Аббасиды не случайно назвали свое правление «Даул», т.е. «новая эра». Отныне и навсегда с главной движущей силой династии Омейядов – сирийцами было покончено. Хорасанцы помогли Аббасидам получить власть, и они стали тем, кем раньше были сирийцы для Омейядов. Изменилась и внутридворцовая обстановка, где также начал господствовать иранизм. За исключением визиря, второй наиболее заметной фигурой при халифе стал… палач (!).
Омейяды никогда не держали штатных палачей при себе, но в соответствии с традициями иранского дворца Аббасиды расположили возле трона кожаный ковер, служивший эшафотом. Тем самым они наглядно показали, что халиф волен в жизни и смерти любого из своих подданных. Внезапные казни и немотивированные жестокости усиливали благоговение перед именем халифа. В соответствии с иранскими традициями при дворе появился также штатный астролог.
Но самым существенным отличием стало отношение новой династии к религии. Аббасиды гордились тем, что привнесли во власть Ислам, о котором, по их мнению, забыли Омейяды. Полагая, что старые арабские святыни и места паломничества отнесены историей на периферию Халифата, они призывали всех знатоков Корана перебраться к ним из Медины в Багдад, представляя им на рассмотрение даже политические вопросы. Казалось бы, победив при помощи шиитов, они должны были благоволить им – ничего подобного. В скором времени хорасанцы стали им неудобны, и в этом отношении помыслы Аббасидов все также были связаны с природными арабами. Тем не менее в течение почти двух веков иранцы находились на привилегированном положении в Халифате, хотя, как мы увидим ниже, не смогли удержаться на высоте своего положения125.
Однако исторические события вносили существенные коррективы в политику новой династии. Многочисленые мавлы, пришедшие с победоносной армией, уже не могли считаться мусульманами второго сорта. А утратив монополию на власть, арабы моментально лишились и монополии на веру. Как следствие, болезненная проблема налогового неравенства между арабами и остальным населением сама собой сошла на нет. В отличие от прежних времен, когда все этнические неарабы автоматически считались покоренными народами, Аббасиды допустили широкое участие всех инородцев в политической жизни Халифата при условии принятия Ислама. В основном этим правом воспользовались иранцы, большая часть которых быстро приняла Ислам126.
Впрочем, как и при их предшественниках, при Аббасидах отношение к иноверцам было довольно терпимым. И если Сирия, в частности, в скором времени стала почти вся мусульманской, то не за счет принудительной исламизации христианского населения, а путем перехода в Ислам несторианцев, во множестве проживавших на этих территориях. Ортодоксальные же христиане продолжали хранить веру отцов. На других землях в Ислам переходило в основном сельское население, почувствовавшее резкое облегчение налогового бремени. Горожане же по-прежнему в массе своей оставались христианами. И в целом им жилось при Аббасидах совсем не плохо. И не случайно один из Иерусалимских патриархов писал своему Константинопольскому собрату, что мусульманские власти «справедливы, не притесняют нас и не чинят насилия». Поразительно, но когда мусульманская чернь, раздосадованная поражениями своих собратьев от византийцев, позволяла себе иногда нападать на христиан и разрушать христианские храмы, халифы неизменно возмещали им причиненные убытки127.
Интернационализация Ислама много способствовала его широкому распространению среди других народов. Ислам перестал быть религией исключительно арабов, и современники тех событий быстро поняли произошедшие революционные изменения, связанные с приходом к власти новой династии. Как справедливо полагают, против воли самих Аббасидов Халифат из арабского государства превратился в мусульманское128.
