Очень хотелось верить в то, что она будет моей подругой до того момента, как я отсюда сбегу.
Айта посидела со мной еще немного, но по большей части молчала. Лишь изредка покашливала в уголок шали. Я же пыталась собраться с мыслями и сообразить, что делать. Конечно, сперва следовало подняться, а вот потом? Есть ли на острове вход в королевские портальные линии? Насколько он тщательно охраняется? И если даже мне удастся сбежать, куда я пойду – без денег, без документов? Как доберусь если не до дома, то хотя бы до людей, которые смогут помочь?
А сквозь сумбурно пляшущие обрывки мыслей просачивались воспоминания, такие наивные, немножко глупые и очень чистые. Мое восемнадцатилетие… Я спускаюсь по лестнице в пышном кипенном платье с открытыми плечами. В нем я похожа на пирожное безе, такое же воздушное, сладкое. У меня смуглая кожа и карие глаза, а волосы темно-каштановые, словно крепкий кофе. Белый цвет удивительно мне к лицу. И кажется, что весь мир простерся у ног, словно мраморная лестница нашего особняка. У ее подножия меня ждет отец в адмиральском мундире, с белой розой в руке… Он тогда плакал, глядя на меня, мой милый папа, а я постеснялась спросить почему. Вечером отмечали день рождения, со мной все время танцевал наш сосед Эндрю, и, казалось, он обязательно продолжит знакомство, но… как мне потом нашептывала моя служанка, «ваш папенька ищет более выгодную партию».
Не знаю, почему мне вспомнился именно тот день. Возможно, слишком велик был контраст между мной тогдашней, три года назад, беспечной санной из богатой семьи, и нынешней – больной, совершенно разбитой, едва не сожранной лордом-драконом, использованной. Похищенной и проданной. Мне казалось, что я сижу на дне глубокого колодца, в холодной грязи, и смотрю на саму себя где-то там, на фоне яркого неба, все в том же воздушном платье и с белой хризантемой в прическе. Я не знала, что мне делать. Понятия не имела, куда податься, даже если получится бежать. Да и… вдруг сюда не заходят портальные линии, а лишь Фейдерлин может переноситься на остров? Мысли крутились, словно белки в колесе, почти сводя с ума, а я лежала и беспомощно таращилась в потолок – до тех пор, пока не скрипнула дверь и в комнате не появились новые действующие лица моей собственной драмы.
Первой я увидела дородную женщину лет сорока, моложавую, в опрятном белом чепце и чистом переднике поверх серого платья. Мне сразу понравилось ее лицо, лучистые морщинки вокруг глаз говорили о том, что она часто смеется, полные румяные щеки намекали на хороший аппетит. Было очевидно, что она следит за собой: полукружья бровей аккуратно выщипаны в ниточку, глаза и губы слегка подкрашены. Тяжелые серебряные серьги в ушах намекали на то, что женщина эта не бедствует, возможно занимая высокую должность в замке.
Следом за ней, пригибаясь, в дверь протиснулся высокий мужчина, одетый так незатейливо, что сперва я приняла его за разнорабочего: простая рубаха и штаны, вот и все. Однако стоило ему разогнуться, стало видно, что и лицо у него чисто выбрито, и причесан он аккуратно, да и вообще… Глаза не наши, не человеческие. Они были словно тающий на солнце мед, яркие, желтые. С узким вертикальным зрачком.
Я сглотнула и невольно поежилась. Похоже, ко мне пожаловал кто-то из клана Ши? Или же… Тот, кто едва меня не убил?
Между тем женщина решительно шагнула ко мне, всплеснула руками и рассмеялась располагающе и просто.
– Айта! Айта, соня! Что ж ты не бежишь мне сказать, что санна очнулась?
Девочка в кресле завозилась под шалью, засопела, потом все же встала и слегка поклонилась.
– Вы же сами сказали – не беспокоить, пока не закончите с расчетами.
– И то правда. – Она уже склонилась надо мной, словно забыв о присутствии всех прочих. – Ну что, милочка, как ты?
Глупый вопрос. Что я должна была ответить? То, что невероятно счастлива оттого, что пришла в себя, после того как меня подбросили дракону?
– Так я пойду передам саннору Фейдерлину, что она очнулась? – уточнил дракон.
– Не торопись, – поморщилась женщина, словно само имя Фейдерлина вызывало у нее по меньшей мере изжогу. – Через пару дней скажешь, понял? Пусть придет в себя.
