Круг замкнулся. В фирме ничего не знали об отбытии вдовы из города. Или она не отбывала, что маловероятно, или сделала это тайком. Непонятная таинственность.

Неожиданно Акламин спросил:

– Ты уверен, что тебе звонила именно Шехова, точно узнал ее голос?

– Конечно, уверен, – оторопело протянул Глеб, вопрос Аристарха внезапно заронил в нем сомнение. А ведь и действительно, вдруг это был не ее голос, он же почти совсем не знал вдову. Между тем, возмутился. – А тридцать второй номер гостиницы? А перстень? Я не думаю, что с Шеховыми все это произошло потому, что они приехали ко мне. Но в этом есть какая-то ненормальность. Конечно, звонила она, и звонила из гостиницы. Исключено, что был не ее голос.

– Я пока ничего бы исключать не стал, – осторожно заметил Аристарх. Лицо было серьезным. – Все возможно.

В голосе Глеба появилась нетвердость:

– По-твоему получается, что все, что произошло с Павлом и его вдовой, связано с моим именем. Я не вижу никакой связи!

– Тем не менее, телефонный звонок именно тебя привел в тридцать второй номер. А если перстень оставила вдова, то только с одной целью, чтобы ты нашел его и убедился, что она была в номере. Но даже если это не ее перстень, то тот, кто положил его под матрац, тоже хотел, возможно, чтобы ты его нашел.

– Интересно у тебя получается, Аристарх, – голос Глеба натянулся, как струна. – Все концы сходятся на мне. Ерунда какая-то, – отмахнулся. – А ведь ты можешь быстро узнать, ее это перстень или нет? Не в безвоздушном пространстве жила она, кто-то, наверняка, видел его на ней. В таких вещах, обычно, появляются на торжествах. А этот перстень очень дорогой. Я не сомневаюсь, что он не существует сам по себе, это, наверняка, часть гарнитура. В гарнитур, как правило, помимо перстня, входит еще колье, серьги и браслет. Ты даже не представляешь, сколько все вместе может стоить. Астрономическая цена. Интересно, где все это?

– Зачем мне знать про этот гарнитур? – пожал плечами Аристарх. – Есть ли он на самом деле? И какая связь всего этого с убийством Шехова? Пока не вижу. Ты говоришь, перстень дорогой. Приблизительно назвать цену можешь?

– Думаю, не меньше стоимости хорошей дорогой машины.

– Да ты что? А сколько же тогда стоит весь гарнитур, если он, конечно, существует?

– Страшно представить, – сдержанно произнес Глеб. – Так что дежурная по этажу или уборщица случайно оставить такой перстень под матрацем не могла, тем более, если бы он достался от бабушки. У таких вещей своя особенная жизнь, они живут, как люди. – Корозов сделал паузу и закончил: – С Шеховой в гостинице что-то случилось, Аристарх. Надо ее искать.

На следующий день Акламин отправил оперативника в командировку в город, где проживала вдова. В кармане у того лежали снимки перстня и адрес Шеховой с ее телефонами.

Через сутки оперативник встретился с домработницей вдовы, и та сообщила, что хозяйка трое суток назад по собственной инициативе предоставила ей недельный отпуск и ничего не объяснила. Оперу потребовалось еще пару дней, чтобы опросить круг близких знакомых и друзей Шеховой. Но никто из них не знал, где могла находиться та.

Конечно, предполагать можно было, что угодно, искать бесконечно долго, но Акламин решил остановиться на информации, которую получил от Корозова. Они снова встретились. Аристарх вернул ему перстень с частью снимков. И попросил держать его в курсе событий, которые могут еще произойти и будут так либо иначе связаны с именем Шехова.

В тот же день Глеб по телефону разыскал Воброву и поехал в гостиницу для разговора с нею. Ее беспристрастные глаза встретили его все из-за той же стойки. Она кивнула как старому знакомому:

– О чем же мы будем говорить, Глеб? О чем-нибудь новом или все по одной и той же теме? О трупе Павлова в тридцать втором номере, которого ты называешь Шеховым?

– Именно потому и называю, Оксана, что это был Шехов, его опознала его вдова, которую я нигде не могу найти после того, как она побывала в этой гостинице.