Первыми почувствовали на себе смену политики армяне, до сих пор упорно и успешно сопротивлявшиеся любым попыткам их интеграции в Кафолическую Церковь и воссоединению с Византией. Едва получив власть, новый халиф направил своего брата в Армению с инспекцией, где замучил всех жителей насилием и притеснениями, доведя страну до нищеты. Должники, включая священников и епископов, подвергались пыткам и побоям. А князьям были резко уменьшены выплаты за содержание войск, которые они обязаны были поставлять в арабскую армию. Теперь все эти расходы целиком и полностью ложились на их плечи. Отдав последнее имущество, множество армян уходило в Византию под главенство Константина V. Попытка поднять восстание против арабов не удалась. И, спасая свои жизни, более 12 тысяч армянских семейств бежало в Константинополь, где нашли приют у императора129.
Но вернемся на театр военных действий. Не дожидаясь, когда враги соберутся с силами, Византийский император еще в 745 г. вступил с войском в область за Тавром и сделал неплохие территориальные приобретения в Сирии. Особая удача заключалась в том, что царю удалось вернуть Римской империи Германикею – родину своих предков, где все еще проживали некоторые родственники Константина V по материнской линии. Теперь их спешно вывезли в Константинополь. Конечно, арабы пытались сопротивляться, но в следующем, 746 году арабский флот был наголову разбит византийской эскадрой у острова Крит, отвоеванного мусульманами еще при императоре Юстиниане II. Отныне это стало новым территориальным приобретением Римского царя.
Но еще более грандиозные успехи ожидали византийскую армию в период с 750 по 756 г., когда арабы терпели одно поражение за другим, не в силах противостоять их полкам. В 751 г. император Константин V вступил в Северную Месопотамию, а затем в Южную Армению. Он осадил ключевой пункт обороны, город Мелитену, и вскоре заставил арабский гарнизон сложить оружие. Участь Мелитены разделили Эрзерум (Феодосиополь), Малатия и Самосат. Мало-помалу император приблизился к старой Римско-персидской границе, но убедился, что закрепить свою власть на этих землях не в состоянии. Пришлось применить метод «выжженной земли».
Христианское население выселялось в другие фемы по своему выбору (главным образом во Фракию), где оно получало земельные участки и денежную помощь от императора, а мусульманам предлагалось поискать другие места для жительства. Подсчитали, что всего император переселил 208 тысяч славян близ реки Артан в северо-западной части Малой Азии и такое же количество сирийцев и армян во Фракии, создав таким способом мощный оборонительный вал против арабов и болгар соответственно130.
Укрепления захваченных городов срывались, сами города разрушались, чтобы лишить противника материальной базы для новых операций и денежных поступлений в виде налогов. Как это обычно бывает, успехи римского оружия пробудили симпатии к Константину V со стороны местного населения, особенно в Армении, где у него имелось много сторонников среди местных аристократов131.
Как замечают исследователи, победы Константина Исавра оказались весьма симптоматичными: времена, когда Византия боролась за собственное существование, ушли в прошлое. Теперь борьба византийской и арабской цивилизаций приняла характер пограничной войны, причем стратегическая инициатива начала переходить в руки христиан. Теперь Империя чаще атаковала, чем оборонялась132.
Внутренние неурядицы и постоянные поражения вынудили арабов искать мира, и после этого в течение многих лет восточная граница находилась в относительном покое. Конечно, ежегодно на приграничных землях происходили мелкие военные столкновения, дававшие успех то византийцам, то арабам, но войны не было. Только в 768 г. арабы решились на крупную операцию в Армении, но византийские войска отразили угрозу со стороны арабского полководца аль-Аббаса. В 770 г. действия мусульман были чуть успешнее. Они захватили Германикею, но когда захотели проникнуть дальше, в Малую Азию, соединенные войска трех фем (Анатолии, Армениак и Вукеллариев) дали отпор врагу. Римляне окружили арабов, и тем с великим трудом удалось прорваться домой133. Постепенно граница Византийской империи на Востоке все ближе и ближе подходила к крепостям Даре и Нисибе, восстанавливаясь до тех пределов, в которых существовало Римское государство при императорах св. Феодосии Великом и св. Юстиниане Великом.
