Маша не выпускала меня из объятий, уже минут пятнадцать. Она уткнулась лицом в мое плечо и никак не хотела разжать кольцо своих рук. Мы стояли на садовой дорожке и я не успел сказать ей ни слова, мне и сейчас не хотелось ничего говорить. Я потерся щекой о ее щеку, почувствовал встречное движение ее щеки и ощутил острый приступ счастья. Она, как будто это почувствовала, подняла голову и я увидел ее счастливые глаза.
— Я, так, соскучилась! Пойдем в мою комнату, мамы сейчас нет дома, а дедушка наверное еще спит. Он всегда после обеда спит.
— Пойдем. Ты извини, но у нас, только, два часа времени. Даже сходить никуда не успеем.
— Почему так мало? — Встревожилась она.
— Крис с группой, сегодня играют на свадьбе, я, тоже, обещал спеть там пару песен.
— Я, тоже, с тобой поеду! — Решительно сказала Маша.
— Прости, но без согласия твоей мамы, я не смогу тебя взять с собой. Когда она придет, договаривайся с ней, если она согласится, с удовольствием, возьму тебя с собой.
Мы дошли до комнаты Маши и она тут же стала распоряжаться:
— Костюм свой сними, помнется ведь!
— Мне, что, одеть твои шортики?
— Ну, брюки можешь оставить, — милостиво разрешила мне Маша — мы их потом быстро в порядок приведем.
— Ты, что, затеваешь, что — то грандиозное?
— Да, какое там, грандиозное, — отмахнулась Маша — быстренько петтинг сделаем и все. Пока дома никого нет.
— Как, это нет?! А, дедушка?
— Дедушка по лестнице больше не поднимается, не может наверное.
— Или не хочет! А, тут возьмет и захочет! Так и вижу его с наганом в руке. Как, живой, стоит перед глазами!
— А, наган, это что?
— Русский револьвер.
— Майки, не будет в тебя дедушка стрелять! Ты ему нравишься!
— Ну, стрелять, положим не будет, но из дома выставит, это точно!
Маша задумалась.
— Вообще — то, он у нас с предрассудками, — согласилась со мной Маша — хотела ведь попросить Патрика поставить замок на дверь! Но, замок, нужно сначала купить! Может к тебе поедем? У тебя хорошо было!
— Так, ведь и у меня отец дома! Нет, сейчас — то, дома его нет. Но ведь, закон подлости никто не отменял! Может прийти, в самый не подходящий момент! Я не хочу, что бы он думал о тебе плохо.
Маша тяжело вздохнула, я вздохнул с ней за компанию, потом добавил:
— Прямо, какая — то студенческая любовь получается…
— А, что, у студентов любовь другая?
— Нет конечно, это просто шутка такая, о разных видах любви.
— Ну и какие, там, виды любви бывают?
Глаза Маши стали любопытными и я подумал: «Хорошо, что она, так легко отвлекается».
— В этой шутке виды любви такие: Студенческая любовь, комическая любовь, трагическая любовь и философская любовь.
— Ну и какая любовь у студентов?
— Определения очень короткие, это же шутка и так студенческая любовь: Есть с кем, есть чем, но негде!
Маша вздохнула:
— Прямо, как у нас, а комическая любовь?
— Есть где, есть чем, но не с кем.
Маша хихикнула:
— Это, точно, не про нас, — уверено сказала она — а трагическая?
— Есть где, есть с кем, но нечем.
Маша расхохоталась и сказала сквозь смех:
— Ну, тебе это точно не грозит!
Она посмотрела на меня лукавым взглядом и опять расхохоталась, я едва разобрал ее слова:
— Как, вспомню твое лицо…
Она рухнула на постель и закатилась в приступе смеха, дрыгая ногами. Я сказал с легкой обидой:
— Что — то я не заметил, что бы, ты, на лицо смотрела.
Машка, сумела приостановиться и выдавила из себя:
— Видела мельком…
И опять расхохоталась дрыгая ногами, а я сказал возмущенно:
— Машка! Если бы, ты, тогда, так же засмеялась, ты, бы меня, просто, убила морально!
Ее смех тут же прекратился, она поднялась и села на постель, вытирая слезы.
— Мне, тогда, было не смешно, я так удивилась!
Она показала указательными пальцами, быстро увеличивающийся размер, на мой взгляд, прибавив сантиметров десять лишнего.
— Никогда, такого не видела!
— Ну, все! Прекрати! Больше не говорим об этом!
Маша всмотрелась в мое лицо и сказала утвердительно:
— Обиделся… Ну, прости меня, хочешь, я сниму майку и ты меня потискаешь?
Я покосился на дверь и сказал:
— Ладно, майку, думаю, можно.
Мы, лежали на постели, ничем не укрытые и на нас не было, ни единой нитки. Маша, все еще не пришла в себя, я плотненько прижимал ее к себе и с тревогой поглядывал на ее лицо. «Матерый мужик, — подумал я о себе презрительно — куда он делся?». Помню, мы целовались по «французски», помню, как Маша потянула меня на себя и раскрылась для меня. Дальше, только фрагменты. Она, задушено пискнула пару раз, когда я притиснул ее к постели, но меня это только распалило. На каком — то глубинном слое, мое сознание, все еще сохранило адекватность и от проникновения, я, все же удержался. Но и петтингом, это назвать язык не повернется и совесть подлюга, хоть бы раз хрюкнула. «Моя нежная девочка… Как, она, все это воспримет? Какими глазами посмотрит на меня?». Я, то нежностью не отличился, действовал грубо и напористо, у нее наверное по всему телу синяки будут. Я, еще раз, посмотрел на ее лицо и встретился с ней взглядом. И буквально, опешил от неожиданности, ее глаза, просто, излучали радость.
— Майки… — Сказала она нежно — Оказывается, у меня никогда не было настоящего оргазма. У меня, просто сил не хватило, что бы сделать все до конца… А, у тебя хорошо получилось…
— Как, ты себя чувствуешь? — спросил я с беспокойством.
— Хорошо, мне никогда не было, так хорошо!
— У тебя ничего не болит?
— Ну, наверное, на попе синяки будут, у тебя очень сильные пальцы, но это ничего, там все равно не видно. Обними меня покрепче. А, тебе было хорошо?
— Очень, хорошо было, теперь, простыню придется менять.
— У меня есть, ни о чем не беспокойся, я все сделаю. Полежу немного и сделаю.
— Мне нужно в ванную, тебе тоже нужно вставать, пока нас не застукали.
— Иди, — сказала Маша — а меня одеялом укрой, у меня еще слабость.
Я осторожно высунулся в коридор, было тихо, проскочил в ванную, прижав к груди свернутую одежду. Расправил одежду на стиральной машине и метнулся под душ. В темпе помылся, ухитрившись сохранить свою голову почти сухой и вытерся имевшимся тут полотенцем. И уже не торопясь оделся. Ну с пиджаком — то ничего надеюсь не случилось, он так и остался висеть на спинке стула в Машиной комнате, рубашка конечно помялась, а брюки все перенесли на удивление стойко. Хороший материал, совсем не мнется. Я пустил воду в ванную, отрегулировал подходящую температуру и вернулся в комнату Маши. В доме было все еще тихо и я подумал: «Может и пронесет на этот раз».
— Покажи, где чистую простыню можно взять — попросил я Машу.
— Майки, я сама все сделаю!
— Маша, некогда! Просто пальцем покажи!
Маша показала, пошарив на ее полках, я обнаружил искомое, кинув свернутую простыню на в изголовье постели, подхватил Машу на руки:
— Пойдем — ка, рыбка золотая, поплаваешь немного.
Загрузив Машу в ванную, я привел в порядок ее постель. Посмотрел на ее разбросанные вещи. Черт! Она, же, там голая! Без одежды! Отнес ее вещи в ванную, сложил их аккуратной стопочкой на стиральной машине. Посмотрел на Машу, она уже имела бодрый вид, успела, что — то добавить в воду и теперь только ее голова и плечики, выглядывали из пенной поверхности.
— Майки, смотри!
Маша села в ванной, стряхнула с себя пену и я увидел приличный засос ярко — вишневого цвета, на ее правой грудке.
— Как, ты, это сделал? — Спросила она, глядя на меня с любопытством.
— Это секретная тибетская техника, пока, тебе лучше не знать, вот исполнится тебе шестнадцать лет и я тебе открою эту тайну. Ладно, долго не сиди.
Вернулся в комнату, окинул ее взглядом, вроде все, нет не все, я распахнул окно в сад, пусть проветрится. Вот, теперь все, по крайней мере, большего я сделать не в силах.
