Девочка в это время пряталась за скамейкой. Когда мамашу увезли, а зеваки разбрелись по своим местам, Джерри выудил её из укрытия, подцепив под локоть.

— Твою мать забрали полицейские, — сказал он, внимательно рассматривая девчонку — та была грязная и одета в обноски на три размера больше неё. — Она плохо себя вела.

— Она мне не мамка, — выдавила девочка угрюмо. — Мачеха. Она заставляет меня клянчить бабки и не даёт жрачку. И бьёт. Не отдавайте меня ей, сразу видать, вы хорошие, — она так вцепилась Джерри в руку, что оставила на ней следы от ноготков.

— Как тебя зовут? — спросил он тихо.

— Айлин.

— А где твои родители? — вмешалась Фэр.

Она не поверила в эту историю, по практике зная, на что способны «дети помойки». Надо держать ухо востро. Пока девчонка будет рассказывать слезливые байки про свою нелёгкую судьбинушку, её сообщники выудят у тебя кошелёк, телефон или машину угонят прямо из-под носа.

— Мамка померла, а папка женился на Рехине, — начала бубнить Айлин. — Он на стройке работал. И однажды на него бревно свалилось и ноги ему перебило. Он живой, но не ходит. Лежит да лежит, а бабок на коляску у нас нету. А Рехина над ним издевается и надо мной. Она водит любовников, пьёт и заставляет меня попрошайничать. А у меня ещё два братика и сестричка, но они не мамкины, Рехина их родила. Так что я их не люблю.

Фернанда, как инспектор полиции, знала истории и похлеще, но Джерри явно это задело.

— Ты есть хочешь? — спросил он девочку.

Та кивнула.

— Тогда садись сюда, — он усадил её за стол и позвал официантку.

Пока они делали заказ, Фэр отходила от нового шока. Поболтав со своим вторым Я, она решила — Джерри устроил показуху в надежде, что о его нереальной доброте пронюхает пресса. А ведь сам не дал ни женщине, ни девочке и гроша. Денег пожалел, но устроил шоу с арестом злобной мачехи и кормёжкой сиротки у всех на виду.

Фернанда испытала ярость, когда официантка притащила поднос с едой, и побирушка стала есть за их столом. Выросшая в обеспеченной семье, с любящими родителями, Фэр не поняла поступка Джерри. Она не верила в его доброту и искренность. Строит из себя святого!

«Я тебе не верю, Джерри Анселми! Ты играешь на публику, носишь маску. Как те звезды, которые занимаются благотворительностью, чтобы о них написали в прессе», — подумала Фернанда, разглядывая лицо Джерри. Он был задумчиво мрачен.

Пока Айлин уплетала курицу, тушёные овощи, фрукты и пирожные, запивая их соком, Джерри отвлёкся на кормёжку зелёных попугаев, что оккупировали их столик и несколько соседних. Фэр психовала из-за девчонки и назойливых птиц. Но Джерри, кажется, это нравилось — он с удовольствием скармливал попугаям остатки своего салата. Те вопили на разные голоса, заглушая друг друга, осыпая стол перьями и переворачивая салфетницы и солонки.

Настроение Фернанды было испорчено в край. Этот человек — идиот. Пригласил даму на ужин, ничего не скажешь! Ей захотелось немедленно уйти.

— Я вижу, наш ужин подошёл к концу, — выдавила она гневно. — Может, ты отвлечёшься от попрошаек и курятника и отвезёшь меня домой?

— Думаю, да, — не стал возражать он. — Но что делать с Айлин?

— Пусть шлёпает домой. Или сдай её в приют, — не моргнула глазом Фэр.

— Приют — это ужасно.

Она закатила глаза. Ему ли, избалованной звезде, рассуждать о приютах?

— Я не хочу в приют, — с набитым ртом прошамкала девочка. — У меня есть дом и папка, за ним надо ухаживать.

— Эту мерзкую женщину, её мачеху, явно сегодня же и отпустят, — скривился Джерри. — И она вернётся домой.

— И меня пришибёт, — вздохнула девочка. — Это уж точно.

— Кто тебе сказал, что она вернётся домой, Джерри Анселми? — рассвирепела Фернанда. — Если на неё заведут дело за жестокое обращение с ребёнком, она сядет надолго.

Он фыркнул пренебрежительно.

— Ой, вот не надо заливать мне про честность нашего правосудия! Не проканает, мисс инспектор, и не пытайся, — лицо его исказила досада, но он мигом взял себя в руки. — Если эту тварь отпустят, она девчонку придушит за то, что та нажаловалась нам. А её отпустят.

