– Это мой бутерброд, – сказала я жёстко и впилась в него зубами.

Мышка сглотнула, выползла из норки, села на задние лапки, передние сложила на брюшке и очень грустно вздохнула.

У меня кусок в горле застрял. Пришлось прокашляться.

– Ладно, – согласилась я. – Считай, выпросила.

Взяла кусок сыра с бутерброда и бросила мышке.

Она тут же оживилась, вильнула хвостиком и, схватив сыр, утащила его в норку. Я облегчённо выдохнула и принялась жевать свой бутер уже без сыра.

Вот только успела сделать первый кусь, как мышь снова появилась в комнате. Облизнула мордочку и уставилась на меня.

– Ты проглот! – сказала я ей. Сняла с хлеба ветчину и отдала.

Та отправилась следом за сыром.

А мышь снова выползла из норки.

– Ну ты и наглая, – сказала я и полезла в сумку за последним бутербродом.

А мышь уже совершенно бесстрашно прошла по комнатке и села у кровати. До сей поры я мышей побаивалась. Но эта была исключительная. Мордочка живая, умная, глазки яркие, наглость зашкаливающая.

– Ладно, давай сюда, – разрешила ей и была немало удивлена, когда мышка тут же проползла по резной ножке и устроилась напротив меня на кровати, присев на задние лапки.

Последний бутерброд мы съели вместе.

– Всё, – сказала я и… икнула. Что-то последний кусочек плохо пошёл.

Я задержала дыхание, пытаясь сбить икоту. Потом ещё раз. Потом сказала:

– Икота, икота, поди на Федота…

Не помогло.

Всё это время мышь следила за мной.

– Попить бы, – произнесла я, продолжая икать.

Та кивнула.

Просто удивительное понимание. Любопытнейшее.

«Ик».

Я встала.

Прошла к двери и выглянула за неё. В хорошо освещённом коридоре было тихо.

– Сиди здесь, – приказала я мышке и вышла.

Найти бы кухоньку. Уверена, там есть вода.

Прошла по коридору и спустилась по лестнице вниз.

Удивительное дело, но свет горел практически во всём доме.

Я направилась по холлу, свернула и прошла мимо столовой, потом по коридорчику с комнатами. Еще раз свернула, и, о чудо, нашла кухню. Та была небольшая, с парочкой печек, здесь же находился открытый камин с вертелом и разделочные столы. Вот за одним из них я и нашла чан с водой. У самого окна. Подхватила по дороге на одном из столов ковш и зачерпнула.

Вот только успела сделать лишь один глоток, как почудилось, что слышу за окном тихий вой, словно северный ветер пронёсся порывом, разрывая ночной воздух. Моргнул и затух свет в кухне и коридорчике. Я разом погрузилась в непроглядную тьму. И как-то мне не по себе стало. Зато теперь было хорошо видно ночь за окном. И свет полной луны освещал улицу. А ведь мне казалось, что там горели сотни огоньков, когда мы приехали. Но сейчас не было света ни от одного из них.

Я поёжилась. Вспомнила, для чего сюда пришла, попутно подумав, что и икать даже перестала. Но всё же сделала ещё глоток, а когда подняла голову, то едва не уронила ковш. Там, за окном, у угла дома напротив двинулась тень. Вот ей-богу, она двинулась. Огромная, выше окон. Она сдвинулась и направилась… Мать моя женщина! Каких нечистых меня сюда принесло?! Я, конечно, бес, то есть нечисть, но учтите, бес я совсем недавно… И то, что двигалось ко мне… было пугающим! Да у меня даже сбритые волосы на теле дыбом встали!

В точности я не могла сказать, что надвигалось на меня. Но явно недоброе, пушистое, огромное и с красными глазами.

И оно шло ко мне!

А я просто стояла с широко распахнутыми глазами и смотрела, не в силах от страха сделать хоть одно движение.

В этот момент позади раздалось громкое и приказное:

– Атрашахрап!

Свет в комнате вспыхнул с новой силой, за окном ярко зажглись фонари.

Я не поворачивалась. Продолжала стоять, ошалело смотря за чистое стекло, а там… Никого не было. Тень, надвигающаяся на меня, стёрлась, едва загорелся свет.

– Вы почему не спите?

Я повернулась и, вероятно, была очень бледна. Хозяйка гостиницы, стоящая у входа, испуганно всплеснула руками и кинулась ко мне, по пути подхватив табуретку.

Заглянула мне в глаза.

– Присаживайтесь. С вами всё в порядке?

