[1] В Аргентине родителям нет необходимости ждать до выписки из роддома, чтобы зарегистрировать ребёнка. Они сразу идут в Рехистро Сивиль при госпитале и подают туда документы — младенец уже числится в базе данных.

[2] Асьенда (в худ. литературе встречается версия — гасьенда) — крупное поместье в ряде латиноамериканских стран, в частности в Мексике (тоже самое, что фазенда в Бразилии).

====== Глава 40. Короткое замыкание ======

Фэр демонстративно прошла мимо авто, спугнув зелёных попугайчиков, что тусили на клумбе. Но манёвр потерпел фиаско — за рулём было пусто. Джерри ждал её в гостиной — закинув ногу на ногу, попивал чай, заваренный тётей Фели. Нынче та сутками околачивалась дома. Барби выгуливала Агустина — идти с коляской на улицу Вирхиния не разрешала. Подружки тёти уехали, одна — в пригород, вторая — в Мехико, и она выла с тоски, как волк на луну. Танцы и музыка тоже были под запретом, а телевизор смотрелся на минимальной громкости — чтобы Эдди не тревожить. Вирхиния запретила и гостей приглашать в страхе, что они увидят младенца, но Эдди сфоткала и, заведя в одной из соцсетей фейк, организовала сбор денег для умирающего ребёнка во имя святой церкви.

Появление Джерри окатило тётю Фели чувством эйфории. Когда Эдди уснул, она радостно подала чай и угостила Джерри бисквитами. И развлекла беседами про лысую Барби — та уже нацеливалась отведать на зубок красные туфли гостя.

— Фернандита, ну наконец-то! — воскликнула тётя, когда Фэр, войдя, остервенело покосилась на Джерри. — А тут молодой человек ждёт тебя уже целый час!

— И что с того? — невежливо спросила Фернанда.

— Нельзя заставлять ждать таких красивых мужчин! — с воодушевлением укорила тётя, кокетливо поглядывая на Джерри из-под наклеенных ресниц.

— Я была на работе, а он явился без предупреждения. Я не намерена бегать по первому зову, виляя хвостом. Я не Барби! — отбрила Фэр.

Возникла неловкая пауза. Фернанда не хотела беседовать с Джерри при тёте. А он, взбалтывая чай в чашке, раскачивал на ноге Барби. Но тётя живо смекнула — пора топать.

— Ох, как скучно мне, хоть на стену лезь! — вздохнула она, поднимаясь с дивана. — Спасибо вы развлекли меня. Ну ладно, я пойду. Барбара Сантойя, хватит приставать к мужчинам! Не все любят лысеньких, придётся смириться, ничего не попишешь!

Оторвав собачку от вкусных туфель Джерри, тётя поскакала наверх, барабаня шлёпками по ламинату. Джерри молчал, изучая супер интересную картину — чай в чашке.

— Ну? Так и будешь молчать? Зачем пришёл? Мало унизил меня, хочется ещё? — Фернанда рубила слова, как на допросе преступника, но Джерри это не впечатлило — маска безразличия словно прилипла к нему.

— Только не в гостиной, — сказал он тихо. — Идём туда, где нас не потревожат.

— На крышу.

— Эм-м, там соседи.

— А чего ты затеял, раз тебя соседи напрягают? — скрипнула зубами Фэр. — Тебе было наплевать на всех, когда ты разводил Амадо на секс.

— Можем поехать ко мне, — Джерри пропустил её колкости мимо ушей.

— Нет, не поедем! Я тебя никогда не прощу и никуда с тобой не поеду. Ты неуправляем! Скажи спасибо, что адвокат и врач тебя отмазали, а то загремел бы в тюрьму. И ты меня унизил! Никто так не унижал меня, даже бывший. Хотя и ты бывший, — Фернанда говорила злобным шёпотом, стоя вполоборота и кидая фразы через плечо. — Но я тебя послушаю. Из любопытства. Не хочешь на крышу, ладно, идём в мою комнату. Но учти, в этом доме не принято запираться с мужчинами по спальням. Я делаю исключение, потому что не хочу домыслов от любителей подслушивать. Так что без глупостей! Или улетишь в окно.

Фэр поднялась наверх. Джерри — за ней. Вёл он себя холодно, и она ощущала досаду — Джерри не извинялся, не умолял её вернуться. Явно не мириться пришёл, а с другой целью.

Впустив его в спальню, Фернанда повернула в замке ключ. И вдруг — хвать! Напав со спины, Джерри сжал её в объятиях и замер. Фэр лопатками чувствовала, как вздымается его грудь. Он молчал, но вцепился насмерть, зарывшись лицом в её волосы. Так прошло минут пятнадцать, у Фернанды все мышцы затекли, а Джерри завис, как компьютер.

