Mark Williams-Thomas

HUNTING KILLERS

Copyright © WT Productions Limited 2019

Published by arrangement with Rachel Mills Literary Ltd.

© Иван Чорный, перевод на русский язык, 2020

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2021

Умирая, люди уносят с собой в могилу секреты. Если смерть связана с пропажей человека или где-нибудь обнаружен труп, занимающиеся расследованием люди начинают работу с изучения последних дней, недель и месяцев жизни этого человека. С помощью свидетелей собираем по кусочкам полузабытые разговоры, узнаем, где бывала жертва, с кем виделась, чем занималась. Так постепенно складывается мозаика прерванной жизни. Многие из распутанных нами нитей этого клубка так ни к чему и не приводят, но мы всегда стремимся вытянуть из них те, которые дают какой-то результат.

Когда жизнь человека внезапно и жестоко обрывается, его близкие – друзья, родные, коллеги – зачастую узнают о покойном больше, чем хотелось бы. Пожалуй, даже намного больше. Личная жизнь жертвы обнажается так, как вряд ли хотелось бы при жизни. Порой на то есть веские причины – их образ жизни мог быть одним из факторов, способствовавших смерти. Их половая жизнь, люди, с которыми они общались, места, где бывали, наркотики – все это они держали при себе, в тайне от родных. Все эти детали, однако, даже если и не становятся непосредственной причиной смерти, играют важнейшую роль в расследовании.

Любое дело, за которое я берусь, начинается со слов: «Вы моя последняя надежда». По какой-то причине этих людей подвели все: полиция, судебная система, власти. Их оставили в беде.

Я занимаюсь своим делом с большим энтузиазмом: верю, что необходимо защищать невиновных, а виновных выслеживать и обличать, добиваясь суда над ними. Бывает, что иногда одновременно берусь за слишком много дел, перегружая себя и свою небольшую команду, но искренне хочу помочь нуждающимся в моих услугах. Я стремлюсь добиться наилучшего результата для каждого своего клиента, делая все возможное, чтобы люди могли быть услышанными, чтобы тайное стало явным.

Характер проводимых мной расследований чрезвычайно деликатен, поскольку необходимо всецело защищать конфиденциальность как источников, так и некоторых жертв, поэтому я старался не разглашать подробности своей работы. Мне казалось, что рассказывая, как я нахожу свидетелей и скрупулезно иду по следу, тем самым раскрою личности людей, которых обещал защитить. Когда меня расспрашивали о том, как работаю, обычно отвечал, что подхожу к делу деликатно, тщательно и решительно, используя самые простые методы расследования. Теперь же я стою на пороге волнующего нововведения, которое изменит судьбу дел о пропавших людях и нераскрытых убийствах в этой стране, и в его рамках пришло время рассказать о моих методиках.

Сейчас меня знают по большей части благодаря моей телепередаче «Расследователь». Для документального сериала «Раскрытие» я сделал сюжет, рассказывающий о преступлениях, совершенных Джимми Сэвилом. Мир узнал правду о масштабах его сексуального насилия, но это не единственный человек, который вел себя подобным образом, были и другие. Часть из них, успешно скрывая свои злодеяния на протяжении многих лет, в итоге предстали перед судом. Многие знаменитые люди совершали преступления, хоть и не обо всех известно общественности.

Меня просят расследовать дела разного рода, и я бы взялся за большинство из них, за исключением разве что дел о врачебной халатности. Но ограниченное время и ресурсы этого не позволяют, и большую часть работы занимают расследования о пропавших людях и нераскрытые убийства. По многим делам, над которыми я работал, преступление было совершено десять и более лет назад. С одной стороны, такие расследования могут быть трудоемкими (как правило, в моем распоряжении нет записей с камер видеонаблюдения и возможности поиска информации в социальных сетях, а порой нет и никаких улик, и результатов работы криминалистов, которые можно перепроверить), но, с другой стороны, они могут быть даже проще. За последние 10–15 лет методы работы полиции кардинально изменились в лучшую сторону, и в полицейских расследованиях преступлений, совершенных до этого, зачастую обнаруживаются пробелы, восполнением которых я и могу заняться. Мнения свидетелей, прежде скованных страхом или неоправданной преданностью, спустя десяток-другой лет иногда меняются, и они начинают говорить. Но чтобы это случилось, они должны знать, что расследование до сих пор не закрыто, и что кто-то готов их выслушать.

Я получаю так много писем, что приходится тщательно обдумывать, за какие дела браться. Так, например, недавно меня попросили помочь в розыске женщины, пропавшей почти 20 лет назад, – отправитель письма был сыт по горло безразличием со стороны полиции.

Автор другого письма тоже хотел найти человека, пропавшего приблизительно так же давно, но считал, что у полиции попросту нет средств, чтобы справиться с этой задачей. Он хотел, чтобы я занялся поисками на территории протяженностью сотни миль – от восточного побережья Англии до самой Португалии – причем, по его словам, дело было связано со многими громкими преступлениями последних 20-ти лет.

Еще несколько людей просили помощи в раскрытии убийств 30-летней давности, как в Великобритании, так и за рубежом. Один человек отсидел срок за убийство, но утверждал, что его осудили по ошибке – он хотел, чтобы я доказал его невиновность.

К огромному сожалению, я не в состоянии помочь всем, и тому могут быть разные причины. Может быть слишком мало информации для зацепки. Либо преступление было совершено настолько давно, что полиция уже уничтожила все вещественные доказательства, а главные свидетели давно умерли. К несчастью, у меня нет и нужных ресурсов, чтобы браться за дела, тянущиеся 20 или 30 лет. Приходится думать о людях, которым, как мне кажется, я могу помочь, о делах, за которые взялся. Я не могу распылять усилия на множество дел – так мне вряд ли удастся помочь хоть кому-нибудь. Досадно, но это так. Я не могу разорваться и вынужден действовать в интересах и клиентов, и семьи, и собственных.

Раздумывая, стоит ли браться за какое-то дело, я вынужден тщательно взвешивать связанные с ним трудности и пользу, которую успешный результат может принести родным жертвы. Первым делом я мысленно провожу беглый анализ, начиная с момента, когда о преступлении узнали. Затем спрашиваю себя, какую информацию, скорее всего, смогу получить: кто захочет со мной разговаривать, будут ли они говорить открыто? Что они смогут сообщить? Если никто не захочет разговаривать – особенно это касается старых дел, – с самого начала я могу зайти в тупик.

Наконец, я вынужден спросить себя: как можно продвинуть расследование дела? Действительно ли удастся прийти к какому-то заключению? Есть ли какие-то неотработанные полицией версии? И самое главное – не дам ли я родным жертвы ложную надежду, взявшись за дело? Если мне кажется, что вряд ли смогу внести какой-то существенный вклад, я отказываюсь от дела. Знаю, что не позволю себе никого подвести, но чтобы не обмануть ожидания родственников жертвы, всегда подробно объясняю им границы возможного.