— Это гербера! — буркнула я, теребя хрупкие лепестки.

Цветы мне передала Марина, одна из медсестер приемного покоя, от некоего молодого человека. Если в первый раз ничего конкретного мне объяснить не смогли, то сегодня коллега описала дарителя, как очень высокого молоденького брюнета в бейсболке. Так что вариант, что это Глеб так хочет освежить наши отношения, отпадал. К тому же в этот раз к букету прилагалась записка. «Спасибо» было выведено печатными буквами, западающими чуть влево.

— Я вижу, что не фикус, — девушка как-то уж очень хитро хихикнула и добавила доверительным тоном: — Не нервничай, ты же знаешь, что можешь мне всё рассказать, ничего не утаивая.

— Ты сейчас говоришь как психотерапевт, — усмехнулась я.

— Только не пытайся увильнуть. Цветочки точно не от Глеба, — давая понять, что просто так мне не отделаться, она продолжила. — Так что давай, кайся!

— Да тут и каяться не в чем. Просто подарок от благодарного пациента.

— А то, как же. И с каких пор постовым медсестрам пациенты цветы дарят? Да ещё и второй раз за неделю.

— Не за неделю! — с передачи первого букета прошло дней десять.

— А? — настырная кума не собиралась останавливаться. Моя реакция её только веселила. Мои щёки вместе с ушами пылали от смущения.

— За две недели. Блин, я же уже рассказывала! Зимой, когда к тебе шла.

— А-а! Когда на гоп-стоп чуть не нарвалась? Так это кто-то из тех мальчиков, которые спасли тебя? — кое-кого прорвало. Я улыбнулась. Хорошо, когда собеседник сам же и отвечает на свои вопросы. — О, это так мило!

«Милый». В памяти всплыло то утро, когда молодой человек поджидал меня у больницы. Вламывался в личное пространство, буквально впихивал свою визитку и нагло пялился на мои ноги. И в тоже время откровенно смущался и не пытался скрыть этого. Говорил невпопад, кусал губы, и глаза постоянно бегали, волновался он, что ли.

Забавный такой. Бейсболка набекрень, куртка нараспашку. Глаза, я не смогла сдержать улыбку. Темные, притягательные.

— Гляжу, на горизонте появился принц на белом коне? — Лерку вся эта ситуация только забавляла.

Я прыснула со смеха, представив парня в доспехах поверх спортивного костюма.

— Ага, скорее на черной Приоре, — утерла я выступившие от смеха слезы. — Скажешь тоже. Никакой он не рыцарь, простой парень.

— Ну, это как посмотреть, — подруга начала загибать пальцы. — Цветы дарит? Дарит. От хулиганов спасает? И это есть. А что до машины, так время такое — кони не в моде. Ты мне только скажи, а Каен глебовский уже значит всё, не фурычит?

— Лера! — она не хотела меня смущать, разве что чуть-чуть, но звучало слишком гадко. — Ты стала такой же пошлячкой, как твой муженёк!

— С кем поведешься, — оправдываясь, она развела руками.

— А где он собственно? Он же сказал, что сам отвезет меня. Он где сейчас вообще?

Лера поджала губы и ничего не ответила. Взгляд помрачнел, а от лучезарной улыбки не осталось и следа. Выглядело так будто она крепко задумалась.

— Всё в порядке? Я что-то не то сказала?

— О, нет-нет. Всё нормально. Он поздно приехал с работы, поспал немного и опять уехал.

— Тогда понятно.

— Он последнее время много работает. Можно сказать, живет на работе. Ну, оно и понятно. Начальник склада, большая ответственность.

Складывалось ощущение, что говорит она это для себя. Слишком сильно она изменилась в лице.

— Прости, я что-то немного затупила. Я немного скатываюсь в паранойю. Просто последнее время среди знакомых много разводов. Неверные мужья и всё такое. Ой, извини… Я…

— Да ничего. Всё в порядке, — отмахнулась я. За что извиняться, если прощать измены — мой сознательный выбор.

Глядя на Леру с Пашей, во мне всё же рождалась надежда, что однажды Глеб успокоится. И будет у нас дом — полная чаша. Что однажды он поймет, что ему не нужны другие и будет делить постель только со мной. Хочется верить, что настанет время, когда я буду с радостью возвращаться домой.