— Ты чего хочешь от меня? — разбила Фэр тишину. — Ты сам всё испортил, а теперь чего-то ищешь.

— Зачем я тебя встретил, Фернанда Ривас? — услышала она ответ. — Я же знал, что ты сломаешь мне жизнь, — голос звучал устало.

— Я ломаю тебе жизнь? Я?! Это ты изорвал мне всё нервы, а я не хотела этих отношений!

— Я знаю…

— Ничего ты не знаешь! Ты — циничный эгоист, обожающий насмехаться над людьми. Зачем ты пришёл? — Джерри не ослаблял хватку, и Фэр уже становилось больно. Она попыталась выкрутиться, орудуя локтями, — тщетно. — Чего тебе надо?

— Останься со мной…

— Что?

— Останься со мной, — повторил он шёпотом. — Я пока не могу ничего объяснить. Мне тяжело. Может, когда-нибудь… Давай будем жить настоящим, — и Джерри лёг щекой на её затылок.

Фернанда не понимала ничего, но возмущение её таяло, как льдинка на солнце, а мягкий тембр целовал уши, баюкая в груди вулканическую лаву.

— Как я могу быть с тобой, если ты непредсказуем? Вколешь мне яд, как тот маньяк или ляжешь в кровать с мужиком, — выскребла Фэр последний аргумент.

— Я не делю людей по полу, расе, религии. Я делю их на дерьмо и недерьмо. Тот безногий — дерьмо! И это была месть. Я хотел доказать тебе, что он лжец. Я его не выношу! Ненавижу лгунов! Но я люблю тебя.

— Какая-то странная у тебя любовь.

— Знаю…

И Фэр сдалась. Она кожей ощущала, что он искренен. Чуть стянув с неё кофточку, Джерри целовал ей плечи. Фернанда приняла ласку, рукой обхватив его за шею, но тут раздался адский вопль младенца, нарушив стихийную магию любви.

— И так целыми сутками. Это невыносимо! — зло прокомментировала Фэр.

— Поехали ко мне, — шепнул Джерри ей в ухо. Натиск его ослаб, он сделался нежным, как кот, просящий рыбку. — Там кроме Дамаса нет никого. Тишина.

Фэр колебалась. Она хотела ещё повыпендриваться из чувства противоречия, но истошный, непрекращающийся, как пожарная сигнализация, вопль Эдди ответил за неё.

— Я больше не могу! Ненавижу детский ор! Ещё чуть-чуть и я выкину этого крикуна в окно или выброшусь сама, — Фернанда переводила дух, стараясь унять раздражение. — Представь, такое слушать сутками. Я скоро лягу рядом и тоже буду визжать. Поехали отсюда! — решилась она, выпутываясь из объятий — Джерри приклеился к ней, как шмель к цветку. — Я только вещи возьму.

Время спустя, влюблённые стояли на крыше небоскрёба, уже ставшего для Фэр домом. Луна полная, сверкающая, как тарелка марсиан; яркие звёзды на тёмном стяге небес рисовали атмосферу ночи. У Фэр дух захватило, когда Джерри, безрассудно, прямо на крыше начал её раздевать. Электрические разряды носилось в воздухе. Поцелуи, дьявольские пальцы, объятия, терпкий запах парфюма довели Фернанду до экзальтации. Только с Джерри она получала истинное удовольствие от секса. Настоящее, неподдельное, животное чувство. Вне разума и контроля.

— Ну как, нравится? — шепнул Джерри ей в рот.

— Это безумие…

— А говорила, на крыше страшно.

Фэр прогнулась назад, ловя губами его губы — ощущения были фантастические. А на небе горели, сияли, пылали, являя миру свою холодную красоту, тысячи, миллиарды звёзд. И, казалось, — они улыбаются, став единственными свидетелями короткого замыкания, пробежавшего между любовниками.

Так, Фэр вновь осталась у Джерри. Прошла ещё неделя, и жизнь наладилась. Днём — комиссариат, вечером — ужин, горячие ночи и сладкое пробуждение. Они наслаждались друг другом, как в медовый месяц.

За это время Фернанда прошерстила интернет и картотеки, ища информацию по Касперу Брёкке. В официальных версиях — прилизанная биография адвоката с идеальной репутацией. Родился, учился, женился, сын пошёл по его стопам и бла-бла-бла… Но на одном сайте Фэр наткнулась на любопытную заметку — скрин газеты от 2005 года выпуска: «Скандальное дело о разводе Каспера Брёкке с коллегой-юристом Нормой Алвес набирает обороты».