— Придурок, — скривился Рон, потуже затянув пояс куртки. — Я просто стараюсь избегать такого рода мероприятий, если это возможно. Смерть Фреда сказалась на мне сильнее, чем я ожидал.

Драко замер, растерянно наблюдая, как с лица Уизли мигом схлынули все эмоции. На какое-то мгновение он очень четко ощутил, как на время позабытое чувство стыда вновь уверенно забирается под его кожу, заставляя ладони мелко подрагивать от нервного напряжения.

Как он мог забыть про смерть Фреда Уизли? Забыть про единственные похороны после войны, на которых он захотел присутствовать, пусть и негласно. Малфою всегда по-своему нравились эти представители рыжего семейства, и он действительно искренне сочувствовал гибели одного из близнецов. Скорее всего, по этой самой причине Драко понимал, что просто не может не проводить Фреда в последний путь. Он будто все время испытывал чувство вины за то, что все эти люди собрались сегодня вместе по такой ужасной причине. Словно это Малфой причастен к событию, из-за которого оборвалась очередная жизнь, а он снова ничего не смог сделать.

В тот день Драко прятался за одним из памятников и смотрел, как в землю опускается гроб с телом Фреда. От этой картины у него во рту моментально пересохло, а руки просто отказались повиноваться, поэтому он просто стоял без движения, не в силах поправить съехавшую от ветра мантию.

Малфой так и не нашёл в себе смелости показать себя перед скорбящими у свежей могилы друзьями и родственниками. Дождавшись, когда кладбище опустеет, он подошёл к надгробию и, опустив ладонь на холодный гранит, просто стоял несколько минут в полной тишине. Затем Драко оставил на земле подготовленный заранее букет алых роз и трансгрессировал в поместье. Тогда он ещё не знал, что буквально через неделю покинет отчий дом на несколько долгих лет и найдёт спасение в наркотиках.

— Мне жаль, — хрипло пробормотал Малфой и, откашлявшись, продолжил уже более твёрдым голосом: — Твоего брата. Мне жаль, что он погиб на войне. Он был одним из тех, кто действительно достоин был жить.

Рон молча рассматривал носки своих ботинок, опустив голову вниз, и нервно выкручивал пальцы. Было заметно, что несмотря на все пройденное время, кончина старшего брата вновь заставляла кровоточить старые раны, хоть он и старался делать вид, что все в порядке.

— Спасибо, — наконец ответил он, поднимая взгляд на Драко. — Да, Фред был замечательным человеком и действительно не должен был уйти от нас так рано. Но он сражался за правое дело, поэтому это все точно было не зря.

Малфой отвёл глаза в сторону, не выдерживая вида насупленных бровей Уизли и его крепко сжатых кулаков с побелевшими от напряжения костяшками. Впервые за долгое время Драко ощутил чувство какой-то безнадёжности, которая холодным, как могильная плита, камнем тяжело сдавила его грудь. Возможно ли хоть кому-то из них оправиться от потерь окончательно? Или же тёмные воспоминания навсегда останутся их незримыми спутниками, которые будут ежедневно шептать на ухо про войну, напоминая, чего именно они тогда лишились.

Неловкая тишина, окутавшая их после последних слов Рона, была нарушена громким стуком опускающейся крышки гроба.

— Мы уже можем отправить его в лабораторию? — работник кладбища подышал на свои ладони и зябко потёр их друг о друга, переводя взгляд с Драко на Уизли. — Погода портится.

— Да, можете отправлять, — Рон кивнул головой и вновь посмотрел на Малфоя. — Идём, я хотел бы навестить друга. Он похоронен на этом же кладбище.

Драко неопределённо пожал плечами и, стараясь скрыть волнение в голосе, спросил:

— Ты уверен, что мне стоит идти с тобой?

— Да, — твёрдо ответил Уизли и махнул рукой, разворачиваясь в сторону тропинки, ведущей вглубь кладбища. — Идём.

Они шли буквально несколько минут, и Малфой даже не успел ничего сообразить, как уже в следующее мгновение он стоял перед явно ухоженной могилой, на надгробии которой было выведено:

Эдвард Тонкс

Любимый муж, отец и дедушка.

Уизли аккуратно стряхнул с плиты налипший крупными комьями снег и, взмахнув палочкой, наколдовал небольшой венок из еловых веток, густо усеянный шишками и маленькими разноцветными бутонами цветов.