— Ты как обратно-то? — отвлекла меня от раздумий подруга.

— Доберусь на автобусе. Тепло же.

— Смотри, а то Паше звони, если что. Я бы сама тебя подождала, но через час у меня встреча, а вечером поезд на Тюмень. Надо по работе скататься.

— Ты надолго?

— Нет, дня на два.

Свернув с трассы, машина преодолела полевую дорогу и остановилась у ворот нового кладбища. На теплой ноте мы попрощались. Лера уехала, а я осталась в тишине, которая усиливалась по мере того, как я углублялась в умиротворяющую тишину погоста.

Рабочие установили оградку. Расплатившись с ними, я прибралась на могилке и направилась к остановке. Нужно было добраться до родного города.

Шла тихим шагом. Хотелось немного развеяться, прогнать из головы мысли, причиняющие боль.

Кажется, как будто это было вчера. Сумбурный болючий год. Страшная авария, в которой мама едва выжила. Сначала длительная кома, потом тяжелое восстановление. А потом поврежденная нога начала болеть. Врачи не могли найти причину, списывали все на отголоски травмы. Когда поставили окончательный диагноз, было уже поздно. Рак сожрал маму за десять месяцев. Меньше чем за год от неё не осталось ничего, кроме бледной тени.

Я старалась не вспоминать всего того что пришлось пережить тогда. В моменты отчаяния я вспоминала её смех. Вспоминала наши разговоры. Вспоминала, как она обнимала меня и заплетала красивые косы. Мне так было проще, просто помнить только хорошее.

***

Автостанция встретила меня освещенной платформой и запертой дверью. После кладбища я должна была встретиться с жильцами и забрать деньги за квартиру за этот месяц. Ждать их пришлось долго, но на последний автобус я успевала.

— Да ладно? — расстроилась я.

— Вы мне? — отозвалась женщина, что шла мимо.

— Нет, извините. А вы не подскажите, автостанция не работает уже?

— Так ведь автобус последний уехал, и она закрылась. А вам куда надо?

— В Челябинск.

— Тогда это в Тимофеевку надо. После девяти с Розы идет автобус.

Телефон показывал начало десятого. Я ринулась к остановке, успевая на отходящую маршрутку, но на этом моя удача закончилась.

Автобус уже отъезжал, когда я вышла из маршрутки. Как я не махала руками, привлекая внимание, он не остановился.

Растерянно плюхнувшись на лавку, я старалась отдышаться. От непродолжительного бега в боку кололо, а щёки горели. Вечерняя прохлада медленно опускалась на пригород вместе с сумерками.

«Аппарат абонента выключен или находится вне зоны обслуживания» и так три раза подряд. Глеб был настолько занят, что даже телефон выключил. У Паши были только гудки.

Вырвался жалобный вздох. Я никогда не могла проделать путь до дома без приключений, и опоздание на автобус это так, считай небольшое приключение.

Телефон издал жалобный звук, демонстрируя тающий заряд батареи. Стоило вызвать такси, пока он не сдох окончательно.

— Да ну нафиг! — вырвалось у меня.

Такси стоило вызвать, но я медлила. Уставившись на визитку с изображением ярко-синей машины, я металась между чувством неловкости и желанием позвонить. Последнее, что я хотела — провести ночь на улице, но было страшно неудобно беспокоить чужого человека. Мало, кто обрадуется переться к черту на рога, да еще и поздно вечером.

Набрала номер и слушала гудки, затаив дыхание. Ну, если пошлет, буду думать дальше.

-Да! — голос грубо рявкнул. Я вздрогнула от неожиданности и растерялась еще больше. — Алло?

— Здравствуйте! Константин, это Аня. Из паркового. Вы оставили мне свой номер.

Молодец, «Аня из паркового»! И на что это похоже? Оторвала парня от дел, да еще и несу, не пойми что.

— Из Паркового? — задумчиво отозвался он. — А, Аня! Здравствуйте, честно уже и не надеялся снова услышать, но рад. Что-то случилось?

— Простите, что отвлекаю вас. Мне, правда, очень-очень неловко, — говорить стало чуточку проще. Он меня узнал, голос потеплел и уже не звучал так резко, но неловкость момента нервировала. — Тут такое дело… Представляете, была по делам в Коркино и умудрилась опоздать на последний автобус. Вот сижу сейчас на остановке и не знаю, как быть.