– В порядке, – растерянно ответила я и с размаху села на предложенную табуретку. – У вас там… Того… Это… Причудилась такая жуть.

– Это бывает, – Гайде схватила вафельное полотенце и начала меня обмахивать. – Голова не кружится? В глазах не рябит? Это всё от усталости. Шли бы вы спать, милая. На вас лица нет.

Я подняла взгляд на хозяйку.

– Я попить спустилась. Мы с мышью всухомятку бутерброды съели, и что-то пить захотелось. А тут… вернее, там, – я поёжилась, покосившись на окно, – жуть.

Хозяйка замерла, перестав меня полотенцем обмахивать.

– С какой мышью?

– С серой, – зачем-то начала объяснять я. – Глаза-пуговки, хвостик тоненький, маленькая, писклявая…

– Я знаю, как выглядят мыши, – перебила Гайде. – Вы с собой мышь привезли?

Я на неё как на полоумную уставилась.

– Зачем мне везти с собой мышь? Вашу подкормила.

– Мою? – У хозяйки гостиницы полотенчико из рук выпало.

Я нахмурилась.

– Ну знаете, я так рассуждаю: если мышь живёт в вашей гостинице, то она ваша.

– Нечистые с вами, – буркнула хозяйка, поднимая полотенце и встряхивая его. – Отродясь здесь мышей не бывало.

– То есть, по-вашему, я вру? – Я руки на груди сложила.

Хозяйка отчего-то нервной стала. Поправила волосы и поднялась.

– Идёмте, покажете мышь!

И всю дорогу, пока мы поднимались, бурчала что-то вроде: не вовремя приехали. И предзнаменование тут как тут. Ох, нехорошо-то как! И откуда они только взялись? Так и знала, появился бес, жди проблем.

Говорила всё это и на меня косилась.

– Бедная девочка. Вот не повезло, так не повезло.

Мне от её слов как-то нехорошо стало.

Она открыла мою комнату и вошла.

– Ну и где вы видели грызуна?

Я проникла следом и остановилась.

Мыши на кровати не было. Ну это понятно, спряталась обратно в норку. Перевела взгляд и чуть не усомнилась в собственном рассудке.

Норки не было!

– Там, – сказала я, уже сомневаясь в существовании мыши и указывая на стену. – Там была норка. Из неё выглядывала мышка.

Гайде прошла и осмотрела стену. С каким-то сочувствием оглянулась на меня.

– Здесь? – указала на то самое место, где совсем недавно была злополучная норка.

Я уверенно кивнула. Хозяйка вернулась ко мне и сострадательно покачала головой.

– Знаете что, милочка. Вы ложитесь спать. Утро вечера мудренее, авось и пронесёт нечистая.

«Что пронесёт? Кого пронесёт? Мимо чего пронесёт?» Мне что-то совсем всё это не нравилось. Особенно этот участливый голос Гайде.

– Мне всё это показалось, да? – прошептала тихо, косясь на стену, будто ожидая, что норка снова появится.

– А вам кроме мыши ещё что-то чудилось? – У хозяйки гостиницы совсем грустный вид стал.

– Да, – кивнула. – Я же говорила, там, на кухне, за окном. В тени соседнего дома стояло пугающего вида существо. Мне показалось, что оно направляется ко мне. Но когда свет зажегся, там никого не было.

– Сохрани нас тёмные! – прошептала Гайде и, схватив меня за руку, потянула вниз.

Там торопливо налила воды и усадила за стол.

– Пей и рассказывай.

А что ещё рассказывать? Да и пить я больше не хотела. Но повторила всё то, что уже говорила.

Гайде слушала и головой качала.

– Надо же, как оно… Это всё суть бесовская, она к себе неприятности как магнитом тянет. А такое уж тем более обойти не могла.

У меня руки похолодели.

– Какое такое?

Гайде вздохнула.

– Проклятие на этом городе.

Всё. Я срочно захотела назад, домой, в свой мир. Верните меня! Вцепилась в кружку с водой руками.

– Какое проклятие?

– Жуткое, – сказала хозяйка.

Мне совсем нехорошо стало.

А она склонилась пониже к столу и шёпотом начала рассказывать:

– Завелось в нашем городке проклятие. Страшный монстр. Он ищет жертву своему тёмному хозяину. Появляется только в полнолуние. И не скрыться, если он выбрал вас. Некоторые пытались, да разве от проклятия убежишь. И ходит он за своей жертвой, пока не заберёт. Предвестником его является… – Хозяйка гостиницы зловеще замолчала.