Олег, не шелохнувшись, смотрит в обезумевшие глаза мажора. Тот переводит взгляд на девушку, от чего она прячется у меня на груди.

— И как вам, нормально? По очереди или тройничок замутили?

Я не из тех, кто подставит вторую щеку. И сейчас не хочу, молча сносить всё дерьмо, что льётся нам на головы, но если не возьму себя в руки, то и Олег не удержит. Тогда точно сяду, а она останется одна совсем. Это и останавливает, удерживает в узде кипящее бешенство.

— Молчишь, подстилка ментовская?! — голос Глеба взвивается от напряжения. — Нихрена у вас не выйдет!

— Ещё и оскорбление чести и достоинства, до кучи, — вздыхает парень. Его выдержка вызывает зависть, такое ледяное спокойствие. — Гражданин Самойлов, покиньте помещение, иначе придется ночевать в обезьяннике. А город маленький, сплетни ой как шустро разлетаются. Такое себе подспорье для твоей карьеры.

Мажор стоит, покачиваясь. Сверлит взглядом Аню, фыркает, глядя на меня, но сникает под взглядом Олега. Сдувается и начинает казаться меньше, чем он есть.

— Вы ещё пожалеете! — бросает напоследок и выходит. Тяжелые быстрые шаги разносятся эхом по подъезду.

— Ты как, Ань? — парень присаживается рядом.

— Бывало и лучше, — вздыхает девушка, вытирая слёзы. Обнимает меня и смотрит растерянно, наверное, не понимает ещё, с чего больше не рычу на неё. — Кость, ты как тут оказался?

— Я его позвал, ты ведь не против? — он улыбается, она только мотает головой. Парень выходит из комнаты, напоследок бросив: — Ладно, ребят, вы тут разговаривайте, но ничего не трогайте. Мне пару звонков сделать нужно.

— Прости, что накричал на тебя сегодня. Дурак, не разобрался во всём как следует. Олег всё мне рассказал, — целую девушку в макушку.

Она уже не дрожит, хотя и прижимается ко мне всё так же тесно. Пускай, так не хватало её всё это время, что теперь неделю от неё не отлипну.

— Это ты меня прости. Что сделала тебе больно, я же люблю тебя, правда.

Девушка поднимает на меня взгляд. Теперь в этих омутах можно тонуть и не боятся. Целую кончик носа, прикрывая глаза. В груди трепещет, теперь со мной. Моя любимая девочка.

— Я тебя тоже, и всегда любил. Тебя врачу нужно показать.

— Я в порядке, умыться бы для начала.

Пока девушка в ванной, берусь за телефон. Пишу отцу, что я в порядке и звоню Максу. Пара пропущенных от него настораживает, но вроде не критично.

— Здорова, я знаю, откуда у дела ноги выросли! — выпаливаю я, не дав ему ничего сказать. — Мажор подсуетился.

Из коридора слышу голоса. Олег успокаивает зевак, шум потревожил соседей, но почему-то ментов никто не вызвал.

— Какой мажор? — Макс сонно зевает. Неужели уже спал в такую рань? — Погоди, ты про Глеба?

Я морщусь. Это имя белобрысому не идёт. Звучит мужественно и стойко, что его характеру не слишком соответствует, на мой взгляд.

— Да. Тут короче такое дело.

Кратко пересказываю произошедшее, судя по тишине в трубке, Макс переваривает информацию. Сам бы не поверил, но увиденное своими глазами подтверждает — весь этот трындец реален.

— Да-а, — тянет брат, когда я замолкаю. — Интересно, а Игорь Владимирович вообще в курсе, что сынок за его спиной творит?

Вопрос риторический скорее.

Максим юрист, и вроде как консультирует людей по разным юридическим вопросам. На деле же выступает своего рода посредником в сложных ситуациях между самыми разными людьми, отсюда и разные знакомства и связи. И тот факт, что он знает и самого мажора, и его отца, не особо удивляет.

— Сильно он ёё?

— На первый взгляд, нет. Но мы сейчас в больницу поедем, пусть врач осмотрит, мало ли.

— Вот это правильно. Побои зафиксируйте, но пока в полицию не обращайтесь. Что там за Олег, кто из себя?

Ответить не успеваю, парень заглядывает в комнату и начинает рапортовать, видимо, не заметив, что я говорю по телефону:

— Сейчас сюда следователь приедет, нужно факт проникновения в квартиру задокументировать. Вы пока в больницу езжайте, я позвоню, когда можно будет вернуться. Доки проверять будут, тебе Кость сам понимаешь, лучше не светиться.

