Закрыв глаза, сосредоточилась и попыталась ощутить себя в этой точке. Так получалось представить, когда нужно было быстро определить свое место в городе и зацепить памятью ближайший ход на карте. В каком часу я приехала в общежитие? Сколько времени успело пройти здесь? Какие сумерки на улице? Сколько людей может быть рядом? Чем пахнет воздух снаружи? Силой воли отодвинула все волнующее, вообразила себя уже там, на месте, с холодом, запахами, звуками и земле под ногами. И...
Вышла из двери закрытой на бесконечный ремонт пристройки. Маленькая зала с витринными окнами, - здесь когда-то давно выставлялись бесплатно художники города. А потом все, закрыли, денег бюджетных нет, двух человек-смотрителей сократили с должности.
Я едва шагнула со ступеней, едва обрадовалась, что у меня все получилось, как сильный и резкий импульс толкнул в живот. Вызов! Назад! К человеку!
Городская Фея
Я стояла посреди детской, прижимая одной рукой коробку к боку, а другой удерживая округлившуюся от маленького чайника сумку. Стояла и смотрела на мальчика, который полусидел на кровати и во все глаза смотрел на меня, забыв даже о том, что секунду назад плакал. Под носом мокро, все щеки красные и в дорожках слез, ресницы склеились от влаги. Всхлипывал, нервно дрогнул плечиками - но не испугался. Не захныкал сильнее, не закричал, а, наоборот - весь затих и задышал ровнее.
В те несколько секунд погружения в его жизнь, заставили сжаться сердце от боли и ярости одновременно за судьбу мальчишки и меркантильность его родителей. Все мое, такое яркое до момента вызова, ушло на задний план. Я на службе, я пограничница, и нет ничего важнее, чем взять и сказать:
- Привет, Сержик. Я поймала твой самолетик.
- Мама сей-час...
- Она меня не заметит даже. Я ведь городская фея и меня может увидеть только тот, кто верит в волшебство.
Сергиус Хольт, девятилетний мальчишка, четвертый сын в семье. Отец работал на мебельной фабрике, обтягивал диваны и кресла, мать была домохозяйкой, и бедное хозяйство держалось на небольшой зарплате и пособии по инвалидности старшего ребенка. Первенец у супругов родился больным - глухим, полуслепым и умственно отсталым. Второго отправили учиться в интернат, третьего сплавили бабушке, а младший - Сержик, стал надеждой на будущее всех Хольтов.
- Нога болит?
Он закивал. Задрал одеяло, утер краем лицо и испуганно покосился на дверь - там шум и шаги, опасно приблизившиеся к детской. Мальчик не совсем верил, что видение не исчезнет от громких звуков и вторжения. Волшебство - это тихое, легкое, солнечное - как пыльца с цветка.
Я шагнула к кровати и присела на край. Коробку поставила на пол. Сняла перчатки и взяла ребенка за руку:
- Ну, рассказывай. Что мне нужно передать твоему другу?
- Пусть придет...
Восходящая звездочка детского футбола. Гранты, поездки, перспективы профессионального игрока, лига страны, гонорары, безбедное будущее - у родителей кружилась голова от понимания, что наконец-то они вытащили свой лотерейный билет, родив такого талантливого сына. С пяти лет гонял мяч, дважды ездил за границу на школьные межнациональные матчи. А весной сломал руку. Не страшно вроде. Но потом еще перелом. А летом стал жаловаться на боль в бедре. И Сергиус вдруг оказался на больничной койке, - тазобедренный сустав перестал расти, дистрофия хрящевой ткани и еще там что-то... латинское. Можно вылечить, - лекарства, поддержка, упражнения, - будет нормальным взрослым мужчиной, даже без хромоты. Только о спорте забыть. А если сейчас запустить, - станет колясочником. Инвалидом с усохшей ногой, неспособный ходить.
Мне нужно было самой держаться, чтобы не заплакать, глядя в распахнутые глаза ребенка, увидевшего чудо. Знал бы он, что самая дорога на свете мама и горячо любимый отец выбрали второе. Не искать помощи, а, наоборот, - второе пособие прибавится вместо спортивных гонораров. Ну и что, инвалид - не страшно, зато жив и работать не нужно. Не надо лечить и вытаскивать. Судьба такая.
- А я думал, что дедушка Лера меня обманул. Мама сказала... мама.
Поджал губы, стиснул мою руку сырыми маленькими пальцами и скривился. Я, пограничница пришла в тот момент, когда детское сердце едва не разбилось о жестокую реальность сказанных слов. Чудес нет. А письма-самолетики, которые он кидал в окошко, не долетали до его друга. Их не носили городские феи по улицам. "Это все выдумки дурака! Он собирает твои бумажки на газоне и в помойку кидает. И ты дебил, раз веришь в такое!".
А Сержик верил... запертый в комнате уже третий месяц, редко встающий с постели, с больной ногой, с суровыми и жесткими родителями - охотно и сразу поверил! Дворник подрабатывал тем, что брался за проблемы с сантехникой или ремонтом. Побывал в квартире, когда батареи на отопительный сезон проверял. Пожалел, наболтал сказок, подарил надежду ребенку.
- Я все обязательно передам.
- А потом придешь?
- Не знаю. Но если не получится, ты на меня не сердись. У фей много дел, и они должны всюду успеть.
- А вас много?
- Не очень.
- А ты?.. Ты?
Дверь распахнулась и женщина ввела в комнату парня лет двадцати. Она помогла принять ему ванну, помыла голову и натирала волосы полотенцем по ходу движения. На соседний диван - на его "детскую" половину комнаты. Сержик жил в одной со своим старшим братом. Мальчик вцепился в мои пальцы и второй ладошкой, с ужасом смотря на мать, которая мельком бросила взгляд на нас и буркнула:
- Чего наревелся-то? Ты уже взрослый, а в сказки только малыши верят. Ты же взрослый, а, Серги?
Странный вызов - не похожий на остальные. Выбивался из привычных уже тем, что я общалась с тем, кто был на грани, взаимодействовала не только словами, но и физически - давая понять, что я не его фантазия, а вполне себе живая. Мать он не боялся, она его никогда не обижала, всегда была ласкова, - ребенка напугало это столкновение, и меня на самом деле никто не увидел.
