На следующий день в конце смены Маргарита решила напомнить о себе:
– Ну так что, Юрик, идем сегодня в кино?
– Сударыня, прошу меня извинить, но сегодня я очень, очень занят. Придется отменить поход в кино. Возможно, завтра карты лягут в твою пользу.
– Трепло! – девушка явно разозлилась и, махнув рукой удалилась. После работы она снова проследила за объектом. История повторилась. Он снова скрылся за калиткой бабы Веры.
" Да он просто трус, а не женский угодник, – рассердилась Маргарита. – Со всеми заигрывает, а как до дела, так в кусты."
На следующий день она стала невольной слушательницей разговора двух молодых медсестер из хирургического отделения:
– Маша, у тебя уже было свидание с Юриком из травмы?
– Какое свидание! Он просто пустобрех, и женщин, как атомной войны боится. Стоит ему что-то конкретное предложить, так он сразу в кусты.
– Ой! А таким разудалым ловеласом себя изображает…
– Зайчик, он обыкновенный! Я у Галки спрашивала. С ней он тоже вел себя таким образом.
В голове у Маргариты все встало на свое место. Это не объект обожания, а пустышка. Время на него тратить не стоит. Надо переключаться на другого. А на кого? Подходящих объектов в поле зрения нет.
Случай подвернулся сам собой. Только она заступила на ночную смену с Валентиной Матвеевной, как ту позвали к телефону. Вернулась старшая медсестра быстро и заметно побледневшая:
– Маргарита, я пойду у дежурного врача отпрошусь домой. Там у дочки, что-то случилось. Ты уж тут сегодня одна управляйся. Дежурит сегодня Андрей Степанович. Он молодой, энергичный. Если что, поможет.
Старшая медсестра ушла. Маргарита посидела на посту, выжидая время начала поздних вечерних процедур. Потом в процедурке по назначениям врачей нагрузила тележку шприцами, ампулами, повязками и покатила ее по палатам. Заходя в каждую палату, она громко здоровалась, чтобы задремавшие проснулись и, как опытная медсестра давала команду:
– Готовим, желающие исцелиться, ваши израненные мягкие места!
– Ты уж, доченька, понежней, понежней иголочку-то втыкай, – раздавалось в ответ.
Пока прошлась по всем палатам, время подошло к отбою. После отбоя дежурный врач вместе с медсестрой всегда делал обход палат, проверяя соблюдение режима. Так было и на сей раз. Андрей Степанович подошел к сестринскому посту и тронул за плечо, записывающую что-то в журнал Маргариту.
– Красавица, вы долго еще марать бумагу будете?
– Заканчиваю, Андрей Степанович. А что?
– Обход будем делать.
– Одну минуточку. И я буду готова.
– Готова, это хорошо.
Они вместе прошли по палатам. Убедились, что свет везде выключен и все больные находятся на своих местах, после чего остановились у столика медсестры в коридоре. Андрею Степановичу впервые выпало остаться на ночь с Маргаритой. Да еще вдвоем без лишних глаз. Наблюдая за практикантками, он легко мог вычислять похотливых девочек и без особого труда склонял их к близости. Он полагал, что и Марго относится к этой категории. Уж очень явно просматривалось в ее поведении нескрываемое желание к близости.
– Маргариточка! Закончишь тут со своими делами зайди в ординаторскую.
– Хорошо, Андрей Степанович.
Девушка обратила внимание, что доктор назвал ее Маргариточкой, а буквально перед обходом еще и красавицей. Значит, у него есть к ней какие-то чувства. А что, мужчина он молодой. Лет двадцати пяти – двадцати шести, не больше. Симпатичный очень. И не заносчивый. Вдруг это и есть то, что ей нужно.
Быстро разложив по историям болезней назначения врачей, которые она брала в процедурную для подготовки инъекций и раздачи таблеток, она встала из-за столика, томно потянулась, поправила прическу и направилась в ординаторскую.
Доктор сидел, откинувшись на спинку огромного кожаного дивана, который днем служил местом отдыха еле стоящих на ногах после операций врачей, а ночью был спальным местом дежурного травматолога.
– Присаживайся, Маргариточка. Отдохни от трудов праведных.