– Не передергивай карты, Глеб, – поморщилась она. – Не было у нас никакой вдовы.

– Где бы нам спокойно переговорить? – спросил он.

Она молчком поставила на стойку табличку с надписью «перерыв» и вышла из-за стойки, пригласив Глеба с собой. Под ее нелепой одеждой чувствовалась неплохая фигура. Ноги ровные, но туфли на ногах, вероятно, еще бабушкиного фасона. Волосы густые, короткие, с простенькой прической.

Из холла она провела Глеба по коридору гостиницы в служебный номер. Вежливо пригласила войти.

В номере стоял большой угловой диван, два кресла, стол со стульями и хрустальным графином посередине и шкаф.

Поведя глазами по сторонам, Оксана жестом предложила Глебу располагаться на любом месте, где ему понравится. Сама села на диван, провалившись в его пышность и выставив колени, как бы обращая внимание на то, что она не только администратор, но еще и девушка.

Глеб сел против нее на стул. Она заговорила деловым тоном:

– В нашей гостинице не было никакой Шеховой. Если ты хочешь снова говорить об этом мифе, мне нечего будет сказать в ответ. Нельзя же, в самом деле, серьезно вести разговор о том, чего нет. Она якобы звонила тебе из нашей гостиницы, но это полная белиберда. Твой охранник все проверил. О чем еще можно говорить? – в ее голосе было некоторое раздражение, которое никоим образом не отражалось на ее лице. Она продолжала. – С другой стороны, я не исключаю, что из нашей гостиницы иногда могут исходить звонки от женщин, которые не зарегистрированы у нас. Я не хочу этого скрывать. Мы лояльны к нашим гостям, я в первую очередь имею в виду мужчин, они пользуются иногда услугами женщин определенного поведения, мы не препятствуем этому, но и не отслеживаем этого. Мы не имеем права вмешиваться в частную жизнь людей. Твоя знакомая, она красивая женщина?

Достав из кармана смартфон, Глеб нашел в его памяти фото вдовы. Снял ее, когда та приезжала на опознание. Показал Вобровой. Та внимательно всмотрелась:

– Красивая. Мужчинам такие женщины нравятся.

Внимание Корозова заострилось на том, как Оксана быстро постаралась взять инициативу разговора в свои руки. Он воспринял это спокойно и даже с удовлетворением, ибо знал, что взявший на себя такую инициативу должен много говорить, а когда женщина много говорит, она, определенно, скажет что-то лишнее, и в этом лишнем могут появиться свои плюсы для собеседника. Наклонил голову:

– Красивая, – подтвердил. – Но она не из тех женщин, которые на ночь приходят в номера к мужчинам.

На лице у Вобровой появилось выражение скуки, словно она услышала от Глеба несусветную чушь. Усмешливо парировала, и на глаза наплыла обычная туманность:

– Перестань, Глеб, ты же взрослый человек. Любая женщина придет в номер к мужчине. Для этого нужна самая малость: стимул. У каждой женщины он свой и своя мотивация.

– Хорошо. – Глеб ухватился за ее слова. – Допустим, ты права. В таком случае, ты должна была видеть ее с кем-то из ваших гостей. Она приехала ночью и появилась в этой гостинице ночью. Ваш гость шел с нею по пустому холлу. Они не могли пройти мимо тебя незамеченными.

Оксана отрицательно покрутила головой:

– Вполне могли пройти так, что я их не видела, как, впрочем, и выйти. Ночью мы не сидим на ресепшен безвылазно. Отдыхаем в этом номере. Там есть звонок. Если кто-то приезжает, он звонит. Мы выходим и оформляем, если есть свободные места.

– Предположим, что было так, – согласился Глеб. – Но как они вошла в холл? Ведь двери на ночь закрываются.

– У нас не принято закрывать на ночь двери гостиницы, – ответила она. – Создаем максимум удобства для гостей. К тому же у нас есть охрана на входе.

– Тогда охранник должен был ее видеть! – допытывался Глеб. – Или он тоже отдыхал вместе с тобой в этом номере?

Она посмотрела с упреком, как бы указывая на непозволительную вольность по отношению к ней с его стороны:

– Спроси у охранника, – посоветовала.