— Но ведь это ты виноват, — не смолчала Фэр. — К тебе подошли и попросили денег, а ты пожалел несколько песо и устроил цирк. Мог бы просто дать им денег, и они бы ушли.

— Я не даю попрошайкам деньги. Принципиально, — в глазах его мелькнуло упрямое превосходство.

— Значит, вот она, твоя хвалёная щедрость, — осклабилась Фернанда. — Она шита белыми нитками.

— Думай что хочешь, но я не даю попрошайкам денег, будь то калеки, древние старухи, дети или беременные. Я не делаю исключений. Если человек хочет есть и просит денег на еду, я предлагаю купить ему еды. И я куплю, мне не жалко, и не потому что я такой щедрый. Я считаю, что голод — одна из самых страшных вещей на свете. С иным можно побороться, но голод убивает, он толкает на преступления, он уничтожает человека. И знаешь, сколько из этих, которые просят на еду, соглашаются, чтобы им её купили? Один из ста. Вот этому одному я и помогу. А остальные, значит, не голодны и деньги им нужны не для этого. Действительно голодный человек от еды не откажется, — закончил Джерри, отмахиваясь от попугаев, что уже взгромоздились ему на голову. Залпом осушил стакан с водой.

Эти псевдоморали Фернанду не трогали, будучи ей чужды. Вот что у людей за манера — говорить с уверенностью о вещах, о которых они понятия не имеют? Джерри Анселми, разъезжая на Феррари, нося Прада и Армани, не знает что такое голод. И она, Фэр, не знает. А не знаешь, так и нечего рассуждать, прикрываясь своей философией.

— Я думаю, мы не должны бросать Айлин на произвол судьбы, — пришёл к выводу Джерри.

— Мы?

— Ну да, мы. Послушай, мисс инспектор, — сцепив пальцы в замок, он уложил на них подбородок. Айлин всё продолжала есть, хотя в неё уже не лезло. — Я бы забрал девчонку к себе, но ты сама знаешь, что так нельзя. Та же самая её мачеха запросто обвинит меня в похищении. Девчонка несовершеннолетняя, а я мужчина, и я известный человек и не горю желанием, чтобы моё имя полоскали в грязи. Поэтому я предлагаю тебе взять Айлин к себе. Ты женщина, полицейская, ты можешь приютить её в целях безопасности. Я не хочу потерять её из виду. И я не буду объяснять почему, не жди этого. Просто сделай, как я прошу.

Фернанда рот разинула. Вот так да! Он уже всё решил за неё! Вздумал указывать, что ей делать. С какой стати она должна тащить бродяжку в свой дом?

— Слушай, Джерри Анселми, а меня ты спросить не забыл? — вспыхнула Фэр. Прочитала в его глазах насмешку. — Ты пытаешься изобразить из себя святого за мой счёт. Я по-твоему кто? Благотворительное общество? Нянька? Или у меня дома приют для бродяг? Вот так пустишь кого-нибудь, а потом окажется, что в твоём доме не хватает вещей.

— Я не думаю, что Айлин обворует человека, который хочет ей помочь, правда? — он вопросительно глянул на девчонку — та дожёвывала банан.

— Я не воровка, — мотнула она головой.

— Я не люблю детей и не хочу находиться с ними в одном доме, — процедила Фернанда сквозь зубы.

— Но Айлин — не грудной ребёнок. Ей не нужна нянька, — возразил он. — Ей не надо менять подгузники, кормить из бутылки и слушать её визг. Думаю, она не доставит проблем. Приюти её на эту ночь. Помнишь про наш компромисс? Так вот, пока мы не будем квиты, я иногда буду заставлять тебя делать что-то против воли. Сейчас именно этот случай, извини. За расходы не волнуйся, я всё оплачу. Утром мы с Алвесом приедем и заберём Айлин.

— С твоей стороны это подлый шантаж, — озвучила Фэр свои мысли.

Он улыбнулся.

— Неправда. Это вынужденная мера. Я не такой алогичный, как тебе кажется. Всему есть своё объяснение, но тебя оно не касается.

Крыть Фернанде было нечем и, скрипя сердце, она согласилась. Зачем она уступила Джерри, она и сама не понимала. Ведь ей нисколько не жаль эту девчонку.

Когда Джерри высадил их с Айлин у ворот её дома, Фэр побрезговала взять девчонку за руку, велев ей идти за собой. С Джерри не попрощалась — так разозлилась. Что у него за манера её подставлять? Мало ей снятия с должности, теперь вот это. Да и в глубине души она рассчитывала на иное окончание вечера. Может быть, даже романтическое. И вот итог. Домочадцы явно не обрадуются такому подарочку!