— Погоди, что ты скажешь, как это вышло?

— Не нервничай, — хмыкает парень. — Следователь — свой человек, только засвидетельствует, но ходу пока не даст. С Самойловым будет сложно, но это будет первый шаг.

— Такие люди нам нужны, — в трубке раздается голос Макса, он видимо всё слышал.

— Макс? — отзываюсь я и перевожу взгляд на Олега. — Извини, я тут с братом по телефону.

— Пойду Ане пока вещи принесу, — он кивает и выходит из комнаты.

— Правильно он сказал. Я сейчас тоже силы все мобилизую, не получится по закону тебя вытащить, самого Глеба тряхнем. Побои снимите обязательно. А завтра жду вас двоих у себя. Ближе к вечеру, время ещё уточню.

Долгий день завершается. Когда возвращаемся к Олегу, на дворе уже поздний вечер. После недолгих объятий Аня отправляется спать. Мы же ещё долго сидим на кухне, разговариваем, пьём ром.

— Кто бы рассказал, не поверил бы! — восклицает парень, спохватывается и тут же сбавляет громкость. — И я тоже хорош, нужно было настоять, поговорить нормально. А я, как дурак, смотрел на них на свадьбе и охреневал!

Не верил в идиллию, что вроде как была между ними? И мне бы ревновать, всё же какой-то посторонний парень заявляет, что знает мою девушку лучше меня, но здравый смысл берёт верх. Знакомы столько лет, и столько же дружат, тут и удивляться нечему, не то, что ревновать.

— Когда с бывшей расстался, так мне говённо на душе было. Вообще мрак какой-то, но храбрился — мужик же! А самому так погано было… стыдоба. И её, и себя чуть не застрелил.

— Жестко, — только и могу выдавить я.

— А Анька меня сразу раскусила. Встряхнула так и говорит — даже не думай, тебе есть, ради кого жить! С Полинкой помогала и вообще. Считай, по краю провела, держа за руку.

— Повезло, что вы друг у друга есть.

Повезло, если в жизни встретил такого человека, который выслушать может, который поймет и найдет нужные слова. Я говорю это искренне, но Олег почему-то истолковывает мои слова неверно.

— Ты не подумай, мы, в самом деле, друзья, — уже прилично захмелевший, он потирает сонные глаза. — Вместе выросли, она же вот за стенкой жила с матерью.

— Верю, — я сам пьяный, язык толком не слушается. Уже и не вспомню, когда так напивался.

Верю ему, им. Не лукавлю вообще ни капли, и тут дело не в выпитом алкоголе. Наблюдал не раз уже, как они ведут себя друг с другом. Ни флирта, ни кокетства, дурачатся да, но как брат с сестрой, не более. Теплые отношения, как и положено у друзей.

— Ты не обижай её, Кость. Анька, она может, и наивная, но хорошая девчонка. Добрая, слишком даже.

— Знаю, — киваю хмельной головой. После рассказанной истории хочется поддержать его, хотя бы попытаться. — Ты это, тоже не грузись. Найдёшь себе ещё девушку нормальную.

Олег тушуется. Красное от выпитого алкоголя лицо будто делается ещё краснее.

— Да я, — мнётся он, как первоклассник, но ром сделал его более разговорчивым. — Ну, нашел. Не подумай, я на чужих жен не смотрю, но Анька обмолвилась как-то, что они вроде разводятся.

— Ты сейчас про кого?

— Ну, это, подруга её. У суда как-то столкнулись, — смотрит вроде на меня, а на деле куда-то сквозь. И улыбка на лице, дурацкая такая и довольная. — Красивая она, зеленоглазка.

— Погоди, ты про Леру что ли? Они разве не помирились? — удивляюсь я. Помнится, оставляли их целующимися, хотя когда это было. Раз сто можно всё переиграть.

— Она без кольца была. Номер даже дала. Я написал, но она не ответила. Так-то она всегда мне нравилась. Простая такая и умная, знает чего от жизни хочет. Думаешь, стоит ещё попробовать позвонить?

— А чего бы и нет, — хмыкаю я, глядя на разомлевшего от каких-то своих воспоминаний Олега.

Мне сейчас так спокойно, наконец-то, легко на душе. И хоть впереди маячит затяжная война, интуиция подсказывает, что всё получится. Главное, что Аня теперь со мной.