— Ну здравствуй, Тэд, — грустно улыбнувшись, вполголоса пробормотал Рон. — Прости, что не прихожу чаще — работа, сам понимаешь. Зато я сегодня не один.

Он посмотрел на вконец ошарашенного Драко и, кивнув ему головой, также тихо продолжил:

— Драко Малфой. Он племянник Андромеды. Раньше был самым настоящим говнюком, но теперь вроде бы даже ничего. Представляешь, с ним встречается наша Гермиона, а это, я уверен, о многом говорит.

Малфой чувствовал, как его сердце разбивается на части от этого тяжелого монолога. Он слышал, что у сестры его матери был муж. Знал, что он был сторонником Ордена и погиб от рук егерей. Знал, что перед смертью его всячески пытали, чтобы выведать, где прячется Золотое трио, но он не сказал ни слова даже под самыми страшными пытками. И вот теперь Драко стал свидетелем искренней боли вперемешку с благодарностью, которые Рон всеми силами пытался вложить в свои слова, обращённые к холодному, безжизненному граниту.

— Ладно, Тэд, — он вновь любовно погладил надгробие и деловито поправил венок. — Нам пора. Я обязательно вернусь чуть позже. Сейчас у нас не самое простое время. Спи спокойно, дружище.

Малфой был уверен, что стук его сердца был слышен на многие километры вокруг, и даже на мгновение приложил ладонь к груди, чтобы хоть немного успокоиться. Это была самая странная и одновременно самая печальная картина, которую он вообще мог себе когда-либо представить. Особенно если учесть, что компанию в этот момент он составлял Рону Уизли.

— Ты идёшь? — почти лениво произнёс Рон, взмахнув рукой в сторону точки трансгрессии. — Не думаю, что Гарри погладит нас по головке, если мы задержимся ещё больше.

Драко шумно сглотнул и лишь кивнул, не в силах произнести хоть что-то членораздельное. Он осторожно пошевелил лопатками, пытаясь отделить от спины прилипший от волнения свитер, и решительно шагнул в сторону Уизли.

— Добро пожаловать, Малфой. Сделай ее счастливой, — еле слышно пробормотал Рон и, дождавшись утвердительного кивка со стороны Драко, исчез в вихре трансгрессии.

Малфой стоял ещё буквально минуту, не в силах пошевелиться, а затем оглянулся на могилу Теда Тонкса. Внезапно он, повинуясь какому-то странному порыву, быстрым шагом вернулся туда и наколдовал ещё один венок.

Он осторожно поправил чёрную ленточку, на которой серебряными буквами было написано «дяде», и провёл пальцами по надгробию, в месте, где были указаны годы жизни Теда.

— Мне очень жаль, — прошептал Драко и, поднявшись на ноги, поспешил обратно к точке трансгрессии.

***

— Ты уверен?

Поттер закатил глаза и, подцепив папку с документами двумя пальцами, пододвинул ее ближе к Уизли.

— Рон, — устало начал он, очередной раз тяжело вздохнув, — я и в прошлый раз был уверен почти на сто процентов, что это Зен. Сейчас в лаборатории нам просто подтвердили то, что мы знали и раньше.

— Лично я ничего не знал наверняка, — обиженно протянул Уизли, скользнув взглядом по отчёту. — Тем более Гермиона была очень убедительной, когда говорила, что это именно Зен напал на неё в ресторане.

— Она просто ещё раз пережила один из самых страшных моментов в своей жизни, — жестко процедил Поттер, отбирая у него папку. — Так что я не могу ее винить за то, что она действительно верила в то, что говорит. Но это точно не Зен.

Драко молча слушал их перепалку и отчаянно пытался запретить себе вновь посмотреть на наручные часы. Тихо вздохнув, он все-таки закатал рукав пиджака вместе форменной водолазкой и скользнул взглядом по циферблату. Осталось подождать ещё буквально сорок минут, и сеанс терапии Грейнджер подойдёт к концу.

Странно, но даже то, что она находилась всего лишь на пару уровней выше, не приносило Малфою долгожданного облегчения. Он отчего-то так и продолжал нервничать, когда им приходилось расставаться даже на совсем небольшой промежуток времени. Драко всеми силами пытался убедить себя, что все дело именно в недавнем нападении на Грейнджер, но внутренний голос упрямо продолжал нашептывать ему, что дело не только в этом. Нехорошее предчувствие, как говорил Уизли.