– Да я, вроде, еще и устать не успела.
– Садись рядышком, поговорим.
Девушка села на диван чуть поодаль.
– Ну что ты, как не родная. Подвигайся поближе, – сказал доктор и, обняв девушку за талию, подтянул к себе.
– Какая ты красивая, Маргарита. А глаза! Глаза, как омут – утонуть в них можно.
Маргарита зарделась. По телу пробежала легкая дрожь. Доктор взял ее руку и положил на свое причинное место. Она не убрала руку, почувствовав твердое внушительных размеров мужское достоинство. Мужчина погладил девушку по волосам, медленно провел рукой по спине от шеи до ягодиц и почувствовал, как играют в судорогах ее мышцы. Он прижал ее к себе и нежно поцеловал в шею, потом взял за талию и поставил коленями на диван.
Маргарита задрожала всем телом и вспыхнула жарким пламенем. Она не сопротивлялась и только, когда партнер резким движением превратил ее в женщину, вскрикнула и попыталась вывернуться. Сильные мужские руки удержали ее и ритмичные движения продолжались, вскоре девушка почувствовала, как приятная истома наполняет ее тело. Выплеснув в только, что порушенное девичье лоно свою живительную влагу, Андрей Степанович отстранился, достал из ящика стола стерильные салфетки. Одной протер себя, а второй провел по промежности девушки. Завернул покрасневшие салфетки в клочок валяющейся на столе газеты и передал сверток Маргарите:
– Выбросишь потом в мусорное ведро в туалете.
Девушка уставилась на мужчину ничего не понимающим взглядом. С ее лица постепенно сходил багрянец. Щеки приобретали естественный цвет.
– Андрей Степанович, а что же дальше?
– А что, дальше? Ничего. Отдохни немного и ступай на свое рабочее место.
На посту Маргарита уронила голову на стол. Как же все так вышло? Разве о таком она мечтала? Видимо не сумела она воспользоваться советами Женьки. Да и как тут можно было ими воспользоваться, когда он взял и поставил ее в удобное для него положение и сделал привычное для себя дело. И все равно, ей было приятно. Она получила, пусть не такое несказанное, как Женька, но все-таки удовольствие.
До конца практики Маргарита еще пару раз поимела близость с доктором. Происходило это уже по-другому. Она проявляла инициативу и получала гораздо большее удовольствие. Она не кляла себя. Ну, случилось то, что должно было случиться. Зато она теперь знала, что это такое, и могла вести себя с молодыми людьми более раскрепощенно. Хотя, с какими молодыми людьми? Их по прежнему не просматривалось даже на горизонте.
Глава 6
– Пашка, ну как у тебя дела со стройняшкой? – спросил Антон в очередной приезд друга домой. – Захомутал?
– Нет. Слишком гордая. Ни в какую не захотела со мной встречаться. Зато у меня теперь с другой настоящая взрослая любовь закружилась.
– А ну, рассказывай!
– Проходил я как-то в ноябре в военкомате комиссию. Пожаловался окулисту, что у меня на ветру глаза сильно слезятся. Меня направили на лечение в больницу. А какое лечение? Закапают раз пять в день из пипетки в глаза – вот и все лечение. Палата была большая. Мужиков восемь или девять лежало. Скукотища несусветная. Лежим как-то вечером все по своим койкам. Все молчат, кто книги, кто газеты читают. Тоска зеленая. Я лежал, лежал, глядя в потолок и начал петь "Катюшу". Сначала пел тихо, а потом все набирал и набирал обороты и, не допев до конца песню замолк.
– Эй, кто там радио выключил? Включите! Песню хорошую дайте дослушать, – заорал от дальней стены мужик.
– Окстись, Кондратич! У нас в палате и радио – то нет. Это вон пацан, Пашка, пел.
– Пашка, это ты пел?
– Ну, да.
– Хорошо поешь. Спой еще что- нибудь.
Вот я и решил мужикам концерт устроить. Облокотился на грядушку кровати. Спел одну, вторую песню, вошел в раж и не заметил, что в дверях молодая медсестра стоит, слушает. Когда я закончил петь, сестричка подошла ко мне и положила на плечо руку:
