дружны между собой в Аврорате. Зен поймал меня в коридоре в тот вечер, схватил за шею и начал угрожать, что если я кому-то проболтаюсь, что являюсь его братом, то он тут же убьёт меня. Видите ли, он не хотел, чтобы все знали о позоре, случившимся в нашей семье миллион лет назад. Мне пришлось его убедить, что я изменил имя, и никто не знает, кто я такой на самом деле. Что я тоже не хотел, чтобы нас что-то связывало. В тот день я сам себе пообещал, что ты обязательно станешь моей и никогда не будешь принадлежать Зену.
Гермиона еле заметно дернулась, и очередная слеза вновь прочертила ее щеку. Мерлин, это все тянулось ещё с того дня, когда никто из них даже не подозревал о том, какой Зен ублюдок. Черт, а что если…
— Бить тебя было желанием исключительно самого Зена, — поспешил ответить на ее невысказанный вопрос Аджал. — Прости, моя маленькая, но тут нет моей вины. Я сам узнал об этом только тогда, когда эта мразь горела у Министерства. Если бы я знал, что он обижает тебя, то убил бы намного раньше. Он не имел права этого делать, потому что ты принадлежишь только мне.
Из горла Гермионы вырвался беззвучный хрип. Она с ужасом забилась в самый угол постели и, обняв себя руками, начала раскачиваться из стороны в сторону. Он убил его. Он убил Зена. Это не было самоубийством.
— Прости, родная, — Аджал аккуратно сел на краешек покрывала. — Он должен был умереть. Чтобы дать нам возможность быть вместе. Ты ведь знаешь, что он никогда бы не оставил тебя в покое. Ни за что не отпустил бы. Мне пришлось наложить на него Империус и заставить убить себя. Чтобы ты была свободна, чтобы у нас появился шанс.
Он протянул руку, пытаясь дотронуться до ноги Гермионы, но она с силой лягнула его и вновь сжалась в комок, пряча лицо в ладонях.
— Сука, — злобно выплюнул Аджал. — Круцио!
Грейнджер захрипела, когда по всему телу вновь прошла волна разрывающего мышцы заклинания. Она выгнулась дугой на постели и попыталась мысленно представить себе лицо Драко, чтобы хоть как-то отвлечься от волн боли, захватывающей ее в свой плен.
— Я ведь попытался стать нормальным, — процедил он, когда Гермиона обмякла на покрывале. — Я начал периодически заменять своего знакомого преподавателя в Лондонской Академии. Там я познакомился с Дженни. Знаешь, она будто вдохнула в меня новую жизнь. На какое-то мгновение я даже забыл, зачем вообще вернулся домой, настолько она отвлекала меня от всего происходящего. Единственное, что мешало мне полностью раствориться в Дженни — мои специфические предпочтения в постели.
Гермиона усилием воли отвернулась от него к стене и тяжело вздохнула, морщась от боли в мышцах после Круциатуса. Мерлин, кажется, она сильно приуменьшила умения Аджала в заклинаниях, и, судя по всему, прямо сейчас у неё началось внутреннее кровотечение. Значит, до конца остаётся все меньше и меньше времени. Неожиданно в голове вновь появился образ Драко, и Грейнджер с силой сжала зубы. Она должна продержаться как можно дольше ради него. Может быть, Гарри все-таки решит навестить их, и ему удастся спасти их, ведь защитные заклинания по приказу Аджала она не накладывала.
— Для этого мне пришлось впустить в свою жизнь Джеки, — мечтательно улыбнулся Аджал, возвращаясь к подоконнику. — Эта дурочка была всегда согласна абсолютно на все, надеясь, что я когда-нибудь на ней женюсь. Но меня в ней привлекала только ее доступность и возможность беспрепятственно входить в Мунго, где я мог получить волосы для Оборотного. Иногда она приходила в себя и разрывала наши отношения, но чаще всего потом сама же и ползла на мой порог, умоляя вернуться. Она знала, что у меня с Дженни отношения, но надеялась, что это лишь развлечение и скоро я буду принадлежать только ей.
«Ради Драко. Все ради Драко», — стучало в голове Гермионы, пока она не мигая рассматривала узор на обоях и старалась не отключиться. С каждым вдохом это удавалось все сложнее и сложнее, но очередное страшное откровение Аджала вновь приводило ее в чувство, заставляя сосредоточиться.
— Но Дженни решила все за нас, — неожиданно злобно продолжил он. — Начала закатывать мне скандалы, требовала внимания и подарков. Оказалось, что все это время я был ей нужен только для того, чтобы досадить бывшему парню. Однажды я решил удостовериться в этом и познакомился с ней под Оборотным. Так эта шлюха, не задумываясь, привела меня к себе и отдалась буквально через пятнадцать минут. Тут все случилось само собой. Я будто совсем перестал управлять своим телом, подчиняясь злости, кипевшей в моих венах, и очнулся только тогда, когда она уже перестала дергаться в моих руках. Знаешь, я никогда в жизни не кончал так, как в ту самую минуту, когда понял, что это именно я решил, что ей пора умереть. Что я владею ситуацией. В первый раз за всю свою жизнь я был хозяином положения. Мне так сильно хотелось практически кричать об этом, что я решил оставить хоть какой-то знак в память об этой минуте и вывел татуировку на ее шее. Правда мне пришлось в тот же день срочно стирать память Форту, которому я рассказывал, что веду лекции в Академии. Конечно, я предварительно покопался в его памяти, чтобы удостовериться, что он никому больше не рассказывал обо мне.
Гермиона почувствовала, как к горлу подкатила тошнота, и закашлялась, когда ощутила, как рвота коснулась неба. Она боялась даже повернуться в сторону Аджала, потому что, судя по восторженным ноткам, прорывающимся сквозь его речь, он явно был в бурном восторге от всего происходящего.
— О наших отношениях с Дженни догадалась только миссис Джонс, — протянул Аджал, лениво выводя на стекле замысловатые узоры. — Старая сука увидела, как Дженни садилась в мою машину. Я снимал квартиру в маггловской части Лондона, чтобы быть как можно дальше от знакомых из прошлой жизни, поэтому старался добираться домой как обычный маггл. Как много неприятностей мне принесло любопытство этой карги в будущем. Нужно было просто бросить в неё Аваду, когда она вздумала шантажировать меня, сложив все факты после смерти Дженни. Но я отчего-то молча отстегнул ей галлеоны, когда она выследила меня у квартиры Зена и устроила скандал. Да, иногда я ходил к брату, чтобы разузнать у него как можно больше подробностей о тебе. Знаешь, он с таким удовольствием рассказывал мне, какая ты горячая в постели. Как стонешь, извиваясь под ним на простынях. В эти моменты я больше всего на свете мечтал скорее расправиться с ним. Видела бы ты, как он плакал, когда понял, что именно я собираюсь заставить его сделать с собой под Империусом. Жалкий слабак.
Аджал оттолкнулся от подоконника и медленно подошёл к постели. Он лёг на покрывало рядом с Гермионой и закинул ногу на ногу, скрещивая руки за затылком.
— Потом были ещё девушки, — как ни в чем не бывало продолжил он, беззаботно болтая носком ботинка. — И все они напоминали мне тебя. Смехом, походкой, улыбкой. Представляешь, одна из них зацепила меня тем, что у неё были перчатки в точности как твои. Но потом все изменилось. От отца мне в наследство достался небольшой ресторан в черте Лондона, потому что других живых родственников у него не оказалось. Поэтому мне периодически приходили приглашения на его имя на все эти закрытые вечеринки рестораторов. Однажды я совсем заскучал и решил пойти на одну из них. Вот там я и увидел Элизабет.
Гермиона скривилась, когда рука Аджала нахально устроилась на ее оголенном бедре и начала рассеяно выводит на ней узоры. Ощущение его пальцев на теле вновь вызывали у неё очередной приступ тошноты, но она лишь сцепила зубы и старалась не шевелиться, боясь спровоцировать у него очередную вспышку гнева. Сознание Грейнджер слабело с каждой минутой, и она поняла, что не ошиблась насчёт кровотечения. Скорее всего, прямо сейчас для неё начинался своеобразный отсчёт до того момента, как она отключится окончательно.
