Мои мысли кружились быстрее карусели, возле которой я стояла, а карнавальная музыка лишь еще больше отвлекала. Дыши… просто дыши.

— Что случилось? Что она тебе сказала? — Роман положил руку мне на плечо и нахмурился.

Только тогда я заметила, что дрожу.

— Ничего. — Мой голос звучал как-то приглушено. — Вообще ничего.

Ничего, за исключение одной вещи, которая встала мне костью в горле. Кто мог нанять ее? Меня начинало тошнить лишь от одной мысли о том, что это мог быть кто-то из моих друзей, кто-то, кому я доверяла. Именно это могло полностью сломать меня.

* * *

В последующие полторы недели я не могла выкинуть слова Лекси из головы, но так и не поделилась ими ни с Романом, ни с Карло, ни с отцом. Просто это звучало слишком невероятно, как в кино.

Разве кто-то мог ненавидеть мою семью так сильно? Это было трудно представить. Несколько месяцев назад я была практически невидимкой. У моих родителей не было врагов. Так что все это был просто блеф.

Но приближался День благодарения, и нужно было избавиться от плохих мыслей хотя бы на один вечер. По большому счету, помимо противостояния с Лекси, все в моей жизни шло хорошо.

Наши с Романом отношения развивались… довольно гладко. Конечно, была парочка мелких ссор — иногда он, честно, мог быть тем еще идиотом, — но еще он стал более доброжелательным и вдумчивым, чем можно было представить. Мы ходили на свидания, ужинали в дорогих ресторанах и гуляли в парках.

Представьте себе, он никогда до этого не был в общественных парках! Парень понятия не имел, как много в жизни упустил. Зато теперь я не могла оторвать его от качелей. В парке, кстати, было очень удобно выгуливать Микки, и мы с Романом пару раз брали его с собой. Конечно, у этих двоих еще остались разногласия, но щенок, хотя бы, уже перестал метить его туфли от Armani.

Тогда я попыталась защитить пса, сказав, что он делает это «из любви».

— Разве пописать на обувь — не значит пометить свою территорию? Он же не стал бы метить то, что ему не по душе.

Роман глянул на меня и очень ясно дал понять вот что:

— Я человек, а не территория, и если твой Микки еще раз зальет мои сделанные на заказ туфли, я сошью из его меха кофту и подарю на Рождество своей тете, которая ненавидит животных.

Конечно, это дало Микки повод впиться Роману в палец, что делу не помогло. Но это уже другая история.

Я продолжала общаться с Джеймсом, хоть это и вызывало у Романа зубовный скрежет. Я не относилась к тех девушкам, которые бросали друзей только потому, что так велел бойфренд. Так что Роману предстояло смириться.

Когда наступил вечер праздника, я была как заведенная кукла с моторчиком. Но вовсе не по той причине, о которой можно подумать.

— Мам? Мама! Ты не видела мои жемчужные сережки? — воскликнула я, врываясь в комнату родителей, и старательно избегая взгляда отца, который завязывал галстук.

— Они здесь, у меня. — Мама протянула мне жемчужные серьги, которые бабушка подарила на прошлый день рождения. — Я думала, ты не любишь жемчуг.

— Не люблю. — Я быстренько надела их. — Но выглядит роскошно, да?

Она понимающе посмотрела на меня.

— Ты прекрасна. Не стоит нервничать.

— Нервничать? Да я не нервничаю! — Мой голос взлетел на пару тонов вверх, и я пробежала пальцами по подолу, разглаживая складки простого черного платья. — Я всего-навсего иду знакомиться с женой самого богатого человека на планете Земля.

Да. Я впервые встречусь с его родителями. Увы, такова оказалась традиция — ужинать на День благодарения именно у Романа. По словам Адрианы, у него были лучшие повара. И поскольку моим парнем теперь был Наследник, моя семья была тоже приглашена.

Лично мне казалось, что мои родители чувствовали облегчение. Мы никогда не были фанатами этого праздника, а мама терпеть не могла готовить индейку.

— Уверен, ты ей понравишься, — произнес отец, с надеждой глядя на меня.

— Спасибо, — пробормотала я, не встречаясь с ним взглядом.