– Как скажете, санна Левия. – Парень неловко потоптался, я чувствовала, что он меня с интересом рассматривает. Потом он все же спросил: – А что сказать лорду Арктуру?
– Иди уже. – Левия махнула рукой. – Говори, что приказал маг. Лиар Фейдерлин так просто отсюда не уберется, и мы с тобой это знаем. А злить его не стоит, больно силен, подлюка. И ты, Айта, поди прочь. Мне надо поговорить с санной.
Когда мы остались одни, Левия подвинула кресло ко мне поближе и расположилась в нем. Еще несколько минут мы рассматривали друг друга, и я подумала, что мы немного похожи: те же темные волосы и карие глаза. Наверное, когда мне будет столько же лет, сколько Левии, у меня тоже появятся эти задорные морщинки-лучики, потому что я люблю улыбаться. Раньше любила.
– Как ты себя чувствуешь? – повторила она, глядя на меня с прищуром.
Я, распластанная на постели, пожала плечами. На этот вопрос отвечать совершенно не хотелось.
– Тебе повезло. – Левия откинулась на спинку кресла. – До тебя были две девушки, которые не пережили… этого. Но ничего не поделаешь, всему своя цена. Фейдерлин сказал: возможно, ты не умерла оттого, что в тебе есть магический дар. Может, поэтому и удержалась на краю. – Она помолчала задумчиво и продолжила: – Я здесь управляющая лорда-дракона, можешь звать меня Левией. Скажи, что ты умеешь делать? Здесь бездельников нет, в замке клана все что-то делают. Стряпать умеешь?
Я едва не рассмеялась. Кое-что, конечно, я умела… Только вот ни стряпня, ни стирка, ни уборка в это «кое-что» никак не входили.
– Отпустите меня, – сказала тихо. – Мой отец был адмиралом. Я тут буду бесполезна.
Левия мягко улыбнулась.
– Да ладно. Дочерей адмирала не продают как будущих шлюх. А саннор Фейдерлин сказал, что купил тебя на таком аукционе.
– Я не шлюха. Я попала туда обманом.
И поняла, что уши просто пылают. Кого следовало отдать дракону, так это мою мачеху. Жаль, что она не была невинной девой.
– Даже если и так. – Левия окинула меня выразительным взглядом. – Даже если ты попала на торги обманом, купили-то тебя вполне законно. У меня на столе лежит купчая от имени лорда-дракона. Так что теперь ты принадлежишь ему. А то, что выжила… дает надежду на то, что в следующий раз не придется искать новую девушку. Обойдемся твоими силами.
– То есть вы считаете, что я должна теперь пожизненно обслуживать… это? – не удержалась я.
– Ну уж как получится. – На полных губах управительницы появилась тонкая улыбка. – Но в любом случае убежать отсюда невозможно, королевские портальные линии сюда еще не заведены, пока только в проекте. Так что не торопись, осмотрись. Твоими, хм, услугами лорд будет пользоваться не так уж и часто. Всплески Хаоса происходят редко. Однако на глаза ему постарайся лишний раз не попадаться, Фейдерлин будет зол, а нам не с руки с ним ссориться.
Я поморщилась. Фейдерлин то, Фейдерлин се. Похоже, у него здесь свой интерес? А если его так боятся здешние, почему не скажут об этом дракону? Или дракон и сам на коротком поводке?
Я сделала мысленную отметку, что нужно будет разобраться в происходящем. А вслух наивно поинтересовалась:
– А что, если я потеряю невинность? Вы же понимаете: она сегодня есть, завтра – нет.
Улыбка на губах Левии стала еще шире.
– Если ты станешь бесполезной для восстановления лорда-дракона, тогда тебе не останется ничего иного, как обслуживать его клан. Двадцать молодых и резвых драконов. Подумай хорошенько, что для тебя выгоднее. И ты так и не ответила на мой вопрос: что умеешь делать?
– Вышивать, – процедила я сквозь зубы.
– Значит, будешь белье штопать, – с энтузиазмом заключила Левия.
День прошел в полудреме. И еще день. А потом – еще. Со мной постоянно сидела Айта, приносила мне жиденький постный суп, кормила меня с ложечки. Тело по-прежнему было ватным и безвольным, сил не хватало даже на то, чтобы самостоятельно есть, и вся пища казалась не вкуснее жеваной бумаги. Однако я уже уверилась в том, что не умру, и поэтому старательно съедала все до крошки, пила какие-то горькие отвары, которые приносила Левия. Я должна была подняться на ноги как можно быстрее, а там – еще посмотрим, кто кого.