Наши отношения не стали менее напряженными даже после того, как я узнала правду о нем и Лекси. Да, я убедилась, что они не спали, и маме он действительно не изменял. Но все равно это было предательством по отношению к ней. Пусть даже Лекси намеренно пыталась соблазнить отца.

Нет. Не думай об этом, приказала я себе. Мы сели в папин джип. Просто думай о чем-нибудь хорошем. Я положила голову на спинку сиденья, пытаясь сосредоточиться на мягкой мелодии, льющейся из динамиков. Мама была большой поклонницей классической музыки.

К моменту, когда мы прибыли в резиденцию Фьори, я почти успокоилась. Родители же, наоборот, в шоке осматривали дом, который вполне мог составить конкуренцию Версалю. Особенно заинтересовался отец, он ведь был архитектором.

— Ого. Это дом или дворец? — пробормотал папа, выходя из машины и пряча ключ в карман.

Когда мы вошли в просторное фойе, две ухоженные женщины подошли забрать нашу верхнюю одежду, и я увидела своих друзей, стоявших чуть дальше и тихо разговаривавших. Рядом с ними топталось несколько хорошо одетых взрослых пар, и я была уверена, что это их родители.

— Майя! Ты пришла! — объявила Венеция, ее глаза счастливо засверкали, и она крепко обняла меня, а потом поприветствовала моих родителей. — Поверить не могу, что отмечаю День благодарения с Фьори, — взволнованно прошептала она. — Думаю, мама гордится мной впервые за всю мою жизнь.

Я заглянула ей за плечо и увидела ее маму, огненно-рыжую красотку с идеальной фигурой, которую она поддерживала еще со времен своей модельной карьеры. Женщина разговаривала с семейной парой, которые явно были родителями Карло, учитывая их потрясающее сходство.

К моему огромному разочарованию Рико тоже был здесь, хотя все гости шарахались от него, как от чумного. Его это мало волновало. Рико стоял, прислонившись к стене, и, попивая пиво из банки, не отрывал от меня взгляда. Одет он был не в костюм, а в обычную футболку и линялые джинсы, стоившие, наверное, долларов пятьсот.

По моему телу прошла мелкая дрожь, и я нарочно повернулась к нему спиной. В этот же момент я сделала глубокий вдох. Роман стоял прямо передо мной, еще более нарядный, чем он был на балу, и выглядел он абсолютно сногсшибательно.

— Привет, — нежно произнесла я, мое сердце трепетало. Он медленно улыбнулся в ответ.

— Привет.

— О, вижу Зака, — прощебетала Венеция. — Скоро вернусь, — прошептала она и ретировалась.

— Ты выглядишь… — Глаза Романа осмотрели меня с головы до ног, и мое сердце пустилось вскачь. — Ничего, — закончил он.

Я хмуро взглянула на него, а он рассмеялся.

— Вообще не смешно, — раздраженно сказала я, несмотря на маленькую улыбку на лице. — По крайней мере, я не похожа на пингвина в смокинге.

— Поверь, еще не один пингвин в мире не выглядел так хорошо, как я, — игриво сказал он. Затем наклонился, положил руки на мои бедра и прижался губами к моим. — Я просто шучу, — прошептал он. — Ты выглядишь изумительно.

Я улыбнулась, глядя на него из-под веера ресниц.

— Ты тоже ничего, мальчик-пингвин, — заметила я, заставив его вновь засмеяться. — Но поцелуи нам стоит приберечь на потом: все смотрят.

— Они слишком заняты целованием задниц друг другу, у них нет времени наблюдать за нами. — Его объятия стали крепче. — Да и потом, кого это волнует?

Когда он снова поцеловал меня, мне пришлось согласна. Какая, к черту, разница?

Оказывается, данная мысль пришла в мою голову слишком рано, потому что тихое «кхм» прервало наши объятия. Мои глаза распахнулись, и я мгновенно отступила назад, покраснев при этом как помидор, когда я поняла, что перед нами отец Романа.

Он был высоким, внушительным мужчиной с глубокими темными глазами, оливковой кожей и красивым лицом, которое было бы по-настоящему красивым, если бы не рот, сжатый в прямую линию.

— О, привет, — выпалила я, краснея. — В смысле, добрый вечер, мистер Фьори.